Одесса – традиционно русскоязычный город, в ней всегда были сильны пророссийские настроения. Поэтому начавшийся в Киеве в конце 2013 года «Евромайдан», в котором тон задавали радикальные националисты, был воспринят в городе настороженно. Майдан славил Бандеру и Шухевича (украинские националисты, пособники Гитлера во Второй мировой войне), скандировал: «москаляку – на гиляку». В ответ в Одессе возникло мощное движение Антимайдана. На авансцену выдвинулись новые, молодые лидеры.
- Мы в Одессе к тому времени уже три года постоянно проводили мероприятия. – рассказывает Антон. - Каждый год у нас была акция «георгиевская ленточка». Тогда я был советником и помощником министра образования и науки Дмитрия Табачника. Он считался пророссийским политиком и даже в команде Януковича выглядел «белой вороной». На него все нападали и не давали работать. Он мне предложил заниматься молодежной политикой в южном регионе. Мы создали организацию «Молодежное единство».
- Как к вам относились одесситы? Много ли людей выходило на ваши акции?
- У нас была поддержка в обществе. Люди приходили на наши мероприятия совершенно бесплатно. Мы выводили на акции по 5-10 тысяч человек.
В 2014 году мы вышли на новый уровень. Тогда арестовали Игоря Маркова, председателя партии «Родина» (популярный в Одессе лидер – М.П.) – причем его арестовал Янукович именно за пророссийскую позицию. И мы заняли на политическом поле его место. После ареста лидера партия «Родина» фактически рассыпалась. Мы фактически стали единственной подобной силой в Одессе и Николаеве.
- У вас уже была другая организация?
- В конце 2013 - начале 2014 года мы создали движение «Народная альтернатива». В Киеве был Майдан, и мы уже видели, к чему идет ситуация в стране. Мы проводили акции, не только в Одессе – в Херсоне и Николаеве. В Николаеве на первую же акцию вышло около 3 тысяч человек.
- А сколько выходило в Одессе?
- В Одессе в начале февраля мы вывели порядка 15 тысяч человек. А уже 23 февраля, после переворота, вышло 20 тысяч. В день митинга за проведение референдума по федерализации Украины, 16 марта – уже 30 тысяч.
Конечно, власти сильно перепугались. Они попытались нас всех перессорить. Когда организовалось движение «Куликово поле», я заявил, что у нас не будет одного лидера, все решения будут выноситься коллегиально. Власти начали вносить смуту, подкупать отдельных лидеров. Но все равно люди меня поддерживали. Власти поняли, что справиться со мной нельзя, и тогда меня арестовали. Это произошло 17 марта. Была проведена спецоперация. Вечером меня загрузили в микроавтобус и вывезли в Киев.
- Как возникло движение «Куликово поле»?
- После бегства Януковича Партия регионов капитулировала и начала договариваться с новой властью, решать свои бизнес-вопросы. Люди не были никому нужны. Тогда сами одесситы приняли решение стоять на Куликовом поле. Это произошло 23 февраля во время массовой акции.
- Расскажите об этих событиях подробнее.
- Акция 23 февраля планировалась еще до того, как сбежал Янукович. Она называлась «Одесса без Майдана». После переворота отменять ее не стали. Сторонники Евромайдана тоже планировали свой марш. Они свезли людей со всей Украины, чтобы нам противостоять. Но все равно их было в два раза меньше.
Я приехал к главе МВД и объяснил, что мы хотим спокойно и мирно пройти маршем, нам не нужно кровопролитие. В Одессе полиция действовала очень адекватно. Я уверен, что даже 2 мая она стремилась не допустить столкновений.
Мы вышли, я увидел огромное количество народа. Порядка 20 тысяч. Мы прошли маршем к Аллее славы. Там у Вечного огня прошел митинг. Люди говорили: надо действовать. Рядом со мной стоял депутат городского совета Александр Васильев. Я ему предложил: «А что, если нам собираться ежедневно на Куликовом поле? Чтобы просто делиться информацией, ведь в СМИ нас уже не пускают». Я выступил с этим предложением, люди это поддержали.
В первый же день, это был понедельник, пришло порядка 5 тысяч человек. Предложили сделать на Куликовом поле лагерь, стали собирать деньги. В первый же день собрали 100 тысяч гривен. Половину денег отдали раненым одесским беркутовцам. На остальные закупили палатки, генераторы и прочее. Я не стремился быть лидером, но так получилось. Просто никого больше не оказалось, кто был бы готов возглавить это движение.
