"3 февраля 2021 г. радиоведущий А.Г. Невзоров, говоря о новом фильме "Зоя" в программе "Невзоровские среды" на радио "Эхо Москвы"... допустил следующее высказывание о подвиге Героя Советского Союза Зои Анатольевны Космодемьянской: "Заслуги-то никакой не было... Фанатик, исполняющий преступный приказ, - говорится в тексте заявления, адресованного ГП. - Заслуги Космодемьянской Зои Анатольевны признаны государством, о чем свидетельствует высокое звание Героя Советского Союза, присужденное посмертно. Попытки переоценить действия Героя Советского Союза фактически являются клеветой на Советское государство и фальсификацией исторической правды".
На самом деле фраза, процитированная РВИО, лишь венчала невзоровский монолог, посвященный Космодемьянской. Журналист акцентировал внимание на приказе Ставки Верховного Главнокомандования № 428 от 17 ноябре 1941 года - именно его выполняла диверсионная группа, в составе которой была девушка.
Журналист считает приказ преступным и так описывает его последствия: "Это уничтожение русских деревень либо с людьми, либо с обречением этих людей на смерть, потому что зима, минус 17, и ничего, кроме голодной и холодной смерти".
В общем, уже из сказанного понятно, что ситуацию не отнесешь к разряду тех, что проще пареной репы. У нее имеются как минимум три измерения: морально-этическое, юридическое и культурное.
Начнем с первого. Что касается моральной оценки высказываний Невзорова, то с РВИО вполне можно согласиться. Взгляды журналиста действительно "изложены в уничижительно-агрессивной форме с использованием оскорбительной лексики". И сам подвиг Зои отрицать, конечно же, тоже нельзя. Вот тут все действительно просто и понятно.
18-летняя девушка шла на фронт, не ища каких-то благ для себя, не ради денег, карьеры или любимого человека, а чтобы помочь своей терпящей катастрофу стране. Причем шла практически на верную гибель. Известно, что Зою и ее товарищей - комсомольцев-добровольцев, записавшихся в диверсионную школу, - сразу же предупредили, что они, по сути, являются смертниками. Ожидаемый уровень потерь забрасываемых за линию фронта разведывательно-диверсионных групп составлял 95 процентов...
Во-вторых, в советской ценностной системе координат образца поздней осени 1941 года не было и не могло быть такого понятия как "преступные приказы Ставки Верховного Главнокомандования". Была Родина, находившаяся в одном шаге от полного военного разгрома, и был враг, которого надо было остановить любой ценой. И были приказы, которые, какими бы они ни были, любой ценой надо было выполнить.
Третье, самое главное - звание героя Зое Космодемьянской присвоили не за то, что она выполнила приказ. Задание, по большому счету, было провалено: деревня Петрищево осталась цела. А за мученическую, героическую гибель. За то, что не сломалась под пытками, за то, что выдержала такое, что не под силу было, пожалуй, и многим другим героям войны. В том числе - куда более опытным и взрослым.
Но вот правовая составляющая "дела Невзорова" далеко не так однозначна. Статья 354.1 УК РФ, которую "шьют" ему военные историки, предусматривает ответственность за "отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, одобрение преступлений, установленных указанным приговором, а равно распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны, совершенные публично". Максимальное наказание - пять лет лишения свободы.
Между тем никаких фактов, установленных Нюрнбергским трибуналом, Невзоров в инкриминируемых ему высказываниях вроде бы не отрицал. Собственно, и РВИО ничего не сообщает об этом. В вину журналисту ставится, судя по всему, вторая часть - "распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны". Однако и здесь "состав преступления", мягко говоря, не очевиден.
Можно как угодно относится к приказу № 428, но сам его факт опровергнуть невозможно. Распространением "заведомо ложным сведений", скорее, можно назвать отрицание наличия такого документа. Что же касается его "преступности", то это лишь оценка. И оценка, заметим, вовсе не лишенная оснований. По крайней мере - если судить по меркам современного, а не сталинского права.
Приказывалось, для справки, следующее:
"Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40—60 км в глубину от переднего края и на 20—30 км вправо и влево от дорог...
Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами...
Военным советам фронтов и отдельных армий систематически проверять, как выполняются задания по уничтожению населенных пунктов в указанном выше радиусе от линии фронта. Ставке через каждые 3 дня отдельной сводкой доносить, сколько и какие населенные пункты уничтожены за прошедшие дни и какими средствами достигнуты эти результаты".
Выполнялся 428-й приказ четко и неукоснительно. Уже 29 ноября, то есть через 12 дней после подписания документа, командующий Западным фронтом Жуков докладывал Сталину: "За истекшее время сожжено и разрушено 398 населенных пунктов. Большинство пунктов сожжено и разрушено командами охотников и диверсионными группами. Работа по выполнению приказа Ставки №0428 продолжается во всех частях фронта".
Кстати, далеко не все бойцы и командиры Красной армии отнеслись к этому всесожжению с пониманием. Вот воспоминания генерала Николая Лященко: "В конце 1941 года я командовал полком. Стояли в обороне. Перед нами виднелись два села, как сейчас помню: Банновское и Пришиб. Из дивизии пришел приказ: жечь села в пределах досягаемости. Когда я в землянке уточнял детали, как выполнять приказ, неожиданно, нарушив всякую субординацию, вмешался пожилой боец-связист:
- Товарищ майор! Это мое село... Там жена, дети, сестра с детьми... Как же это - жечь?! Погибнут ведь все!..
Отправив сержанта, мы с комбатами стали думать, что делать. Помню, приказ я назвал "дурацким", за что едва не поплатился. Ведь приказ-то был сталинский. А села эти мы на другое утро с разрешения командира дивизии Заморцева взяли. Обошлось без пожарища".
По мнению целого ряда занимающихся военной темой специалистов, жертвами такой тактики стали не столько захватчики, сколько свои же - не успевшие эвакуироваться мирные жители. Многие из них действительно оказались в результате обречены на смерть.
Короче говоря, если Невзоров в чем-то и виноват, то никак не в квалификации сталинского приказа.
Ну и, наконец, культурный аспект. Тут, пожалуй, проще всего. Высказывания, которые вменяются в вину Невзорову, - далеко не первые, сделанными им на эту тему. Это, можно сказать, один из традиционных его коньков. Однако в РВИО заметили почему-то лишь самые последние.
И вообще прошли мимо высказываний других публицистов и историков, трактующих операцию "Гони немца на мороз" пусть менее эпатажным, но похожим образом. Копья вокруг приказа № 428 и событий в деревне Петрищево ломаются на протяжении уже нескольких десятилетий.
Почему же РВИО активизировалось лишь сейчас? Не потому ли, что в кинопрокат вышел фильм "Зоя", "крестным отцом" коего называют главу РВИО - бывшего министра культуры России, нынешнего помощника президента Владимира Мединского?
Что ж, разгоревшийся скандал, возможно, привлечет к картине некое число новых зрителей. Таков уж побочный коммерческий эффект всякого скандала: не важно, что говорят, главное - чтобы говорили. Но вряд ли добавит очков кому-то из участников этой истории. Живым. А мертвые... Мертвые, как известно, сраму не имут.