К 2023 году регистр населения появится, а к 2026 году — окончательно заработает. Государство в лице разных органов власти и ведомств и сейчас собирает о проживающих на его территории (и россиянах, и иностранцах) самые разные сведения и хранит их. Теперь же предлагается объединить в одном месте не сами эти сведения, собранные загсами, МВД, органами власти разных уровней, Пенсионным фондом и самой налоговой, а ключи к ним в 12 ведомственных базах. Речь идет о 30 видах сведений — они в законе перечислены.
У каждого живущего в России в регистре появится, если можно так выразиться, личная ячейка с паспортными данными (среди них и «пол, а в случае его изменения иной пол»). Центр обработки данных регистра будет находиться в Нижегородской области.
Как сообщил еще в апреле на заседании профильного думского Комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи замглавы налогового ведомства Виталий Колесников, «приведение всех (ведомственных. — «МК») информационных систем к одному знаменателю» позволит установить и родственные связи каждого человека, и на основании данных разных ведомств рассчитать доход его семьи, и государство сможет наконец обеспечить оказание социальной помощи по действительной нуждаемости.…
Любопытно, что вплоть до весны этого года никаких особых тревог у массы россиян эта затея правительства не вызывала. Но во время эпидемии и в связи с активным использованием властями разного рода цифровых форм контроля за соблюдением введенных ограничений в соцсетях стало популярно обсуждение темы «цифрового рабства». Законопроект, который «вдруг» достали из-под сукна, стал рассматриваться многими не иначе как в этом контексте.
Выступая по мотивам голосования, представители фракций КПРФ, ЛДПР и «СР» заявили, что голосовать «за» не могут. Николай Коломейцев (КПРФ) сказал, что в Великобритании в 2006 году, мол, приняли аналогичный закон, и хотя «технологически и по многим вопросам они мощнее нас», через 4 года регистр уничтожили — потому что обнаружили, что обеспечить его безопасность невозможно. Олег Нилов («СР») предложил не спешить с принятием закона. И он, и представители других фракций напоминали о статье 24 Конституции, которая запрещает сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия.
А вице-спикер Игорь Лебедев (ЛДПР) заявил, что «гарантировать на 100% безопасность любой информационной системы никто не может», и обратил внимание на то, что действующий закон «О персональных данных…» гарантирует право граждан не только уточнять данные о себе, но и требовать их блокировки и уничтожения. А в Едином регистре россиянин сможет лишь ознакомиться с содержанием своей страницы и потребовать «уточнения» сведений. Требовать их уничтожения он не сможет.
Кстати, в тексте принятого закона прописаны особые права некоторых спецслужб и ведомств вроде ФСО, ФСБ и СВР: по их требованию сведения о некоторых категориях граждан (охраняемых лиц, например) могут быть выделены в особую, закрытую часть. А спецслужбы смогут даже уничтожать сведения о гражданах — например, если речь идет о разведчиках или тех, кто участвует в программе защиты свидетелей…
Г-н Егоров категорически не согласился с тем, что Россия по всем параметрам отстает от других стран технологически: из его слов следовало, что как раз в цифровизации государства мы вполне себе передовые. Созданную систему обязательно протестируют на предмет безопасности ФСБ и другие структуры, заверил он. Никаких противоречий закону «О персональных данных» правительственные юристы не обнаружили — тем более что, уточнил глава ФНС, личных данных гражданина вроде «биометрических, медицинских, сведений о вероисповедовании» в регистре не будет. Законом их внесение и правда не предусмотрено.
А глава Комитета по информационной политике Александр Хинштейн («ЕР») с трибуны Госдумы заявил, что уголовная и административная ответственность за нарушение правил хранения персональной информации и ее утечку будет существенно ужесточена. Позднее в разговоре с «МК» он сказал, что контраргументы против принятия закона выглядят так, «как если бы кто-то категорически возражал против того, чтобы уже сорванные с веток яблоки кто-то решил положить в одну корзину».