В мемуарах занимавшего в 2010 году пост посла РФ в Бишкеке известного российского политика Валентина Власова (того самого, который, будучи при Ельцине полпредом федерального центра в Чечне, полгода провел в плену у боевиков) можно прочитать следующий рассказ о том, что происходило за кулисами киргизской политики накануне предыдущей «стихийной народной революции»: «В начале апреля ко мне стали настойчиво поступать просьбы о возможной встрече от ряда руководителей оппозиции... Утром 5 апреля я встретился с (одним из них, Омурбеком Текебаевым) в здании посольства. Омурбек Чиркешович — представитель крупнейшего клана ичкиликов в южном регионе страны, депутат киргизского парламента шести созывов. Разговор Омурбек Чиркешович начал без предисловий. Мол, завтра в Таласе вспыхнут волнения, которые могут перерасти в большие события вплоть до смены государственного строя. Ответов на вопросы, кто организатор, как это будет выглядеть и так далее, не знает. Но все будет точно. При этом Текебаев подчеркнул, что возглавляемая им партия там не участвует и предотвратить ничего нельзя... (Я) позвонил премьеру Данияру Усенову. Тот поспешил успокоить. Мол, не переживайте, все под контролем!»
Все действительно оказалось «под контролем» — но только уже не действовавшей на тот момент власти. На следующий день в областном центре Таласе действительно «неожиданно» начались беспорядки, которые быстро привели к крушению режима президента Курманбека Бакиева. В силу очевидных причин мемуары о закулисных событиях, которые предшествовали крушению режима президента Сооронбая Жээнбекова в 2020 году, еще не написаны. Но можно не сомневаться, что новый «неожиданный всплеск возмущения масс» тоже был тщательно организован и подготовлен.
Где я вижу аналогии с будущим российской политики? Эти аналогии возникают очень не сразу. Киргизская вертикаль власти слаба. Ее легко застать врасплох и легко сбросить с пьедестала. Российская вертикаль крепка, как самая прочная скала. Ее очень сложно застать врасплох и почти невозможно заставить сделать то, чего она не хочет сделать сама. В этом плане Россия и Киргизия — полные антиподы. Но наши две страны превращаются в «братьев-близнецов», когда речь заходит о формальных политических институтах вроде парламента, выборов и писаных законов.
С точки зрения официальных юридических норм нынешний премьер и и.о. президента Киргизии Садыр Жапаров не имел никакого права на обе эти должности. Но он их получил. Почему? Потому что оказался самым «четким пацаном», сумевшим «убедить» одних «правильно проголосовать», а других — вовремя отойти в сторону. С точки зрения тех же самых официальных юридических норм сегодня Жапаров по-прежнему не имеет права превращаться из и.о. президента в постоянного главу государства. Но он такое право обязательно получит — когда выиграет повторные парламентские выборы и «убедит» депутатов, что старые юридические нормы были «неправильными и мешающими прогрессу».
И вот здесь-то и возникает сходство с российскими политическими реалиями. У нашей власти тоже всегда есть возможность и выборы выиграть, и «неправильные» законы подправить. Пока у руля нашего государственного корабля находится Путин, это никоим образом не нарушает стабильности, а наоборот, консервирует статус-кво. Но, как знает каждый из нас, знаменитое высказывание Вячеслава Володина не совсем точно отражает действительность: после Путина будет все-таки не Путин. Если на нынешнем месте ВВП окажется похожий на него человек, готовый «играть по правилам», стабильность и на этот раз не будет нарушена.
Но что произойдет в случае, если «шапка Мономаха» окажется на голове человека с противоположными намерениями и устремлениями? Возможностей устроить «кипеж» у него будет гораздо больше, чем у нынешнего руководителя Киргизии. Садыра Жапарова (и тех, кто за ним стоит) со всех сторон подпирают конкурирующие влиятельные кланы. А Президент России «парит над схваткой»: он способен запросто уничтожить любой политико-экономический клан, ничуть не рискуя при этом своим собственным политическим здоровьем. Вот такая получается очень тревожная «политическая арифметика» — тревожная и для Киргизии, и для России.