…Пять лет назад по электронной почте получаю сообщение из Дюссельдорфа — незнакомый человек предложил перевести и издать мою новую книгу. Потом была вторая книга (на русском ее нет — это сборник моих блогов). После ее выхода я пригласил Дитера Кеглера, моего немецкого переводчика, в гости. Неделя общения в Москве была очень живой и интересной. Мы договорились: если Дитер захочет работать и со следующей моей монографией, для снятия вопросов я прилечу к нему, в Северный Рейн-Вестфалию...
Про Дитера и Вильфреду. Вместе они почти 60 лет. Дитеру уже 80, профессиональный славист, работал в Университете Дортмунда, переводил русскую философскую классику: Н.Бердяева, Н.Лосского, В.Зеньковского... Мне было лестно узнать, что и мои тексты его заинтересовали. Причем Дитер, как и других русских философов, переводил мои работы бесплатно. Но славистика — это не все. Еще он сочиняет стихи, написал текст гимна Евросоюза. Как большинство немцев, очень любит музыку, пять лет назад освоил гитару. В один из вечеров Кеглеры пригласили меня на концерт в Кельн, где выступали студенты консерватории. В другой раз Дитер и Вильфреда устроили домашний концерт: дуэт — флейта и гитара — звучали замечательно. Еще Дитер, как все в Германии, любит природу — почти каждый день мы гуляли по близлежащему лесу и берегу Рейна.
— Откуда название реки? Ну, это еще от греков: «панта рей» — «все течет»… Европа выросла из греческого наследия. И из римского, поэтому — Кёльн (от колонии Римской империи). Дорога, по которой мы едем, — из Кёльна в Дюссельдорф — была проложена в римские времена, — объяснял мой друг. Вообще, кажется, что автобаны занимают здесь больше пространства, чем свободная от них часть, все точки на карте соединены кратчайшим путем.
— Переименования? Да, они конечно были в известные времена, но мы вернули исторические названия и менять их больше не собираемся…
Два раза в неделю Дитер приходит на полтора часа в местную школу, помогает парнишке, который немного отстает от других. Вильфреда, в прошлом учительница, тоже волонтер и помогает третьекласснику Абдуло… (О детях работающих в Москве гастарбайтеров говорить не стану.) Четверо детей Кеглеров живут на юге страны, но любят приезжать к родителям, когда позволяет время…
Про войну. Отец Дитера, Кеглер-старший, служил и был генералом. В 45-м должен был защищать немецкий Ландсберг — теперь польский Горжув, — который с обеих сторон обходили советские дивизии. Генерал приказал не открывать огонь и отступить. Город спас, как спас своих парней и наших. Конечно, подставил себя. Тогда в Рейхе еще не все понимали обреченность режима. Гиммлер приказал расстрелять непокорного генерала, но на месте рассудили: пусть пока повоюет, приговор исполним позже… В результате он уцелел, правда, потерял руку. Когда Дитер высказал вслух то, о чем мы оба думали — наши отцы могли стрелять друг в друга… (слава богу, этого не произошло), — у меня пробежали мурашки. В 45-м мой отец в Берлине получил пулю в фуражку, и мы оба одинаково ненавидим тех, кто развязывает войны…
Про доходы. С российскими их соотнести трудно. Университетские работники уровня Дитера получают пенсию порядка 3,5 тысячи евро и выше, это больше 250 тысяч рублей (нашим ветеранам к 9 мая пообещали по 75 тысяч…). Такая пенсия в Германии считается неплохой, но бывает и выше; впрочем, бывает и ниже. И хотя медицинская страховка и расходы на аренду дома — 2 этажа, 120 кв. м — заметная часть бюджета, в целом жизненный уровень здесь в разы выше, чем у московского профессора-пенсионера, получающего, в пересчете на европейскую валюту, 250 евро.
Думаю, высокое качество жизни вместе с другими нормами и факторами создает в общественных отношениях какую-то неожиданно гармоничную ноту, почти незнакомую нам модель взаимодействия людей, где преобладают спокойствие, уважение, доверие, взаимная, не показная приветливость. И все это независимо от возраста, пола, статуса. Я не заметил у немцев ни агрессии, ни нервозности. Наверное, это где-то присутствует, но уж точно не в той мере, как это сформировалось у нас.
