Михаил Мишустин еще не отметил и 100 дней в должности премьера, а уже вынужден столкнуться с самым жестким для властей сценарием, когда завоеванная стабильность в одночасье летит в тартарары. Причем по совершенно не прогнозируемым причинам. И пандемия коронавируса, и катастрофические последствия развала картеля ОПЕК+ - это самые настоящие «черные лебеди», непредсказуемые события, которые могут полностью изменить ситуацию в экономике и жизни миллионов людей. Эксперты говорят, что их не надо бояться — надо уметь с ними жить. А значит правительству Мишустина нужно срочно придумать, как приручить этих «черных лебедей».
В ход идут наработки и опыт прежнего кабмина. На заседании в четверг премьер напомнил, что четыре года назад Россия уже сталкивалась с аналогичным падением цен на нефть. «Тогда последствия были незначительными. Наша экономика показала свою гибкость и способность адаптироваться к непростой ситуации», - заявил Мишустин.
Сейчас власти, с одной стороны, могут рассчитывать на большой запас прочности, накопленный благодаря бюджетному правилу и консервативной кредитно-денежной политике. (Золотовалютные активы Банка России, по словам премьера, превысили $ 570 млрд, а объем средств ФНБ - 10 трлн руб). А с другой - использовать меры, которые уже применялись для стабилизации рынков и доказали свою эффективность: в частности, ЦБ с 10 марта начал продажу валюты, которой сразу было продано на 3,6 млрд руб.
И, хотя рубль это пока не спасло (очередным триггером стало заявление Трампа о закрытии США для европейцев), в правительстве настаивают, что ситуация и на финансовом, и на нефтяном рынках находится под контролем. «У нас есть все инструменты, чтобы пройти её спокойно, без потрясений», - заявил Мишустин. Эксперты предполагают, что одним из таких инструментов одновременно с продажей валюты может стать покупка ЦБ ОФЗ. Но пока правительство не обнародовало свой пакет антикризисных мер, и это заставляет инвесторов нервничать.
Обвал цен на нефть премьер объяснил неконструктивной позицией Саудовской Аравии. Россия на переговорах предлагала продлить соглашение на действующих условиях как минимум до конца II квартала или на год. «Наша позиция была абсолютно выверенной и обоснованной», - подчеркнул Мишустин, однако страны ОПЕК с ней не согласились. (Они, как известно, предлагали пойти на дополнительное сокращение добычи, заветированное Россией, после чего и началась «нефтяная война»).
Саудовская Аравия объявила о беспрецедентном снижении цен на свою нефть и увеличении добычи до рекордных уровней. Ее примеру последовали Ирак и Кувейт. Это обвалило и продолжает обваливать рынок. Котировки российской нефти марки URALS в четверг опустились ниже $30 за баррель.
Однако, по мнению Мишустина, низкие цены на нефть и волатильность курса создают для российской экономики не только риски, но и новые возможности, которые прежде всего связаны с программами импортозамещения. «Сейчас мы прорабатываем дополнительные меры для углубления импортозамещения в промышленности и сельском хозяйстве, а также расширения экспорта несырьевой, высокотехнологичной продукции», - сообщил глава кабмина. Вместе с тем, он был вынужден признать, что при разработке бюджета на 2021-2023 годы придется учитывать негативные тенденции, а также готовиться к различным вариантам развития событий.
«По прогнозам международных организаций, только из-за вспышки коронавируса вся мировая экономика может потерять полпроцента ВВП. Это, если хотите, новая экономическая реальность», - заявил премьер, отметив, что для противодействия коронавирусной инфекции в стране принимаются все необходимые меры, и угроза ее распространения сведена к минимуму.
Про корректировки бюджета текущего года Мишустин пока ничего не сказал, однако очевидно, что они неизбежны, поскольку финансовый план рассчитан на стоимость нефти $42 за баррель. Глава Счетной палаты Алексей Кудрин уже подсчитал, что при цене нефти $35 и курсе доллара 72 руб бюджет недополучит 3 трлн руб. Под угрозой находятся и макроэкономические показатели — в частности, инфляция, по его оценкам, может вырасти до 6% и выше.
Читайте также: Кремль объяснил обнуление президентских сроков четырьмя факторами