Между тем в интервью журналу Financial Times, опубликованном 27 июня, президент Владимир Путин заявил, что «либеральная идея себя изжила», так как вступила в конфликт с интересами подавляющего большинства населения. По его мнению, либералы не могут больше диктовать что-либо, как они пытались это делать последние десятилетия. Эта оценка президента вызвала в российских экономических кругах панику, поскольку именно либеральная модель настойчиво продолжает реализовываться в стране в различных ее формах вот уже более двадцати пяти лет и именно она завела экономику страны в тупик.
Суть идеологии классического экономического либерализма состоит в том, что ее сторонники категорически отрицают государственное регулирование экономики, обосновывая это тем, что главным средством обеспечения социально-экономического прогресса являются стихийные силы свободного рынка и неограниченной конкуренции, которые якобы сами способны обеспечить нормальное развитие.
Прошло двадцать пять лет «реформирования» России по модели экономического либерализма. За это время по промышленному производству в целом и по большинству отраслей РФ не вышла на уровень 1990 года, а кризис, особенно в наукоемком секторе экономики, год от года усиливается. Россия утратила почти все сектора мирового рынка высокотехнологической продукции, на которых ранее доминировала. Если в 1989 г. в нашем экспорте товары с высокой добавленной стоимостью составляли 38,7%, то в 2018 г. едва достигают 5%. Если в 1991 году наши самолеты составляли около 40% мирового парка гражданской авиации, то сегодня — менее 2%. Высокие технологии (вооружение, космическая техника, ядерное оборудование) составляют в нынешнем российском экспорте 0,13%, столько же, сколько у одной из самых отсталых стран Евросоюза — Португалии.
Не лучше обстоят дела и в сельском хозяйстве. Ныне российское село — это самая высокая безработица, самые низкие зарплаты, самая высокая смертность, низкий уровень культуры, медицины, самые худшие дороги...
Особенно остро почувствовали «демократические преобразования» работающий люд. По заработной плате в реальном исчислении россияне даже сегодня не вышли на уровень 1990 года, то есть отстали от самих себя почти на три десятка лет.
В апреле 2019 года Росстат опубликовал данные, характеризующие нынешний уровень жизни населения. Подавляющее большинство российских семей (79,5%) испытывают трудности с покупкой вещей первой необходимости. Больше половины (53%) не могут позволить себе неожиданные траты вроде срочного ремонта или лечения. Почти 50% россиян не могут позволить себе отпуск вне дома. Позволить же себе питание из мяса, птицы или рыбы хотя бы раз в два дня не в состоянии 10% российских семей, указывают социологи.
В результате «реформирования» экономики по либеральным моделям доля России в мировом ВВП сократилась с 9% в 1990 году до сегодняшних 2%. С третьего места, которое занимала наша страна в мире, уступая по объему валового внутреннего продукта только США и Японии, мы переместились на шестнадцатое место при оценке ВВП по рыночному курсу доллара. И не видеть всех этих провалов на протяжении длительного промежутка времени могли только «эффективные менеджеры», коим безразлична судьба России, а озабочены они лишь вывозом своих капиталов за рубеж.
Конечным итогом проведения политики экономической либерализации стало формирование в стране не экономики развития, а экономики торможения. Россия вкатилась в состояние стагнации и рецессии.
В этих кризисных социально-экономических условиях россиян вполне естественно волнует вопрос: что может прийти на замену либерально-экономическому курсу, ввергшему страну в глубочайший кризис, в Величайшую российскую депрессию, и какую альтернативную модель развития может предложить миру Россия.
Президент Путин, заявив, что «либеральная идея себя изжила», громогласно сказал «а». Необходимость вывода страны на траекторию экономического роста объективно требует от гаранта Конституции сказать «б» — отвергнуть принципиально монетаристскую неолиберальную модель «экономического роста», заведшую страну в тупик! В противном случае все призывы к «рывку», «стратегии прорыва» так и останутся словами, как это случилось с майскими указами 2012 года. Такая же беда уже началась с реализацией указов 2018 года и национальных проектов.
