Одного моего большого друга где-то месяц тому назад назначили главой районной администрации в самой что ни на есть российской глуши. И вот на днях он прислал мне несколько фото и видео своих «новых владений»: сельские церкви со звонящими колоколами и идиллические природные пейзажи. Все это сопровождал комментарий: «На многие километры никого вокруг!» Я, естественно, сразу выразил свое восхищение и даже чувство глубокой зависти, на что последовал ответ: «Это «никого» включает и врачей!» Поняв, что даже в идиллии все на самом деле далеко не так идиллично, я тем не менее попытался подбодрить своего друга: «Но ведь и шансов подхватить вирус в твоем районе неизмеримо меньше, чем почти где бы то ни было!» Думаю, о дальнейшем развитии разговора вы уже догадались. Я снова оказался не прав: «За последние десять дней в район прибыло около 350 человек из Москвы, Санкт-Петербурга, Ханты-Мансийска и даже с Украины!»
Из всех современных средств борьбы с эпидемией в распоряжении моего друга, по большому счету, только административные рычаги: контроль над соблюдением режима самоизоляции вновь прибывших и их постоянный опрос о состоянии здоровья. Больше на районном уровне, наверное, и не сделаешь — все более значимые ресурсы по борьбе с коронавирусом должны быть сосредоточены на уровне регионов. Беспрецедентную для путинского времени передачу властных полномочий от федерального центра губернаторам (во все остальное время правления ВВП перетекание властных полномочий шло в обратном направлении) многие наблюдатели расценили как хитрый и глубоко эгоистичный трюк со стороны главного обитателя Кремля.
Например, в статье на сайте Московского центра Карнеги можно прочитать следующую оценку ситуации: «Главы субъектов не получили никаких новых возможностей — ни финансовых, ни политических. Закон и так позволял им устанавливать ограничительные режимы. Скорее, президент спустил своим наместникам дополнительную ответственность: в случае негативного сценария (хоть с эпидемией, хоть с экономикой) виноват будет губернатор, который не справился. А назначать виноватого будет Кремль». Должен выразить свое осторожное частичное согласие с подобной оценкой — а также свою полную убежденность в правильности выбранной Кремлем стратегии.
В большинстве российских регионов губернатор — это фигура, которую легко заменить без нанесения ущерба стабильности и авторитету общей политической конструкции страны. А вот про федеральное политическое руководство того же самого не скажешь. Но я все равно убежден: функция «громоотвода» — не главная в работе российского губернатора в период буйства коронавируса. И основной смысл передачи федеральных полномочий на места (а они все-таки реально переданы) заключается вовсе не в перекладывании ответственности, а в трезвом признании реалий: пытаться контролировать все нюансы борьбы с коронавирусом в национальном масштабе из одного центра в Москве означает гарантированную перегрузку управленческой системы и, следовательно, катастрофу. Полная отдача борьбы с коронавирусом на откуп регионом — это, естественно, тоже не вариант. Поэтому федеральный центр и выбрал прагматичный срединный вариант — основная доля ответственности лежит на губернаторах, но при этом если они с этой ответственностью не справляются, Кремль всегда готов выступить в роли политической «скорой помощи».
Как я уже писал, в Архангельской области, в Республике Коми и на Камчатке эта «скорая помощь» уже вынесла со своих должностей трех губернаторов, которые с точки зрения федерального центра не справлялись с подготовкой своих регионов к полномасштабной борьбе с коронавирусом. Больше подобных радикальных кадровых решений на данный момент (очень важная в нынешних условиях оговорка) вроде бы не планируется. Но, как это всегда бывает, в рамках выполнения главной задачи дня российские регионы разделились сейчас на передовиков, середнячков и отстающих. Вот как приблизительно выглядит список передовиков: Москва, Татарстан, Ленинградская область, Нижний Новгород, Самара, Челябинск, Оренбург, Калининград, Мурманск, Киров, Тюмень, Кабардино-Балкария, Якутия, Кемерово. Губернаторы некоторых регионов очень долго «запрягали», но потом сумели нагнать упущенное. Это относится, например, к Краснодару и Владивостоку.
Что именно требуется для того, чтобы считаться губернатором-передовиком сражения с коронавирусом? Основной компонент — это, конечно, подготовка достаточного объема приспособленного к лечению инфекционных заболеваний коечного фонда. Но сам по себе коечный фонд вирус не победит. Для этого нужны профессиональные медики — мотивированные на борьбу и осознающие, что их усилия ценят. В некоторых отдельных регионах такую мотивацию создают «благодарственными письмами и грамотами». Но основная ставка почти везде делается на дополнительные выплаты и льготы тем, кто находится на переднем крае войны с коронавирусом. И вот здесь как раз различия в возможностях (и, как я подозреваю, не только возможностях) разных регионов страны проявляются особенно ярко. В Кемеровской области врачи получат премию в 100 тысяч рублей, средний медицинский персонал — 70 тысяч, младший — 35 тысяч. В Ульяновской области цифры совсем другие: 20, 10 и 5 тысяч рублей соответственно.
В Чечне все представители органов власти перечислят медикам 50% своей месячной зарплаты. В некоторых регионах — например, в Якутии или Воронежской области — врачам передаются служебные автомобили чиновников. В Нижнем Новгороде медицинский персонал кормят обедами из ресторанов. Таким образом достигается двойной эффект. Медики получают более качественное питание, а рестораторы — загрузку своих мощностей. Дай бог, чтобы все эти и другие принимаемые меры сработали на все сто! В борьбе с коронавирусом России — и ее столице, и ее глубинке — потребуются все ее ресурсы и вся ее смекалка!