Если социализм подразумевает равенство, это именно то, что получили венесуэльцы. Они все оказались равны в своей беде. В апреле годовая инфляция составляла 1,62 млн. процентов. И это еще ничего: в феврале она равнялась 2,3 млн. процентов. В результате цены в магазинах меняются по три раза в день. Гиперинфляция смела средний класс и работа потеряла смысл. К примеру, зарплата университетского преподавателя к февралю этого года составляла 37 тыс. боливаров в месяц (около $15 по официальному обменному курсу венесуэльского ЦБ). Только покупка литра молока отнимает десятую часть этой суммы...
А пособие для бедных составляет от $5 до $10 в месяц. Многие, в основном женщины, предпочитают вообще не работать. Ведь кто-то должен стоять в очередях, вечных спутниках дефицита. Провести в них можно три для в неделю, а холодильник все равно останется полупустым. В длинных вереницах покупателей небезопасно: известны случаи когда отчаявшиеся граждане грабили своих товарищей по несчастью и сами магазины.
Не умирать с голоду венесуэльцам помогают государственные магазины, где товары продают по сниженным ценам. Килограмм курицы там стоит меньше доллара. Но продукты продают по строгой норме на человека, все равно что по карточкам: мясо, молоко, яйца — особо не разгуляешься. Кроме того, несколько раз в год государство доставляет в бедные семьи продуктовые наборы, состоящие из масла, риса, макарон, муки и консервов. Но большинство уже забыло, что такое печенье и даже не может позволить себе свежие фрукты — это в тропической-то стране!
Сводить концы с концами большим венесуэльским семьям также помогают родственники и друзья, сбежавшие за рубеж. На пару долларов, которые в богатых странах почти ничего не значат, в Боливарианской Республике можно существовать неделю.
По данным Reuters, 90% населения Венесуэлы живут в бедности. За год средний венесуэлец из этой категории похудел на 11 кило. Остальные 10% невольно снабжают бедноту едой. Недоедание заставляет людей отправляться в богатые районы, чтобы порыться в мусорных баках в поисках остатков еды.
Reuters приводит историю одного такого «охотника» по имени Тони. Он работает охранником и скрывает от семьи, откуда он приносит в дом пищу. «Я нюхаю ее, и если она пахнет хорошо, забираю домой, — поделился Тони. — Там я мою ее с уксусом и добавляю лук и соус».
«Мне пришлось научить своих детей есть все, — рассказала агентству 35-летняя Эстефани Кинтеро. — Конечно, во всем этом виновато правительство. Раньше мы ели завтрак, обед и ужин, мы даже выбрасывали недоеденное».
Власти борются с ситуаций просто: депортируют журналистов, которые снимают, как венесуэльцы роются в мусоре. Недавно таким образом из страны выгнали американского репортера Джорджа Рамоса.
«Потеем и пахнем»
На вес золота в стране не только еда, но и вода. Водоснабжение в столице Каракасе хаотичное: кто-то имеет роскошь пользоваться водопроводной водой весь день, у кого-то она появляется на полчаса и то нерегулярно, где-то ее нет вообще. Бешено колотить в двери соседей — невежливо в большинстве стран. Но не в Венесуэле. Там это способ оповестить знакомых, что по трубам наконец заструилась живительная влага. Возможно, через 20 минут ее уже не будет, а значит, надо успеть наполнить все емкости в доме.
«Тарелки не моют, с них стряхивают крошки и используют снова, — пишет в статье для Bloomberg местный журналист Эндрю Розати. — Одежда стирается нерегулярно, хотя лично я еще не дошел до того, чтобы несколько дней подряд носить одно и то же белье и носки. Когда проходишь в гости, спрашиваешь, можно ли спускать воду в унитазе. Часто мы этого не делаем. Мы потеем и да, пахнем, особенно в сезон дождей, когда влажность воздуха высокая».
Ситуация с водой усугубилась, когда в стране начались регулярные перебои с электричеством. В марте Венесуэла сидела без света больше недели из-за аварии на крупнейшей ГЭС. Правда в том, что отключения электричества стали привычными задолго до этого. Венесуэльцы приучились быть постоянно к этому готовыми: держать в холодильниках бутылки с замороженной водой, чтобы продукты не начинали портиться моментально. Носить легкую одежду - ведь кондиционеры могут отключиться в любой момент. И заряжать мобильную технику на 100% при любой возможности.
