Александр Лукашенко перешел к репрессиям. Как выясняется, для его силовиков участники маршей протеста не являются соотечественниками, гражданами их общей белорусской нации. Они лишь враги их родного Батьки. Нет еще в Беларуси порыва, который бы окончательно смел перегородки между противниками и сторонниками Лукашенко. И в этом причина спора между нашими русскими политологами, которые пытаются предсказать судьбу нынешней «бархатной революции» в Беларуси. Одни считают, что эта революция уже умерла, другие — что перемены в сознании белорусской нации рано или поздно освободят белорусов от ставшего им ненавистным Батьки.
Но здесь возникают серьезные теоретические вопросы. Означает ли затухание мирной революции в Беларуси смерть «бархатных революций» вообще? На самом деле никто уже не может предсказать всерьез, чем закончатся марши протеста в этой стране, уйдут ли они в прошлое или перерастут в откровенную гражданскую войну. Многие политологи в Украине вообще сожалеют, что в Беларуси не было, как у них, «небесной сотни». И нельзя не видеть, что угасание мирного протеста в Беларуси ведет к возрастанию интереса к учению Карла Маркса, которое рассматривает гражданские войны и революции как «локомотивы истории». Наверное, ни у кого в мире революции и различного рода перевороты не вызывают такого неподдельного интереса, как у нас, российских политологов. Мы обычно примеряем эти чужие революции на себя, пытаясь предугадать, не ждет ли нечто подобное нас. И на то, если смотреть с философской точки зрения, есть основания. Несомненно, что наша августовская «бархатная революция» 1991 года еще не завершена, по крайней мере, в идеологии декоммунизация у нас, по существу, даже не начиналась. И самое главное, неизвестно, как долго «глубинный русский народ» будет ставить ценность стабильности, суверенитета и хоть скромного, но достатка выше ценности свободы, демократии, достоинства личности. Я скажу сразу, что принадлежу к тем, кто является принципиальным противником революции. На мой взгляд, развитие сложившейся политической системы, ее демократизация возможны только путем второй перестройки, т.е. путем перемен сверху.
Очевидно, и об этом говорят события в Беларуси, что роль случайности резко возрастает в посткоммунистическом мире. И эта роль особенно велика, когда начинает рушиться сложившаяся система всевластия одной личности. Никто накануне выборов 9 августа в Минске не мог предвидеть, что домохозяйка, жена заключенного в тюрьму блогера Тихановского, допущенная Лукашенко ради хохмы к участию в президентских выборах, станет лидером оппозиции, олицетворением легальной, признанной многими странами власти в стране. И об этом надо особенно помнить у нас в России, где случай решает абсолютно все. Избрание Горбачева Генеральным секретарем ЦК КПСС вместо Щербицкого или Романова на два десятилетия ускорило смерть детища Ленина и Сталина.
И, конечно, явное затухание маршей протеста в Беларуси становится важным аргументом в пользу возможности гражданской войны в стране. В этой связи некоторые наши российские политологи считают заслугой Лукашенко именно то, что он покончил с мифом о том, что мирное давление на тоталитарный режим может привести к его смерти. Они считают заслугой Лукашенко то, что он еще раз напомнил об истине марксизма: «революции никогда не могут быть веселым приключением». С этой точки зрения за жестокостью белорусских омоновцев стоят не особенности национального характера, а откровенные классовые интересы силовиков, желание любым способом отстоять их. С этой точки зрения после неудач и смерти мирной революции в Минске мы своим умом должны вернуться к азбучным истинам марксизма, к его науке о классах, должны помнить о том, что насилие является «повивальной бабкой истории». С этой точки зрения пора отказаться от иллюзий, связанных с перестройкой Горбачева и «бархатными революциями» 1989 года в странах Восточной Европы. Якобы здесь не было никакой морали, ничего духовного, а только преследование своих классовых интересов. Скажу сразу: авторы, которые настаивают на том, что за перестройкой стояли специфические классовые интересы, просто повторяют Егора Гайдара, который еще в начале 1990-х сказал, что перестройку совершил партийный аппарат, чтобы обменять свою власть на собственность.
