Государственное понимание справедливости очень похоже на то, как это сформулировали экс-революционные перерожденцы в «Скотном дворе» Джорджа Оруэлла: «Все животные равны, но некоторые более равны, чем другие». Степень равенства перед законом определяется платежеспособностью представшего перед ним субъекта.
Перечислить даже одну сотую долю судебных процессов с участием нынешнего президента США не представляется возможным по причине их количества: на момент избрания Дональда Трампа (ноябрь 2016 года) их было уже более 3500 — и с тех пор стало еще больше. Против него, в частности, пытались возбуждать судебные процессы люди, пострадавшие от шести (!) банкротств трамповских бизнес-предприятий, но такие иски американские суды не принимают к рассмотрению, поскольку владелец корпорации не отвечает личным кошельком за результаты ее деятельности. Этой замечательной лазейкой широко пользуются проходимцы от бизнеса, которые выкачивают из компании все деньги, уводят их в офшоры и оставляют инвесторам, акционерам и работникам компании пустую «скорлупку». Компания объявляет банкротство и перестает существовать — сразу или после этапа реструктуризации, т.е. попытки оживить обескровленный корпоративный организм.
Иногда государственные надзорные органы возбуждают судебные дела против нечистых на руку корпоративных боссов. В 2005 году за финансовые «художества» был отправлен за решетку на 25 лет экс-глава телекоммуникационной корпорации WorldCom Берни Эбберс. В 2006-м получил 24 года с хвостиком бывший президент энергогиганта Enron Джефри Скиллинг. В 2009 году был приговорен к 150 годам тюрьмы финансовый супермахинатор Берни Мэдофф. Однако случаев, когда американская Фемида проявляет суровость в отношении корпоративных жуликов, очень мало. Чаще всего они безнаказанно нагуливают неправедные капиталы на тучных пастбищах рыночной экономики, пользуясь священным статусом свободного предпринимательства. Руки прочь от частного бизнеса, государственные бюрократы!
Трамп благополучно дожил, не теряя статуса миллиардера, до президентских выборов 2016 года. Американская исследовательская журналистика уверена (и это в значительной мере подтверждают материалы комиссии Мюллера и данные спецслужб США), что преодолеть личное банкротство в размере миллиарда долларов и миллиардные банкротства своих бизнесов ему помогли «русские деньги» — в 2008 году, когда Трамп выкарабкался из долговой ямы, это подтвердил его старший сын, Дональд Трамп-младший. Свою роль сыграли и «немецкие деньги»: в то время как с Трампом не желал иметь дела ни один американский банк, его финансировали Deutsche Bank и Bayerische Hypo- und Vereinsbank.
Но к моменту восхождения Трампа на президентский трон один судебный иск все-таки его «догнал», и ему пришлось, во избежание крупных неприятностей, улаживать дело во внесудебном порядке — путем выплаты истцам устраивающей их компенсации. Трамп был ответчиком по иску, возбужденному генеральным прокурором штата Нью-Йорк, и по двум коллективным искам граждан, пострадавших от жульнической махинации, именовавшейся «Университет Трампа». Пресловутый «университет» выкачал более $40 млн из 5000 человек, которых учили неведомо чему, вручая им по окончании учебы никем не признаваемый «сертификат».
Несгибаемый Трамп как всегда с порога отрицал свою вину и возбуждал встречные иски, обвиняя своих обвинителей в «клевете». За один такой встречный иск судья, утверждая соглашение о внесудебном урегулировании, предлагаемое прокуратурой, впаял Трампу штраф в размере около $800 000: это стало «довеском» к основному штрафу — $25 млн в пользу пострадавших от «университетского» жульничества.
Во время своей избирательной кампании 2016 года Трамп гневно кричал, что не собирается урегулировать «фейковый» судебный иск, касающийся его псевдоуниверситета. Он утверждал, что никогда никому не выплачивал компенсаций в порядке внесудебного соглашения. Но на самом деле он более 100 раз платил истцам, не доводя дело до суда.
Здесь, однако, надо говорить не столько о Трампе — с ним все ясно, — сколько о системе, которая позволяет богатым людям откупаться от правосудия и избегать ответственности. Более того, эта система позволяет им вносить согласованную сумму без признания вины: ни да, ни нет можно не говорить. И вот ты, отстегнув 25 «лимонов», отряхнулся и дальше живешь-поживаешь, разводишь народ на дензнаки, сам из себя весь такой «белый и пушистый». И даже имеешь шанс, подобно Трампу, занять высшее начальственное кресло: репутация не подмочена, дисквалифицировать не могут. А то, что говорят и пишут, — это фейк ньюс!
Но вот если бы на месте Трампа оказался простой, пусть даже ушлый гражданин заокеанских Штатов, не имеющий миллиардов, от которых легко отщепить миллионы, — вот это была бы уже совсем другая история. Летел бы этот голубь прямиком в исправительное учреждение. Правда, если бы он оказал особо ценную помощь следствию, дал показания насчет других дел или фигурантов, то мог бы получить сокращенный срок.
Откупаются от правосудия не только и не столько физические лица: у различных фирм и корпораций судебные штрафы просто заложены в бюджеты. Гораздо легче заплатить, скажем, штраф в 20 тысяч долларов за несоблюдение природоохранного законодательства, чем потратить на охрану этой самой природы миллион. Недавно в центре Нью-Йорка шедшую по улице женщину убило куском, отвалившимся от фасада здания. Домовладелец много раз получал предупреждения от властей, платил штрафы — и ничего не делал, чтобы привести в порядок принадлежащий ему дом. Сейчас, когда погиб человек, ему придется ответить уже по другой выкладке, но почему бы раньше не привлечь его к суду и не опечатать дом, являющийся источником опасности? Видимо, потому, что власти предпочитают собирать штрафы, а не налоги для пополнения казны. Налоги непопулярны у избирателей. А штрафы — очень даже. Штрафуйте их, негодяев, так им и надо!
Сделки с Фемидой широко практикуются в странах «общего права» — изначально английской юридической системы, которая перекочевала в Америку и прочие бывшие владения Британской империи. В других странах, где применяется «гражданское право», внесудебные соглашения до недавнего времени не практиковались. Однако в 20-м веке это, как и многое другое, отчасти хорошее и во многом плохое, перекинулось из Америки на большинство других стран, не обойдя стороной и матушку-Россию.
В постсоветский период — особенно в последние 10 лет — в РФ получили достаточно широкое распространение внесудебное урегулирование коммерческих тяжб, внесудебные соглашения о сотрудничестве в уголовном процессе, а также механизм внесудебного разрешения споров между наемным работником и работодателем через арбитраж (такой пункт вписывают в контракт о найме, лишая работника права обращаться напрямую в суд). Все эти внесудебные юридические механизмы сами по себе были бы хороши — с учетом того, насколько тяжело и неприятно иметь дело с судебной системой, — если бы не одно большое «но»: выборочное правосудие.
В Штатах выборочное правосудие работает в основном через деньги: кто откупился, тот и оправдался. У кого есть деньги, тот судится с работодателем, у кого нет — довольствуется арбитражем. В России надо всем довлеет «властная вертикаль», которой подчинена судебная система. Кто-то решает, что Ходорковского надо «закрыть», а Абрамович пусть гуляет. Кто-то сажает Улюкаева, но не сажает Сердюкова. До тех пор, пока действует «равенство» по Оруэллу, бессмысленно говорить о правовом государстве. И у них, и у нас.