Кто-то, несомненно, примется корить Кадырова за семейственность. Мы же считаем, что Рамзан Ахматович заслуживает, напротив, похвалы. За смелость и искренность. За то, что в отличие от иных руководящих товарищей не скрывает ни своих дочерей, ни прочих родных и близких, ни их трудоустройства на разнообразные ответственные посты. Кадыров делает гласно и открыто то, о чем другие предпочитают помалкивать.
Редкий, очень редкий высокопоставленный чиновник в России добирается до середины карьеры, не обзаведясь плотным окружением из друзей, родственников и свойственников, пользующихся его милостями. А среди самых высокопоставленных таких, пожалуй, и вовсе нет.
Самые же лучшие, самые лакомые кусочки пирога достаются, разумеется, детям. Примеры номенклатурных династий можно приводить очень долго. Их представителей можно встретить на всех этажах власти. А еще больше — в ее окрестностях: госкорпорациях, госбанках, в окормляемом госконтрактами частном бизнесе.
В последнем случае закон вообще бессилен. Ситуация, когда папа, например, министр, а сынок — руководитель госбанка, прекрасно укладывается в существующие правовые рамки. Законодательство о госслужбе накладывает более строгие ограничения. Но все же не такие строгие, чтобы искоренить радение «родным человечкам».
«Гражданин не может быть принят на гражданскую службу, а гражданский служащий не может находиться на гражданской службе в случае... близкого родства или свойства (родители, супруги, дети, братья, сестры, а также братья, сестры, родители, дети супругов и супруги детей) с гражданским служащим, если замещение должности гражданской службы связано с непосредственной подчиненностью или подконтрольностью одного из них другому», — гласит закон «О государственной гражданской службе РФ».
Сформулировано на первый взгляд достаточно жестко. Мышь не проскочит, не то что кадыровский клан. Но впечатление обманчиво. Кадыров не нарушал закон — по крайней мере в случае с Айшат. Во-первых, непосредственным начальником дочери является не сам Кадыров и даже не председатель правительства республики, а министр культуры, Хож-Бауди Дааев. Кстати, он, правда, тоже, по некоторым данным, состоит в родстве со своим новым первым замом. Но — более дальнем.
А во-вторых, речь в законе идет о родственных связях обычных гражданских служащих. На лиц, замещающих госудолжности РФ либо госдолжности субъектов РФ — а к последним как раз и относится Кадыров, — прописанные в законе ограничения не распространяются.
Нет, конечно, нельзя не признать, что масштабы кадыровского непотизма куда больше среднероссийских показателей. По подсчетам «Русской службы Би-би-си», из полутора сотен наиболее значимых республиканских чиновников 30 процентов являются родственниками главы региона. Исходя из этого и ряда иных обстоятельств, некоторые наблюдатели полагают, что ведомая Кадыровым Чечня плетется в хвосте нашего движения в светлое завтра.
Но все зависит от точки зрения, от того, что считать целью нашего великого похода. Если демократия классического, европейского образца — тогда да: Чечня, безусловно, в арьергарде. Однако мало кто сегодня, находясь в здравом уме и твердой памяти, возьмется утверждать, что мы движемся сегодня именно в этом направлении.
Собственно, многие уже уверены, что курс прямо противоположный — назад, к корням, истокам. В светлое прошлое. Самые же древние и самые устойчивые наши политические традиции — сословно-феодальные: несменяемая властная элита, сажаемые на кормление чиновники, передаваемые по наследству должности...
Короче говоря, Рамзан шагает впереди.