Теперь об аргументах тех политологов, к которым принадлежит и ваш покорный слуга, считающий, что природу и мотивы перестройки и «бархатных революций» 1989 года в странах Восточной Европы невозможно объяснить и описать при помощи марксистского учения о революции. Первое и самое главное: все эти революции были национальными и антикоммунистическими. Марксу и в страшном сне не снились подобные революции, которые будут направлены против его воплотившейся в жизнь мечты о бесклассовом обществе. И самое главное: Карл Маркс никогда не мог допустить, что объединяющие людей национальные чувства, чувство национального достоинства, лишенное классовой привязанности, могут доминировать над экономическими интересами. Уникальность «бархатной революции» в странах Восточной Европы состоит в том, что даже правящий класс в этих странах поставил национальные интересы выше собственных. И руководители КПСС (речь идет, прежде всего, о Горбачеве, Яковлеве, Медведеве), и руководители ВСРП (речь идет о Пожгае, Ньерше), и президент Польши Войцех Ярузельский добровольно отказались и от своей власти, и от своих привилегий во имя демократии, ценностей свободы и человеческого достоинства. Кстати, уважения к их подвигу нет у нынешних поколений всех этих бывших социалистических стран. Для многих русских Горбачев «продал СССР ЦРУ», а в Польше предали забвению даже лидера «революции солидарности» Валенсу и начали его третировать как якобы агента КГБ.
Но при всем этом, когда мы говорим о моральной человеческой сути «бархатных революций», надо учитывать и влияние внешнего фактора на то, как происходили процессы демократизации в этих странах. Только в СССР внешний фактор не играл никакой роли, и все произошедшее было делом внутреннего сознательного выбора руководителей страны. Но понятно, что если бы не внешний фактор, не перестройка в СССР, то не было бы ни «бархатных революций» сверху в Венгрии и Польше, а тем более — «бархатных революций» снизу в Чехословакии и ГДР. И не исключено, что если бы в СССР к власти не пришел Горбачев, то мы стали бы свидетелями повторений венгерских событий 1956 года в большинстве так называемых «братских социалистических стран» Восточной Европы.
На самом деле «бархатные революции» — это новая страница человеческой истории, когда национальные чувства, человеческое достоинство доминируют над личными и классовыми интересами. И теперь стало понятно, что народ, у которого сформировалось, развито национальное чувство, имеет куда больше шансов на достойное развитие, чем народы, которые страдают от разлома нации, открытого противостояния ее частей. Почему не было никакого насилия омоновцев ни во время «бархатной революции» в Грузии, ни в Армении? Только потому, что силовики этих стран ощущали себя членами той же нации, к которой принадлежали протестующие. Вообще без национального чувства тяжело проникнуться состраданием к боли своих соотечественников, проникнуться пониманием того, что стоит за поведением тех, кто в данный момент не с нами.
Не может быть никакой европейскости, никакого гуманизма без уважения к свободе человеческого выбора, без уважения к праву нации с самой, без подсказки Карла Маркса, решать свою судьбу. Надо видеть, что, несмотря на то что Лукашенко остался при власти, марши протеста чрезвычайно много сделали для формирования полноценной белорусской нации. Теперь она точно знает, что несовместимо с ее достоинством, теперь она точно знает, без чего не будет ее жизнь полноценной. Ведь на самом деле все эти «бархатные революции» придают в отношении будущего человечества оптимизм, которого нам так не хватает в последнее время. Ведь Горбачев, которого не любят в России, не просто вернул русскому человеку свободу, но и избавил все человечество от угрозы смерти в результате вполне возможной ядерной войны. Ведь противостояние СССР и США как ядерных держав несло в себе угрозу гибели всего человечества.
Нам сегодня, и особенно в России, очень важно верить, что свободы можно достигнуть без крови, без различного рода революций, что и у нас в решающие минуты нашей истории забота о достоинстве нации, о ее будущем будет доминировать над различного рода групповыми, а тем более классовыми интересами.