Напомню, что от примитивной, либерально-самоорганизующейся модели развития экономики уже в самом начале 1990-х годов отказались практически все страны — и на Западе, и на Востоке. Настоящее «экономическое чудо», как теоретически обосновал во время Великой депрессии 1930-х годов английский экономист Кейнс, возможно при опоре на рыночные отношения только при активном участии государства. Модель, при которой государство обеспечивает мобилизационный рывок экономики, так и называется — модель «государства развития»: государство активно компенсирует недостатки свободного рынка, обеспечивая поддержку приоритетных высокотехнологичных отраслей. Примеры тому: США при выходе из Великой депрессии 30-годов, Япония, Южная Корея, Тайвань, Сингапур, Гонконг. Эту теоретическую аксиому, к сожалению, забыли (а может быть, и не знали) российские эконом-либерализаторы.
Вывод экономики на траекторию роста предполагает первый и главный шаг, требующий политической воли гаранта Конституции РФ — это принципиальный отказ от монетаристской либеральной модели «роста», отказ от пагубного для страны «вашингтонского консенсуса» и тех механизмов, которые были запущены в 1990-е годы. Причем, чтобы не рисковать целостностью государства, делать это нужно довольно резко и быстро.
Базовым моментом, действительно характеризующим смену социально-экономического курса, является формирование государственной идеологии развития общества, определение того, какой социально-экономический облик страны мы хотим иметь. В России формируется внятный запрос на формирование общества подлинной социальной справедливости.
Вызывает удивление, когда центральные СМИ и чиновники активно расхваливают опыт формирования «экономического чуда» в Китае, реализующего стратегию построения социализма с китайской спецификой, или шведского социализма, но никак не приемлют, когда речь заходит о смене ущербного курса рыночного фундаментализма в России. Между тем опыт Китая отчетливо свидетельствует, что на современном этапе это наиболее прогрессивная модель, которая уже несколько десятилетий обеспечивает самые высокие темпы экономического роста в мире. По стопам Китая сегодня идут Индия и страны Индокитая, и именно здесь, на Востоке, закладываются контуры глобального будущего, создается новый мировой порядок.
Исходя из международного опыта, наиболее приемлемой для Российской Федерации могла бы быть модель социально-экономического развития, опирающаяся на государственный планово-рыночный механизм. Сердцевиной новой модели российского общества должно стать формирование общества подлинной социальной справедливости, возрождение и трансформация высокотехнологичного комплекса как базы инновационного обновления всех секторов российской экономики. Без радикального обновления сферы материального производства нельзя добиться того, чтобы Россия заняла достойное место в мире.
С позиции научной экономической теории вывод страны из Величайшей российской депрессии и социально-экономического кризиса предполагает разработку стратегии социально-экономического развития России на 25–30 лет, ориентированной на социалистический путь развития, понятной большинству населения страны. И на этой основе — разработку программы качественного экономического роста, конкретизируемого в пятилетних и годовых планах, реформы образования, здравоохранения, пенсионной системы и других направлений социальной сферы с учетом качественных параметров экономического роста.
В нынешних сложных условиях начать процесс построения новой модели социально-экономического и политического развития придется весьма жестко — с формирования мобилизационной экономики. Прежде всего необходимо убрать «эффективных менеджеров» — приверженцев экономики либерализма и мировых финансовых элит — из высших эшелонов российской власти. Далее требуется развернуть экономическую политику от сырьевой направленности в сторону восстановления отечественного производства, опираясь на собственные силы и ресурсы, ускоренного роста производительности общественного труда на основе стимулирования научно-технического прогресса, концентрации материальных, финансовых и кадровых ресурсов на ключевых направлениях национальной экономики, активной поддержки этих направлений институционально и идеологически. Последнее слово — за народом!