Не помогают ни призывы властей к спокойствию, ни политкорректные СМИ, где с экрана телевизора о бунтах афроамериканцев, как правило, рассказывает чернокожий репортер («такой же, как они»). В Миннесоте губернатор не только бросил на подавление беспорядков всю полицию штата, но и задействовал национальную гвардию и попросил Пентагон прислать военную полицию.
Введенный властями комендантский час массово нарушают тысячи людей, в столкновениях между участниками бунтов и силами правопорядка есть раненые с обеих сторон. Беспорядки с массовым насилием происходят в Детройте, Чикаго, Нью-Йорке, Атланте, Денвере, Фениксе, Лос-Анджелесе и других мегаполисах.
Смогут ли власти погасить очередную эпидемию насилия на расовой почве? Бунты такого характера случались в американских городах и в 60-е годы, и в 90-е – они происходят, в общем-то, постоянно, хотя и в разных масштабах. Некоторые из них уносили десятки человеческих жизней и причиняли огромный материальный ущерб. На этот раз до таких масштабов дело пока не дошло, но продолжение может быть разным.
К сожалению, во главе американского государства стоит человек, который подталкивает общество к насилию.
Дональд Трамп, который – он правит страной через Твиттер – воспроизвел твит своего сторонника: «Единственный хороший демократ – это мертвый демократ» (переиначенная фраза генерала Филипа Шеридана, который говорил во второй половине 19-го века, что «хороший индеец – это мертвый индеец»). А чуть позже Трамп твитнул: «Когда начинается грабеж, начинается стрельба». Это изречение он позаимствовал у хрестоматийного расиста Джорджа Уоллеса, губернатора Алабамы и кандидата от республиканцев на пост президента США в 1968 году.
Никаких хороших, успокоительных эмоций подобные словесные упражнения Трампа вызвать не могут. Твиттер вынужденно начал ставить на твиты Трампа соответствующие предупредительные пометки. Фейсбук отказался это делать под предлогом свободы слова (которая почему-то неодинакова для Трампа и рядовых пользователей этой соцсети).
«Бунт – это язык тех, кого не слышат», – сказал в 1966 году лидер движения американских негров за гражданские права Мартин Лютер Кинг. Сегодня в США часто цитируют это его высказывание и говорят о том, что равноправие чернокожих так и осталось неосуществленной целью – несмотря на многочисленные законы о недопустимости любой дискриминации, а также льготы для афроамериканцев при поступлении в вузы, приеме на работу и т.д.
В отношении чернокожих есть изрядная доля предубеждения, в основе которого – история, политика и общественное устройство Америки. Рабовладение, гражданская война (1861–1865 г.г.), Реконструкция – период до 1877 года, когда правительство США держало южные штаты под жестким контролем, а потом – бывшие рабовладельцы снова вернули бывших рабов в состояние бесправия. Сегрегация продлилась еще 90 лет, затем в 60-е годы ХХ века негритянское население боролось за гражданские права, в городах Америки свирепствовали расовые бунты, потом воцарилось как бы равноправие – де-юре, но не де-факто.
Черные и белые по-прежнему живут в основном порознь: белые не мытьем, так катаньем стараются не допустить черных в районы своего проживания, а если это не удается и черных становится много, уезжают в другие места. Власти искусственно насаждают мультикультурализм, смешивая разнорасовых детей в городских школах; в результате школы становятся плохими, и белых и азиатских детей оттуда забирают – родители уезжают из города в какой-нибудь пригородный район, где хорошие государственные школы, или отдают детей в частную школу. Оба варианта требуют немалых затрат.
Тем временем чернокожих детей всеми правдами и неправдами пытаются дотянуть до окончания средней школы, но многие бросают учебу и остаются без аттестата зрелости. Их принимают в муниципальные и некоторые частные колледжи без аттестата, позволяя завершать среднее образование уже после поступления в вуз. Им дают стипендии как неимущим или как спортсменам (среди чернокожих много хороших атлетов).
Но все это не решает проблемы разрыва между расами в уровне образования и оплате труда. На одном полюсе – хорошо образованные и трудоустроенные белые и азиаты, на другом – плохо образованные и низкооплачиваемые или безработные афро- и латиноамериканцы. Это, конечно, несколько упрощенная картина, есть немало исключений, но в целом это так.
В городских гетто с субсидированными домами для неимущих, где живут в своем большинстве чернокожие, царят нищета, наркомания и преступность, которые передаются из поколения в поколение. У афроамериканцев чаще всего неполные семьи, без отца; мать надрывается на низкооплачиваемой работе, а детишки получают воспитание в уличных бандах и уже в подростковом возрасте готовы идти в тюрьму – где чернокожих в пять раз больше, чем представителей белой расы. Криминальный рецидивизм среди афроамериканцев имеет широкое распространение.
Негритянские проповедники-демагоги, такие, как нью-йоркский деятель Ал Шарптон, постоянно твердят о расовом неравенстве, которое выражается в засилье чернокожих и латиноамериканцев среди задержанных, арестованных, заключенных, бездомных и т.д. Но как могут цветные «меньшинства» не составлять большинства среди всех этих категорий, если они составляют большинство населения Нью-Йорка, Чикаго, Атланты и других крупных городов?
Под грузом обвинений в «расовом профилировании» власти, например, Нью-Йорка практически отказались от практики остановки подозрительных машин и обыска их водителей и пассажиров – потому, что эта практика «непропорциально затрагивает черных и коричневых граждан». Но ведь они же, эти самые граждане, составляют в Нью-Йорке большинство – кого же тогда проверять? Искусственно выискивать для проверки белых?
Противостояние полиции и негритянского населения имеет в США богатую историю. Исторически полиция комплектовалась из белых. Конечно, этот этап давно позади – среди полицейских есть представители всех рас, есть чернокожие начальники полиции крупных городов, но вражда и недоверие сохранились. И расизм – и белый расизм, и «обратный», черный расизм – тоже потихоньку булькают под крышкой политкорректности, пока вдруг не случается перегрев, как сейчас в Миннеаполисе, и крышку сносит.
Полицейские эксцессы по отношению к чернокожим (хотя и не только к ним) случаются регулярно, хотя в Америке есть законы, призванные этого не допускать: 4-я и 14-я поправки к Конституции, Акт о борьбе с насильственными преступлениями и обеспечении правопорядка 1994 года и т.д. Минюст США неднократно принуждал местные органы власти реформировать свои полицейские управления – это было в Лос-Анджелесе, Питтсбурге, Сиэттле, Цинциннати, Буффало и многих других городах. Но воз и ныне там.
Правозащитные организации отмечают, что блюстители порядка порой допускают избыточное применение силы и расовое профилирование, необоснованные аресты, слежку и обыски, запугивают свидетелей, фальсифицируют вещественные доказательства, дают ложные показания под присягой и т.п. Встречается и коррупция, хотя ее масштабы несопоставимы с полицейской коррупцией в России. «Гнилые яблоки», как их здесь называют, выбрасывают из рядов полиции, наказывают, сажают. Но идеального кадрового состава никогда не было и не будет – ни в Америке, ни в России, ни где-либо еще.
Что дальше? Скорее всего, все останется, как прежде. Разве что добавится еще новая вспышка коронавирусной эпидемии как следствие массовых беспорядков.
Читайте также: Массовые протесты в США: что нужно знать о принципах действий полиции