- Какую цель вы перед собой ставили? Федерализация, отделение Одессы, присоединение к РФ?
- Таких целей у нас не было. Мы просто хотели, чтобы нас услышали, сели с нами за круглый стол. Они же говорили, что Янукович не слышал требований народа, поэтому они устроили переворот. Мы говорили: здесь тоже народ, перед вами почти вся Одесса, услышьте нас! Главная проблема Юго-Востока всегда была в том, что он никогда не был субъектом политики. Почему партия «Свобода» (неонацистская партия, запрещенная в РФ – М.П.), которую поддерживали 7-8% населения Украины, поживающие на Западе, диктовала свою волю всей стране?
- Как им это удавалось?
- Потому что у националистов повсюду были свои общественные организации, они постоянно проводили акции. А у нас была поддержка людей – но помимо этого не было ничего. Сама Партия регионов старалась «прижать» все русские движения. Ситуация парадоксальная. Янукович хотел оставаться единственным на этом политическом поле, и считал, что всех серьезных пророссийских политиков надо «зачистить» либо включить в состав «регионалов». Меня они сначала не воспринимали всерьез. А потом им уже было не до меня. Поэтому наше движение начало быстро расти.
- У вас была какая-то поддержка извне, финансирование?
- Не было ничего. Только то, что люди сами собирали.
- А Россия вас не поддерживала?
- Нет. Мы обращались в 2014 году с просьбой, чтобы нам дали хотя бы георгиевские ленточки. Знаете, что нам сказали? «У нас есть 2 тысячи ленточек, можем вам дать 500». У нас каждые выходные приходило по 10-15 тысяч человек. Что решат эти 500 ленточек?
Говорят, что Россия все это организовала. Это неправда. У России просто нет для этого инструментов. Не умеют здесь работать ни с фондами, ни с NGO (НКО - «МК»). Провести какой-нибудь концерт, собрание с бабушками – это предел возможностей. А на Западе созданы целые институты, которые занимаются такой работой.
- А как же «прослушка Глазьева», которую выложило СБУ? Там он звонит как раз в Одессу…
- Это вообще смешно. Глазьев якобы звонит человеку, который вообще никаких решений не принимал, у него было маленькое подразделение на Куликовом поле. Это молодой пацан 20-ти с чем-то лет. Глазьев, советник президента, звонит какому-то непонятному пацану на прямой номер телефона! Можно ли представить, чтобы кто-то из Госдепа звонил на Майдан и говорил, что делать? Это какой-то сюр.
- Почему вы не заняли ОГА, СБУ, как это сделали в Донецке, Луганске?
- В Харькове заняли здание ОГА, а потом 150 человек арестовали, многие до сих пор сидят... Я с самого начала говорил, что мы не собираемся захватывать административные здания. Я не видел в этом смысла. Многие сейчас говорят: вот если бы в Одессе, в Николаеве все получилось, то Киев не справился бы с этой ситуацией. Но мы не знали, что нам делать. С нами никто не контактировал. Мы ни с кем не общались. Что должно было получиться? Представляете: идет бой. А армия Б не знает, что делает армия А. Одни бегут туда, другие сюда. Крым вообще отдельно.
- Диалог с местной властью вы пытались построить хоть какой-то?
- На митинге 1 марта мы выдвинули ряд очень вменяемых требований. Первое: пока не сформируется новая власть, наша местная одесская власть должна быть основной.
Второе. Чтобы конфликт не перерос в гражданскую войну, надо, чтобы к нам в область никто извне не приезжал и не диктовал, какие памятники у нас должны стоять, на каком языке мы должны говорить. Все это решаем мы сами.
Третье. Мы должны сами выбирать губернатора, судей.
3 марта я вошел в здание ОГА, чтобы передать наши требования депутатам Одесского облсовета. Но они отказались их выслушать. Хотя большинство там представляли Партию регионов, которая пришла в Одесский облсовет на пророссийских лозунгах.
Люди, видя, что власть не хочет их слушать, начали врываться в здание. Я подошел к губернатору и сказал: «Я не хочу кровопролития, не хочу арестов. Пусть глава облсовета обратится к людям и пообещает рассмотреть их требования. И не просто обратится, но подпишет соответствующую резолюцию». Я верил, что мы все сможем решить мирно.
После этого я обратился к людям, и они сказали, что готовы подождать. Ведь это была власть, которой они верили, за которую голосовали! В итоге ничего не получилось. Власть все слила и забыла о нашем разговоре через неделю после моего ареста.
