1941
Кроме официальных сообщений существуют (случайно сохранились) свидетельства простых людей: их дневники и письма. Когда очевидцы писали эти письма, они и подумать не могли, что мы станем читать их через три четверти века.
Одно из таких писем написала Надежда Бормотова. Она рассказала о судьбе семьи, с которой была близка: муж Пётр Митрофанович — русский, жена Рива — еврейка, Женечка — ребёнок, полукровка.
Заняв Крым, оккупанты, как и всюду, приступили к уничтожению евреев. В случае смешанного брака фашисты не забирали русского мужа или русскую жену, но ребёнок (50-процентный еврей) подлежал уничтожению. Письмо длинное, мы публикуем один фрагмент.
«...Женечку пришедший агент сказал взять тоже. Тогда Рива попросила его зайти в 5 часов, когда придёт Пётр Митрофанович, чтобы он простился с сыном. Агент ушёл и пришёл через час. Пётр Митрофанович пошёл со всей семьёй, больше никто не возвратился. Так погибла семья. Я тяжело заболела. Смерть этой семьи слишком тяжело отразилась на мне. Тот ужас, который нам пришлось пережить в связи с чудовищной казнью евреев, навсегда останется в памяти». (Это малая часть истории. Около 10 600 евреев и 1500 крымчаков Симферополя были казнены у противотанкового рва на 10-м км Феодосийского шоссе 9–13 декабря 1941-го. Сборник «Сохрани мои письма», выпуск 5.)
Пётр Митрофанович — русский. Ему лично ничего не грозило, но он «пошёл со всей семьёй». Такие случаи бывали. Самый известный — случай учителя. Януш Корчак, польский офицер, преподавал в еврейской школе, а когда детей погнали в эшелон, он отправился с ними, точно зная, какая его ждёт судьба: газовая камера. Не смог оставить чужих детей.
Но мы — не о Корчаке и не о Петре Митрофановиче. Мы о том полицае, который не забрал жидовку и ребёнка-полукровку, чтобы дать отцу попрощаться с сыном. Ну а потом, конечно, забрал.
2020
В Москве, в столице России, которая готовится праздновать 75-летие Победы, осенью прошлого года два старших сержанта полиции М.О.Можин и А.В.Егоров вечером (примерно в 21.00) взяли в подъезде Илью Азара, когда он вышел из квартиры покурить на общий балкон. Они сообщили ему, что он задержан, и потребовали немедленно отправиться с ними в полицию.
Илья Азар сказал Можину и Егорову, что в квартире (дверь в которую оставалась открытой) находится его двухлетний ребёнок и что других взрослых там нет. Азар умолял полицейских подождать 30–40 минут, пока приедет его жена — мать ребёнка. Но полицейские принудительно увели человека на допрос.
Двухлетний ребёнок остался один. Проснувшись, он бы смертельно испугался, пошёл искать родителей, мог сунуть пальцы в розетку, мог открыть газ. А отца (увезённого силой) от беспокойства за ребёнка мог хватить инфаркт.
Мы — не о виновности или невиновности Азара. Мы — о тех сотрудниках правоохранительных органов, которые могли дождаться прихода матери ребёнка, а уж потом забрать задержанного. Но они ждать не стали.
Мы рассказали об этом случае в статье «Силовые преступники» («МК», 3.09.2019) и написали, что старшие сержанты, безусловно, совершили уголовное преступление.
УК РФ. Статья 125. Оставление в опасности. «Заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишённого возможности принять меры к самосохранению по малолетству... в случаях, если виновный имел возможность оказать помощь этому лицу и был обязан иметь о нём заботу либо сам поставил его в опасное для жизни или здоровья состояние, — наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей, либо... лишением свободы на срок до одного года».
В нашем случае наказание должно быть гораздо строже, чем год колонии, ибо преступление совершила а) группа; б) по предварительному сговору; в) с использованием служебных полномочий; г) с особым цинизмом.
Но никто не спешил наказывать группу сержантов и даже допрашивать их. В ответ на заявление Азара Следственный комитет через неделю прислал бумагу начальнику ОМВД России по Красносельскому району Москвы:
«Направляется для рассмотрения обращения Азара И.В. по факту возможных противоправных действий сотрудников ОМВД России по Красносельскому району г. Москвы, в случае необходимости прошу рассмотреть вопрос о проведении служебной проверки».
Значит, сперва рассмотреть «по факту возможных», а в случае необходимости «рассмотреть вопрос о проведении проверки».
Можно было бы огорчаться, что Следственный комитет направляет в ОМВД Красносельского района пожелание рассмотреть «возможные» противоправные действия сотрудников ОМВД Красносельского района. Но эта муть вообще не имеет смысла, поскольку забрали Азара полицейские 2-го ОПП (Второго полка) ГУ МВД, которые к Красносельскому ОМВД никакого отношения не имеют.
А спустя почти два месяца (28.10.2019) ответила прокуратура:
«В ходе проверки установлено, что в 21 час 30 минут 2.09.2019 сотрудниками 2 ОПП ГУ МВД совместно с сотрудниками отделения «И» 7 отдела ЦПЭ ГУ МВД России по г. Москве в дежурную часть ОМВД Красносельского района доставлен гражданин Азар Илья, который принял участие в несогласованном с органами исполнительной власти шествии против политических репрессий 31.08.2019.
Из объяснений сотрудников 2 ОПП ГУ МВД следует, что в ходе задержания Азара ни от указанного лица, ни от иных лиц информации, жалоб и обращений о том, что по адресу проживания оставлен несовершеннолетний ребенок не поступало».
Они тянут как могут, и лгут что попало, и спят спокойно.
А только что — 26 января какой-то мужчина оставил в аэропорту своих детей. Одному 9 лет, другому — 6. Следственный комитет немедленно завёл уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 125 УК РФ (оставление в опасности).
Всё правильно и быстро. Хотя в аэропорту полно взрослых и братья всё же были вдвоём,и газ там не откроешь.
Мы хотели бы, чтобы вы, уважаемые читатели, попробовали сами сопоставить эти истории.