Гипотеза, конечно, интересная. Но пока раскол в молдавском обществе сеет прежде всего сама мадам Санду. Зачем она это делает? Судя по всему, у будущего лидера Молдавии есть план-двухходовка.
Учитывая дремучие нравы молдавской политической элиты, в одном из своих предыдущих текстов я назвал мадам Санду «императрицей болота». Но, когда на излете этого года Майя Санду официально вступит в должность президента, она де-факто получит статус генерала без армии.
Кроме возможности делать громкие эпатирующие заявления, на равных общаться с иностранными лидерами и выполнять церемониальные обязанности главы государства других «властных рычагов» в ее руках не будет. Таковы парадоксы политического устройства Молдавии. Президент в этой стране избирается всенародно. Но если он (или, в данном случае, она) не обладает поддержкой парламентского большинства, то первое лицо страны превращается в безвластный символ.
Контроля над парламентом у Майи Санду сейчас нет. Таким контролем располагает ее предшественник, любитель порассуждать о своей пророссийской ориентации Игорь Додон. Такая ситуация диктует первую задачу, стоящую перед избранным президентом, — любой ценой превратиться из формального главы государства в реального.
Эту задачу Майя Санду и реализует, осознанно поднимая политические ставки и играя на обострение. Избранный президент Молдавии не хочет выпускать из рук политическую инициативу, дать противникам возможность перевести дух и перегруппироваться.
В чем конкретно состоит план Санду? Вариант номер один. Переманить на свою сторону достаточное количество депутатов и создать новую правящую коалицию (при наличии солидного количества финансовых ресурсов на «подарки» парламентариям и поддержке со стороны западных послов в Кишиневе это теоретически вполне возможно). Вариант номер два. Добиться досрочного роспуска законодательного органа и сформировать в новом составе парламента свое устойчивое большинство. Вариант номер три. Комбинация первого и второго.
Приблизительно в той же логике после победы на президентских выборах в 2016 году действовал и предшественник Майи Санду Игорь Додон. Но, обладая, видимо, менее крепким внутренним стержнем, Додон шел к своей цели гораздо менее энергично и гораздо более медлительно. В итоге реальная власть оказалась в руках президента Додона совсем незадолго до окончания срока его пребывания во главе государства.
Санду это явно не устраивает. Она хочет власти здесь и сейчас. Поэтому избранный президент Молдавии не дает своему электорату возможности «демобилизоваться». Согласно ее задумке, подбадриваемые звонкой антироссийской риторикой проевропейски настроенные избиратели должны внести Санду на щите в парламент.
Насколько такая политическая конструкция опасна для интересов России? Пока Майя Санду занята борьбой за завоевание реальной власти — то, скорее, не опасна. Но что случится, если эта реальная власть таки окажется в руках мадам Санду?
Даже если вывести за скобки то обстоятельство, что подобный исход схватки за роль царя (или царицы) горы отнюдь не гарантирован, рассмотреть подобную перспективу, на мой взгляд, все же стоит. Если Санду станет лидером Молдавии не только на словах, но и на деле, то даже в этом случае она обнаружит, что ее возможности сильно ограничены. Одна из главных декларируемых целей нового президента Молдавии — покончить с существованием в рамках границ ее страны полунезависимого приднестровского анклава. Достичь этой цели можно двумя способами — либо договорившись с Москвой, либо прибегнув к военной силе.
Договариваться Москва готова — но только на своих условиях, а не на условиях фактической капитуляции, на которых настаивает мадам Санду. С военным способом решения проблемы, как блестяще доказал Михаил Саакашвили в 2008 году, все обстоит еще сложнее. Конечно, в отличие от Южной Осетии, Приднестровье отрезано от российской территории. Но даже это вполне себе весомое со стратегической точки зрения обстоятельство не делает военный способ решения приднестровской проблемы более реалистичным. Получается, что энергия Майи Санду будет больше уходить в свисток — в показательные визиты в Киев, в требования введения против России новых санкций и прочая и прочая, а элиты Кишинева и Тирасполя будут тем временем продолжать совместно наживаться на различных теневых экономических схемах?
Подобный взгляд на ситуацию точно имеет право на существование. Но то же самое можно сказать и про альтернативную точку зрения — например, такую. Многие тайны внешней политики России начала 90-х годов прошлого века пока по-прежнему остаются нераскрытыми. Но можно не сомневаться, что возникновение в бывшем СССР так называемых непризнанных республик рассматривалось тогда многими людьми, принимавшими решения в Москве, как положительное явление. Непризнанные республики, из числа которых, разумеется, следует исключить являющийся совершенно особым случаем Нагорный Карабах, воспринимались в нашей столице как якорь, не позволяющий некоторым особо ретивым постсоветским странам с концами уйти на Запад.
С тех пор минуло более четверти века. И «теория якоря» себя вроде бы полностью оправдала. Существование Южной Осетии и Абхазии не позволило Грузии уйти в НАТО. Существование Приднестровья не позволило Молдавии стать частью Румынии.
Список «республик-якорей» даже совсем недавно расширился за счет Донецка и Луганска, призванных служить барьером на пути евроатлантической интеграции Украины. Но у этого «успеха» есть и своя теневая сторона. Состояние экономики «якорей» является стабильно плачевным. С хозяйственной точки зрения они превратились в самые настоящие вневременные черные дыры — территории, которые исправно засасывают ресурсы, но не дают обратного позитивного эффекта.
Кроме того, пример нынешних действий Майи Санду показывает: конфликты, которые, казалось бы, являются замороженными на протяжении уже очень длительного отрезка времени, теоретически можно очень быстро разморозить. В Москве, правда, убеждены, что у мадам Санду ничего не получится, а ее яркие демарши являются примером «примитивного и недальновидного подхода к внешней политике». Очень надеюсь, что так оно и есть. Однако из недальновидного поведения партнеров тоже можно и нужно извлечь уроки. Не зря же говорят, что умный учится на чужих ошибках, а дурак — на своих.