Про Дормаген. Большинство горожан — коренные жители, здесь появились на свет их родители, здесь живут и они сами. Впрочем, мигрантам тоже находится место. Жители Дормагена — города, расположенного между двумя гигантами, Кёльном и Дюссельдорфом, — нередко именно туда и отправляются на работу, электрички в оба конца ходят регулярно. Я бы сказал, что сообщество добрых знакомых — это не только 60 тысяч дормагенцев, но и их дома. Кажется, что эти, как правило, двух-, трехэтажные старинные строения — все разные, содержащиеся в отличном состоянии и в чем-то похожие — тоже «содружество». Все вместе они вышли на прогулку, не на марш или протест, а чтобы свободно побродить и улыбнуться этому миру. Чувство сопричастности усиливается тем, что дома часто стоят на расстоянии вытянутой руки от тротуара, а уровень пола в них сделан вровень с дорожным серпантином. Если штора не опущена, кажется, что ты в том же сообществе, что идущие по улице соседи. Дороги здесь отличные, хотя приезжие осси (из бывшей ГДР) иногда удивляются: все-таки вы слегка отстали, многие наши магистрали получше ваших. Весси не вступают в спор, прекрасно понимая, что специальным налогом они 30 лет вытаскивали восточную часть своей страны из эпохи социализма и только теперь уровень жизни здесь и там почти сравнялся.
Чердаков, в нашем понимании, я ни в Дормагене, ни в других немецких городах не видел, чердак всегда превращается в полноценную дополнительную комнату. Пустое, в других случаях теряемое пространство здесь превращают в полезное и заполненное. Крыши домов часто накрывают солнечными батареями, а если взглянуть подальше, на загородные поляны и холмы, вы обязательно увидите множество ветряков, непрерывно производящих экологически чистую энергию. Могу подтвердить: на улицах здесь очень чисто, поэтому дома обувь не меняют. На вопрос «давно ли вы стали разделять мусор» с ответом собеседник, скорее всего, затруднится. Где-то в 19… — ну, в общем, очень давно!
Про проблемы. Конечно, они есть и возникают по разным причинам. Прогресс не остановить, нынче Европа переходит с бензиновых автомобильных двигателей на электрические. Поэтому точное соответствие размеров поршня и цилиндра, сложная механика автоматической коробки передач, как и мастера, умеющие их изготовить на высшем уровне, — все это востребовано в уменьшающихся масштабах. Технология производства электродвигателя с вращающимся якорем и снимающими ток лепестками значительно проще. А отсюда — да, неизбежная переквалификация и некоторое пополнение отряда безработных.
Другая актуальная проблема: Кеглеры ежемесячно оплачивают совсем не дешевую медицинскую страховку, получая право на бесплатное обслуживание. Но когда у Дитера возникли проблемы с ногой, ему предложили встать на очередь к своему врачу и подождать 4 месяца! Такой вариант, конечно, не устроил. Тогда дежурный региональной медицинской сети посоветовал подыскать соответствующего врача не в своей больнице, но в своем районе. Нужный специалист нашелся, но ждать его консультации придется три недели. Почему так долго? В условиях свободного внутри Евросоюза перемещения денег, услуг, товаров и людей врачи активно переезжают в страны, где условия работы лучше, а заработки выше… Дания и Нидерланды совсем близко!
Подводя итоги. За неделю мы с Дитером успели сделать все намеченное. Вопросы по книге были сняты (переводить на немецкий «советчина», «большевистский» или, скажем, «птичий язык науки» можно было только вместе). И издательство вот-вот начнет печатать «Русскую историю» — в глянцевой обложке, с изображением храма Христа Спасителя. Бесконечные другие темы мы продолжим обсуждать в следующий раз.
…С борта самолета я смотрел на Германию с чувством уважения — немцы смогли решить, удивительно быстро и успешно, наверное, самые сложные проблемы прошлого века. Только мудрый народ способен честно признать свои ошибки, тем самым расчищая себе путь в будущее. А нам еще так много предстоит сделать, так во многом необходимо разобраться. Немецкий опыт мы обязательно учтем, он для нас один из важнейших.
Читайте также: Как бороться с международным бесправием России