В этом «списке Байдена» два пункта относятся к области противостояния в цифровой среде. Кибератаки на цифровую инфраструктуру США — это техническая сторона противостояния. Что касается обвинений во вмешательстве в выборы, то речь идет об информационных войнах в Интернете. Таким образом «цифровой фронт» нового издания «холодной войны» становится основным полем противостояния двух держав. В эпоху тотальной цифровизации «холодная война» переиздается в духе времени в цифровом формате.
Напряжение между Россией и США нарастало с 2014 года, но в 2020 году оно достигло критической точки, после которой можно говорить об открытом противостоянии. Спусковым крючком послужила масштабная хакерская атака, которая затронула компьютерные системы различных ведомств правительства США и ряда американских частных корпораций.
Наличие шпионской «закладки», внедренной в программу Orion компании SolarWind, было выявлено в декабре прошлого года. В американской прессе хакерскую атаку оценили как самую мощную за всю историю США. По мнению американских экспертов, масштаб кибервторжения указывает на то, что за хакерами стоит государство. Конгрессмен от штата Колорадо Джейсон Кроу назвал атаку «кибернетическим аналогом нападения на Перл-Харбор». Джо Байден возложил вину за хакерскую атаку на Россию еще будучи в статусе избранного президента. После вступления в должность Байден приступил к выработке ответных мер. Понятно, что Москва на официальном уровне все обвинения Вашингтона отвергает. Но сути дела это не меняет. Новой «перезагрузки» при Джо Байдене не будет. «Сигналов» на этот счет из-за океана поступает более чем достаточно.
Следует отметить, что хакерские атаки давно стали привычным явлением и кибершпионаж тоже не новость. Новость состоит в том, что Россия и США могут перейти к открытой кибервойне, которая быстро перерастет в мировую. В цифровом пространстве нет привычных границ. Поэтому «локальные» конфликты приобретают глобальный характер.
Бывший кандидат в президенты США, сенатор-республиканец Митт Ромни в интервью телекомпании CNN сравнил разрушительный потенциал кибервойны с ядерной. В обоих случаях одним ударом можно вывести из строя объекты инфраструктуры и целые города. А в будущем кибервойны станут основной угрозой, считает Ромни.
Таким образом в 2020 году было положено начало открытому противостоянию государств в киберпространстве. Во время прошлой «холодной войны» мир был во власти «ядерного страха». Сейчас на смену ему приходит «киберстрах».
Мы уже привыкли к тому, что ядерное оружие является оружием сдерживания. Последствия его применения настолько разрушительны, что обмен ядерными ударами в современном мире считается невозможным.
Однако так было не всегда. В начале ядерной эпохи были бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Советский Союз до 1949 года не обладал ядерным оружием. Четыре года США были монопольными обладателями нового вида вооружений. Генри Киссинджер в книге «Ядерное оружие и внешняя политика», изданной в США в 1957 году, с досадой констатировал, что Соединенные Штаты не использовали преимущество, которое имели перед СССР.
Вероятность ядерной войны между сверхдержавами в начале гонки вооружений была вполне реальной. Различные сценарии такой войны рассматривались обеими сторонами. Это соревнование в попытках получить преимущество в гонке вооружений, чтобы нанести противнику сокрушительный ущерб, привело к Карибскому кризису. По приказу Никиты Хрущева ракеты с ядерными боезарядами были тайно доставлены на Кубу, однако американцы их обнаружили. Намерение скрытно изменить баланс сил со стороны СССР привело к тому, что мир оказался на пороге ядерного конфликта между США и СССР. Войны чудом удалось избежать.
Когда соратники отправляли Хрущева в отставку, то припомнили ему и авантюру с доставкой ракет на Кубу. Шок, вызванный в мире Карибским кризисом, послужил толчком к поиску путей разрядки напряженности между конфликтующими сторонами. Договоры о контроле над вооружениями, нераспространении ядерного оружия и другие международные соглашения были призваны удерживать крупные ядерные державы от опрометчивых шагов. Сейчас на повестке дня стоит продление договора СНВ-3 между США и Россией. В вопросе продления этого договора между администрацией Джо Байдена и Кремлем противоречий нет.
Однако в сфере применения государствами кибероружия такого уровня договоры отсутствуют хотя бы по той причине, что факт осуществления кибератак не признается на государственном уровне. Кибератаки пока являются средством тайной войны. Разведки различных стран не первый год шпионят друг за другом в киберпространстве, однако переход от скрытых кибератак и кибершпионажа к открытому конфликту между государствами был неизбежен. Разрушительный потенциал кибероружия стал настолько велик, что скрывать тайную кибервойну уже невозможно. На повестке дня стоит вопрос «легализации» кибероружия и кибервойн. А где легализация, там и регулирование, создание правовых механизмов контроля применения и разработки кибероружия.
Хакерская атака на США ударила по системам управления ядерными силами, министерству финансов, аппарату госуправления, крупным корпорациям. Все последствия атаки специалистам еще предстоит установить. С технической точки зрения хакеры сработали очень успешно, но явно перестарались. Республиканец Митт Ромни, в упомянутом выше интервью заявил, что «Россия получила потенциальную возможность парализовать нашу страну. То есть нашу энергетику, водоснабжение, систему коммуникаций. Подобное может совершаться во время войны». Ромни призвал дать ответ на это вторжение, в том числе и кибернетический «подобного или большего масштаба».
Решительный настрой демократов и республиканцев ответить на цифровой «Перл-Харбор» не оставляет сомнений в том, что открывается новая эпоха в истории войн — кибернетическая. Администрация Джо Байдена легализует тайные войны в киберпространстве. Байден провозгласил курс на укрепление отношений с союзниками по НАТО. Коалиция демократий будет объединяться против «авторитарных режимов». Это идеологический фундамент «холодной войны 2.0».
Примечательно, что в Совете национальной безопасности США вновь появится отдельное направление, посвященное России. Его возглавит бывшая сотрудница ЦРУ Андреа Кендалл-Тейлор. Недавно в Twitter она опубликовала запись о выходе своей новой книги под названием «Демократии и авторитарные режимы». А в апрельском номере авторитетного журнала Foreign Affairs за 2020 год Кендалл-Тейлор опубликовала статью «Цифровые диктаторы. Как технологии укрепляют автократии». Идеологический контур «холодной войны 2.0» очевиден — «цифровые демократии» против «цифровых автократий».
Как и в начале ядерной гонки, стороны конфликта надеются нанести противнику максимальный ущерб и получить преимущество. Насколько это реалистично — покажет дальнейшая эскалация глобальных киберконфликтов. Однако кибероружие обладает столь разрушительным действием, что «цифровые» противники неизбежно придут к пониманию неприемлемости ущерба и начнется поиск договоренностей. Систему международной безопасности в области контроля над применением кибероружия еще предстоит создать. Пока мы в начале этого процесса. «Холодная война 2.0» в цифровом формате только начинается…