- Как вы познакомились с Евгением Василькевичем-Довлатовым?
- Я познакомился с ним в 2013 году летом или осенью. Я в то время жил в Одессе и развивал сеть площадок, где люди занимались оздоровительными технологиями, йогой, тибетскими практиками. Я уже был в политической эмиграции, хотя еще оставался депутатом парламента Приднестровья.
С Довлатовым мы познакомились на почве ЗОЖа. Он был администратором одного из фитнес-клубов. Мне порекомендовали приехать в этот клуб. Так я познакомился с ним и с Верой Шевченко, которая тоже потом фигурировала в разных политических историях. Потом я приезжал в этот клуб несколько раз в неделю, вел там занятия. С Довлатовым мы сблизились и обсуждали разные темы. Он занимался тогда разными политическими перфомансами, которые мне лично не близки и не понятны. Но они были востребованы, о них писали, он был известным человеком. Мне как политтехнологу было интересно его послушать. Я действительно был у него дома, он меня знакомил со своей мамой. Он знал моего сына.
- Он утверждает, что получил от СБУ задание вас отравить в кафе. Что вам известно о планах покушения на вас?
- Когда мне удалось переправиться в Россию, это было в ночь с 30 ноября на 1 декабря 2014 года, я в течение длительного времени получал в Фейсбуке реальные угрозы из Украины. Суть обвинений была в том, что мой побег сорвал мой предполагавшийся обмен на пленных боевиков одного из украинских добровольческих формирований. Там были прямые угрозы физической расправы. Мне угрожали «закатать в асфальт», уничтожить разными способами. Писали: «Ты сволочь, сам свалил, а люди страдают». Утверждают, что среди тех, кого планировали менять, был кто-то очень нужный то ли спецслужбам Украины, то ли кому-то во властных структурах.
Поэтому я не удивлен, что Довлатову могло быть дано такое поручение. Меня немного удивляет избранный способ убийства – отравление. Попахивает средневековьем. Сразу вспоминаются обвинения, которые звучат сейчас в адрес России. А тут дается поручение отравить гражданина РФ на территории самой РФ. Меня это зацепило.
- Довлатов утверждает также, что «заказ» якобы исходил от экс-президента ПМР Евгения Шевчука. Такое могло быть?
- Я не видел документов, которые бы это подтверждали. Но мои источники в Молдавии, назвать которые я не могу, сообщили, что мое задержание на Украине было инспирировано из Тирасполя. Якобы Шевчук обратился к молдавскому олигарху Плахотнюку и тот через прокуратуру Молдовы активизировал мой розыск на Украине.
- Довлатов также утверждает, что вы не совершили побег, а вас обменяли на граждан Украины. Это так?
- На самом деле обмен сорвался из-за моего побега. Но он планировался. Как это тогда делалось? Человека выводили на домашний арест, потом отправляли на обмен, а оформлялось это как побег из-под домашнего ареста. 26-27 ноября 2014 года суд меня неожиданно вывел на домашний арест. Но я на него не поехал, а поехал в другую сторону. Молдова и Украина – дружественные государства. У них есть серьезные общие интересы. И когда Украина меня не выдала Молдове, а вывела на обмен, это вызвало недовольство.
В Кишиневе были уверены на 100%, что я окажусь у них. Так думали и в Тирасполе. И тут такой поворот. У меня был главный вопрос к Довлатову: что я должен сделать с этой информацией? Это такая история, когда сложно выстроить систему ответного реагирования. Он называет конкретные фамилии. Конечно, это может быть основанием для возбуждения уголовного дела. Должен ли я обратиться с заявлением в правоохранительные органы? Это вопрос для меня открыт.
- Как в целом вы оцениваете историю Довлатова? Она могла иметь место в реальности?
- У спецслужб есть методика прямой вербовки, когда, оказывая сильное морально-психологическое и физическое воздействие на человека, его вербуют, что называется, «с колес». Психологическая вербовка требует подготовки, это ряд последовательных шагов, о которых я не могу говорить в интервью.
Но есть вербовки, которые делаются под конкретную острую ситуацию. И там возможно использование любых форм и методов. Тем более, у СБУ тогда был полный карт-бланш. Ломали через колено всех, кто попадался на пути. У них было прикрытие и гарантии, что весь беспредел – это часть государственной политики. Было сказано: ребята, действуйте, вам за это ничего не будет. Более того, это поощрялось.
Я помню, как в Одессе громили организации, которые выступали против националистического курса. Людям ломали ребра, руки, ноги, кого-то убивали. Много людей просто исчезло, даже тела до сих пор не нашли. И на этом фоне почему бы не поступить так с Довлатовым? Для нас, живущих в РФ, это выглядит дико. А там они прекрасно понимают, что находятся в состоянии гражданской войны, которая всегда подразумевает зверства.
- Может ли в реальности существовать на Украине государственная программа создания «эскадронов смерти»?
- «Эскадроны смерти» в свое время активно применялись в Южной Америке, Африке, Юго-Восточной Азии. Они создавались ЦРУ, дружественными американцам силовыми структурами. Наработки есть, технологии есть. Учитывая, что СБУ в какой-то момент перешла на ручное управление американцами, почему бы и не создать такие эскадроны? Для запугивания людей они эффективны. Просто рано или поздно они выходят из-под контроля и их приходится уничтожать. Но тогда на Украине надо было проводить тотальные зачистки. Они прекрасно понимали, что от них отвалятся Одесская, Николаевская, Харьковская, Херсонская область. Что им оставалось? Только террор. В рамках закона они не могли это остановить. И Довлатов вполне мог попасть в одну из схем формирования этих групп, нацеленных на ликвидацию противников, в том числе за пределами Украины.