К «идеологическому» хору подключился на днях президент РАН Александр Сергеев. «Мы наконец стали обращать внимание на то, что та деидеологизация, которая у нас была в школах, она плохо кончается, — заявил академик, выступая на форуме «Молодежь и наука». — Когда никакой идеологии нет, что мы получим на выходе? Идеология должна строиться на тех ценностях, которые объединяют нас в этой стране».
Правда, под нехорошими последствиями Сергеев, справедливости ради, имел в виду не скулшутинг, а качество образования. Но этот тезис, согласитесь, ничуть не противоречит аргументации «идеологического лобби». Лишь дополняет ее. Пожалуй, наиболее экспрессивно и точно позицию этой «группы товарищей» выразила уполномоченный по правам ребенка Татарстана Ирина Волынец: расстрелы, подобные казанскому, будут повторяться, «пока не будет государственной идеологии».
Нет, безопасность, конечно, дело хорошее. Но, ввязываясь в столь серьезное дело, как правка Конституции - без этого никак не обойтись, действующий Основной закон категорически запрещает устанавливать какую-либо идеологию «в качестве государственной или обязательной» — не худо бы сперва убедиться в том, что это работает.
Так ли уж безопасна была жизнь в стране, в которой дети клялись «жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия», а юноши и девушки, обдумывающие житие, зубрили «Моральный кодекс строителя коммунизма»? Было ли что-то подобное тому, что случилось в казанской гимназии №175?
Сразу спойлер: увы, было. Вот, к примеру, что докладывало МВД СССР руководству страны в далеком 1958 году:
«Министерство внутренних дел СССР сообщает о чрезвычайном происшествии, имевшем место в Пермской области. 11 февраля с.г. около 7 часов вечера учащийся строительной школы №6 Главного управления трудовых резервов при Совете Министров СССР, расположенной в пос. Лямино Чусовского района Пермской области, Целоусов М. Г., 1934 года рождения, секретарь комсомольской организации школы, будучи в нетрезвом состоянии, зашел в помещение этой школы, взломал двери кабинетов директора и секретаря школы, а также помещения библиотеки, взял находившуюся в библиотеке малокалиберную винтовку, принадлежащую местной организации ДОСААФ, и вышел на улицу.
Находясь на улице, Целоусов произвел из винтовки несколько выстрелов, которыми убил рабочих строительно-монтажного управления «Губахтяжстроя» Лалетина, 1935 года рождения, и Бахонкина, 1940 года рождения. После этого Целоусов зашел в общежитие девушек, где несколькими выстрелами из винтовки убил учащихся строительной школы Мальцеву, Сухорослову, Смелову, ранил Дружкову, Чупину, Ерохину, Барматову, Дудину, Мокрушину, Копытову и учащегося этой же школы Лелекина, все 1940–1941 года рождения. Дружкова и Чупина умерли в больнице. Гражданами поселка о случившемся в школе происшествии было сообщено участковому уполномоченному Поносову, который совместно с членом бригады содействия милиции задержал и обезоружил Целоусова».
А вот происшествие, случившиеся восемью годами ранее в Молдавии, в школе села Гыска: педагог-военрук пронес в здание учебного заведения самодельную адскую машину (чрезвычайное мощную — 12 килограммов взрывчатки) и привел ее в действие. Взрыв унес жизни 24 человек: 21 ребенка и двоих преподавателей. Сам преступник (согласно наиболее распространенной версии, причиной его поступка стала неразделенная любовь к коллеге-учительнице) также погиб.
Массовые убийства в СССР вообще совершались достаточно регулярно. Речь, подчеркиваем, идет не о деяниях серийных убийц — с маньяками в Стране Советов напряженки, мягко говоря, тоже не было, но это, как говорится, несколько другая история, — а о единовременных бойнях. Чаще всего их устраивали военнослужащие. По той простой причине, что это была наиболее вооруженная часть населения СССР.
Как правило, гнев съехавших с катушек «защитников родины» обращался на сослуживцев. Но далеко не всегда. В качестве примера можно назвать ЧП, вошедшее в историю как «расстрел на Привокзальной площади Курска». Дело было в 1968 году.
Двое солдат из расквартированной в областном центре части внутренних войск покинули расположение, прихватив с собой автоматы и большой боезапас. Сперва дезертиры захватили квартиру в одном из жилых домов на Привокзальной площади. При этом они убили всех присутствовавших, в том числе двоих детей. А потом принялись расстреливать очередями находившихся на площади людей. Общий кровавый итог: 13 убитых, 11 раненых.
Из той же серии происшествие в эстонской деревне Летипеа в 1976 году. Пьяные солдаты-пограничники вступили в конфликт с отдыхавшими там работниками республиканской газовой промышленности. Получив отпор от эстонцев, обиженные погранцы взялись за оружие. Результат: убиты восемь, ранены 14 человек.
Но, пожалуй, наиболее известным из «шутингов» с участием советских военнослужащих стало знаменитое «дело Сакалаускаса» (1987 год). Рядовой внутренних войск, уроженец Литвы Артурас Сакалаускас, находясь в составе караула, конвоировавшего заключенных в специальном вагоне, расстрелял своих сослуживцев (семь человек), а также гражданского проводника. Причиной стали систематические издевательства со стороны сослуживцев, а непосредственным поводом — попытка изнасилования.
Считается, что этот случай послужил сюжетной основой для знаменитого фильма Александра Рогожкина «Караул» (1989 год). Хотя сам режиссер это категорически отрицает, утверждая, что за основу были взяты события 1973 года, которые он наблюдал лично, проходя срочную службу: принимал участие в поимке солдата, совершившего похожий поступок. ЧП такого рода, уверяет режиссер, были явлением совсем не уникальным. И в этом с ним вполне можно согласиться.
«Гражданские» массовые убийцы чаще использовали взрывчатку. Как, например, армянские националисты, устроившие в 1977 году взрыв в московском метро (семеро погибших). Но мотивы терактов были далеко не только политическими. Скажем, Петр Волынский, взорвавший в 1971 году автобус в Краснодаре (погибли 10 человек), мстил высоким людям за то, что, мол, подвергают низкорослых, таких, как он, дискриминации и изощренным издевательствам. Был признан невменяемым.
И это мы еще в самом начале списка таких ЧП. Впрочем, думается, и приведенных примеров вполне достаточно, чтобы осознать, что представление о спокойной и безопасной жизни в СССР — миф, основывавшийся исключительно на тотальном контроле власти над средствами массовой информации. Советские газеты, радио и телевидение не обременяли граждан «лишними» знаниями. А чем меньше знаешь, тем, как известно, крепче спишь. И тем охотнее отпускаешь детей на улицу и на военную службу.
Похоже, именно на возвращение этой не тревожимой СМИ безмятежности и нацелены нынешние разговоры о пользе госидеологии. Вряд ли нынешняя власть способна создать на этом поле что-то путное и внутренне непротиворечивое. Что-то сравнимое по привлекательности с идеологией коммунистической. А новые запреты — запросто.