- Сколько в Одессе было сторонников Евромайдана?
- Надо четко отделять местных от тех, кого привозили. Местных реально была тысяча человек. Бегали по Одессе такие полусумасшедшие, мы к ним нормально относились. Даже заступались за них, когда их арестовывали. А когда потом арестовывали нас, они хлопали и говорили, что так и надо. Остальных привозили.
- Как вы думаете, могла ли «Русская весна» победить? Как надо было действовать?
- Движение «Русская весна» имело большие перспективы. Потому что люди видели несправедливость. В Харькове было движение «Оплот», которое тоже полностью финансировалось за счет собственных средств.
В Одессе были Марков и мы. Марков предприниматель, он имел собственные средства. Никакой поддержки ему никто не оказывал. Никто ничем нам не помогал.
Сейчас я понимаю, как надо было действовать. Надо было собрать людей в Одессе, Харькове, Николаеве, Донецке, Луганске и идти маршем на Киев. Перекрывать дороги, блокировать порты, не давать работать, пока нас не услышат. Не надо было захватывать ОГА, это ничего не дало в итоге.
16 марта 2014 года мы вывели 30 тысяч человек и прошли маршем вокруг Обладминистрации. Мы хотели показать, что в любой момент можем взять ОГА, но нам это не надо.
- Сопротивление в Одессе было полностью подавлено? Люди больше не выходят на митинги?
- Многие в Одесе сегодня говорят, что чувствуют себя преданными Россией. Они ждали реакции, ждали защиты. Ведь фактически убивали русских людей, русских по духу. Но ничего не произошло. Почему одесситы не хотят больше выходить? Ну не хотят они выходить, потому что понимают, что их просто убьют. И ничего не будет.
- Но что Россия могла сделать?
- А как бы поступил Запад, если бы где-то убивали тех, кого он поддерживает? Ввел бы санкции, заморозил счета. Что мешает России так поступать?
А вы знаете, что экс-губернатор Одессы Немировский, который несет прямую вину за то, что произошло 2 мая, потом еще целый год торговал своей продукцией с РФ? Его завод в ДНР еще полгода принадлежал ему. Он оттуда половину станков вывез.
А сейчас спрашивают: почему Одесса не выйдет? 4 мая 2014 Одесса вышла и отбила своих, которые сидели в тюрьме. А кто-то поддержал одесситов? Может быть, Россия после 2 мая ввела санкции? Россия тогда фактически признала легитимность Порошенко…
А почему? Потому что тогдашний российский посол на Украине сказал, что Порошенко хороший человек. Он его друг.
Меня посольство РФ за два года до событий пригласило на прием как молодежного лидера. Это было пышное мероприятие: самый дорогой отель в Киеве, столы ломятся. Там был и Порошенко. Если посольство общалось с Порошенко, дружило, лоббировало его, можно говорить, что оно неадекватно оценивало ситуацию. Тогда вопрос: кто назначает послов? И почему посла, который был неспособен адекватно воспринимать ситуацию, сместили только через два года? Хотя Порошенко, чью кандидатуру на пост президента он лоббировал, не просто продолжил войну – он фактически провел зачистку всего пророссийского поля Украины.
- Как вы считаете, почему Россия терпит поражение за поражением в ближнем зарубежье?
- Москва всегда поддерживает действующую власть. Это ее стратегия. Она не создает своих организаций, не имеет других инструментов влияния. Возьмем Белоруссию. Много там проходит пророссийских мероприятий? Вы не назовете ни одного. Зато я вам назову множество прозападных акций, на которые собираются более 20 тысяч человек. А на них говорят, что нужно выйти из ОДКБ, разорвать договор о союзном государстве, избавиться от диктата России.
Возьмем Армению. Что там осталось нашего? Ничего. Какие там у нас есть СМИ, общественные организации? Лидеры общественного мнения? Там все организации прозападные, которые Западом финансируются. Если мне кто-то скажет, что Армения наша, я ему пофамильно назову, кто от какого фонда там получает деньги.
Запад создает тысячи мелких организаций. В одном нашем исследовании мы называем это «иллюзией общества». Вот эта организация представляет всех инвалидов, а эта – всех женщин. С кем должна общаться власть? С этими организациями, которые ей и диктуют повестку. А потом происходит революция, и они все выходят и говорят: мы должны быть следующей властью.