«Тут уже грабили»
Даже мертвые в Венесуэле не могут спать спокойно. В прошлом году много шума наделал случай, когда воры пробрались на платное кладбище Семетерио дель Эсте в Каракасе и похитили бронзовые таблички с именами усопших, чтобы сдать их в металлолом и заработать. Охрана развела руками и сказала, что в нынешние времена лучше заменить бронзу на более дешевый металл — от греха подальше.
Кто бы мог подумать, что похищение табличек — это еще цветочки. В апреле этого года неизвестные разграбили большинство могил на другом кладбище столицы — Семетерио дель Сур. Перед родственниками усопших предстали пугающие картины разрытых могил, раскрытых гробов и раскиданных костей. Воры сняли с мертвецов все ценности, вытащили у них золотые зубы и даже забрали черепа: кости умерших можно продать приверженцам местной языческой религии Сантерия для использования в ритуалах.
«Это страна беззакония, больше ни к чему здесь нет уважения. Только Бог сможет наказать тех, кто совершает такое», — сказал в разговоре с Би-би-си местный житель Эладио Бастида. Его жена умерла год назад, и ее могила тоже подверглась разграблению. Отчаявшиеся родственники начали писать на памятниках: «Эта уже ограблена», чтобы воры не тревожили их родных по нескольку раз.
Нет ничего удивительно, что в атмосфере отчаяния венесуэльцы все чаще ищут утешения в религии. За последние месяцы количество прихожан в местных церквях взлетело примерно на треть. Когда политика правительства только усугубляет ситуацию, остается возлагать надежду на Бога.
«На моих мессах теперь яблоку негде упасть, раньше такого никогда не было, — удивился в беседе с Washington Post местный католический священник Хесус Годой. — Каждое воскресенье приходит по две тысячи человек. Они умоляют о помощи. Просят Бога дать им средства пережить этот кризис». По его словам, большинство священников находятся в оппозиции правительству Мадуро, потому что именно он довел страну до такого плачевного состояния.
«На пару часов мы становимся счастливы и уходим домой полными надежды. Мы забываем даже о блэкауте», — говорит 34-летняя прихожанка.
«Меня беспокоит, что дети сегодня молятся по-другому, — рассказывает другой священнослужитель Альфредо Инфанте, — Вместо игрушек или победы в футбольном матче они просят у Бога еды. Они хотят сбежать из этой страны. Это ужасно. Наши дети теряют детство».
Популярностью пользуются не только христианские мессы, но и языческие обряды. Люди, которые больше не могут позволить себе платных врачей, обращаются к колдунам и целителям.
Одного из них зовут Гуайянес. Он утверждает, что в неделю к нему обращаются по 300-400 человек. Недавно у него были родители трехлетней девочки, страдающей астмой.
«Каждый приходит ко мне со своей проблемой, — говорит Гуайянес. — Но в последнее время все больше тех, кто страдает неврозами, беспокойством, депрессией. Их дух неспокоен». Его религия — дикая смесь католичества, местных верований и африканских культов. На его алтаре бок о бок стоят фигурки Симона Боливара и африканского божества Шанго.
«А вот теперь я понял: это не жизнь»
А вот так выглядят венесуэльские «богачи». Предприимчивый местный житель Гектор Хосе Серрано рассказал в своем онлайн-дневнике, что сначала работал в банке, одним из преимуществ которого была бесплатная кормежка на работе. Для всего остального он использовал веер кредитных карт. Ставки по кредитам в Венесуэле огромные, Серрано называл цифру в 29%. Но галопирующая инфляция делала свое дело, деньги быстро обесценивались и возвращать банкам приходилось чуть ли не меньше, чем у них взял.
В прошлом году венесуэлец смог открыть собственную компанию и назначил себе оклад в 150 минимальных размеров оплаты труда! Звучит внушительно, но на деле это богатство позволяло ему покупать базовый продуктовый набор в магазинах без очередей, недорого одеваться, изредка баловать себя сосисками или беконом и оплачивать абонементы в гольф-клуб и спортзал.
«Я системный инженер с дипломом магистра, и смогу реализоваться за рубежом. Но я отказываюсь отдавать свою страну этому правительству. Даже если все станет совсем плохо, я буду жить между Венесуэлой и США, искать в других странах новых клиентов и источники дохода», — утверждал бизнесмен.
Прошло полгода. В конце прошлого года Серрано написал: «Спустя время я понял, что это не жизнь. Даже если у меня есть деньги на удовлетворение базовых потребностей, это не убережет меня от ограбления. Да и лекарств тут теперь не достать. Так что теперь я живу в Италии, в Милане».