А у России ничего нет. В России считается, что лучше договориться с одним политиком, дать ему поддержку и финансирование. И он все сам сделает. А тот политик думает: а зачем мне что-то делать? Лучше деньги, полученные от РФ, оставить себе...
Какие ценности может предложить РФ соседям, кроме дешевого газа? Но на дешевом газе сидят украинские олигархи, которые первыми предали Россию. Пинчук, который торговал с РФ, получал от этого огромные откаты. Но все его три телеканала критиковали Россию.
Почему Москва не может хотя бы обязать тех украинских олигархов, которые имеют бизнес в РФ, что-то делать в интересах России? Например, финансировать пророссийские СМИ?
А Запад поступает очень хитро. Он в первую очередь забирает себе не экономический блок, а «гуманитарку». Но потом при помощи гуманитарного блока он забирает себе все. А РФ продавала газ олигархам и осталась с одной газовой трубой. Это горькая правда, но о ней нужно говорить. Иначе скоро рядом с нами не будет ни одной дружественной страны.
Запад действует постепенно, везде ставит своих людей. Когда в 2010 году Табачник стал министром образования, он ничего не смог сделать. Все его министерство состояло из националистов. Когда он попытался что-то изменить в преподавании истории, у него под министерством тут же собралась тысяча протестующих. И ему звонил премьер-министр Николай Азаров и кричал: «Отмени это, или я тебя отправлю в отставку!» Зато теперь Азаров сидит здесь и рассказывает, какой он был классный премьер-министр.
- Как же получилось, что в недавнем прошлом советские люди, потомки победителей над фашизмом, избрали себе героями нацистских пособников, т.н. «героев УПА» (террористическая организация, запрещенная в РФ)?
- У нас есть исследование о том, как постепенно внедряли в сознание тезис о «героизме» боевиков УПА. В 1990-м году это было что-то немыслимое, эти идеи полностью отвергались обществом, их не поддерживал даже 1% населения.
В 2014 году это поддерживало уже 40%, в 2015-м - 60%. Так работает «окно Овертона», технология постепенного расширения рамок допустимого, которая позволяет легализовать любую, самую чудовищную идею. Это тонкие технологии, их воздействие на общество незаметно. Требуются годы, чтобы бандеровские идеи из области «немыслимого» перешли на уровень «уместного». А сегодня за неуважение к Бандере могут арестовать.
- Вы предлагаете учиться этим методикам у Запада?
- Если Россия не начнет относиться серьезно к этим вещам, то рано или поздно такая же цветная революция произойдет и здесь. Запад уже понял, что менять власть путем выборов – это долго, проще вывести людей на площадь. А власть реагирует на эту толпу, как бык на красную тряпку: она считает, что надо всех разогнать, желательно максимально жестко.
Но это вызывает еще большую агрессию. Ведь все видят, что ни за что бьют людей. И выходит еще больше народа. Власть чаще всего сама играет на стороне революции.
Американские психологи давно все это разработали. Есть так называемый «революционный маркетинг». Его у нас никто его не изучает, никто не изучает методы Шарпа. А ведь на недавних протестах ряд эпизодов четко укладывался в эту методику. Девочка с конституцией, женщина с коляской. Как же вы все это проспали у себя?
Во время протестов я общался с одним чиновником из Москвы. Он сказал: мне не интересно все это изучать, мне нужен алгоритм, как быстро все это купировать и победить. Но такого не бывает. Запад создает свою «матрицу влияния» годами. И под каждую страну он создает свою модель. Для Украины она одна, для России другая, для Белоруссии третья. Нельзя просто взять и посадить «девочку с конституцией», потому что Запад именно этого и ждет, об этом и мечтает. Она будет на первых полосах всех мировых СМИ.
Надо отвечать «ассиметрично», но для наших чиновников это слишком сложно. К тому же на этом много не украдешь. Поэтому они занимаются этим по остаточному принципу. Запад считает эту деятельность приоритетной в любой стране, в которую он заходит. У нас же это на десятом месте везде, где мы работаем, да и в самой России. А потом что-то происходит, и все начинают метаться, но уже поздно. Уже все горит.
- Как вы вышли из тюрьмы?
- Говорю откровенно – меня освободили за взятку. Когда я работал советником министра образования, у меня появились наверху связи. Мне предложили пойти на сделку со следствием, я признал, что хотел создать Новороссию, в результате чего меня приговорили к 5 годам условно и дали 10 дней на то, чтобы тихо покинуть Украину. Я понимал, что уже ничего не смогу сделать в Украине и меня просто физически уничтожат.