К концу советской эпохи с легкой руки сбежавшего в 1972 году из СССР в ФРГ специалиста по общественным наукам Михаила Восленс.кого слово «номенклатура» стало почти что грязным ругательством. Помните те пламенные лозунги перестроечных времен: долой проклятую номенклатуру! Долой зажравшуюся партократию! Долой позорные привилегии?! Если помните, то хочу сразу уточнить: применительно к современной России я использую слово «номенклатура» не чтобы пригвоздить кого-то к позорному столбу. Я использую его, чтобы зафиксировать факт принципиально важных изменений, произошедших в российской политике — особенно на ее региональном уровне.
Есть две совершенно разные системы замещения должностей руководителей регионов. Одна практиковалась в Советском Союзе: в здании на Старой площади, где ныне размещается Администрация Президента, а ранее квартировал ЦК КПСС, имелись списки солидных людей «в обойме». Когда где-то возникало вакантное место первого секретаря, в соответствующем отделе ЦК задумчиво чесали голову и посылали туда перспективного выдвиженца Ивана Ивановича. После чего пленум местного обкома его под бурные овации утверждал.
Вот так наш условный «товарищ Иванов» и становился членом номенклатуры — попадал под заботливую опеку высших партийных органов, которые, при отсутствии со стороны Ивана Ивановича каких-либо вопиющих прегрешений, принимали на себя заботу о его дальнейших перемещениях по руководящей вертикали. Мол, поруководили областью, дорогой товарищ Иванов? Теперь, пожалуйста, извольте послом в Габон! Не хотите? Партия отказов не принимает! Пятого числа в двенадцать часов дня вы обязаны явиться в МИД для инструктажа!
А есть система, которая пышным цветом расцвела в ельцинской России и еще довольно долго по инерции просуществовала в России путинской. Ее суть заключается в формуле: ты — региональный начальник — сам являешься ответственным за свою судьбу. Ты сам борешься за вожделенную должность на конкурентных выборах, сам управляешь регионом при очень ограниченном вмешательстве федерального центра и сам устраиваешь свою судьбу в случае проигрыша на выборах.
Не будем далеко ходить за примерами. Вспомним судьбу Анатолия Собчака, который в 1996 году проиграл выборы мэра Санкт-Петербурга и остался наедине со злейшими врагами, стремившимися его посадить. Вспомним судьбу его бывшего первого заместителя Владимира Путина, который нашел себе новую хорошую работу в Москве только в результате целой цепи счастливых случайностей. Вспомним, наконец, когда, едва став первым лицом страны, Путин сразу же попытался убрать из Санкт-Петербурга «обидевшего» Собчака губернатора Владимира Яковлева, заменив его Валентиной Матвиенко, но не смог. Яковлев просидел в должности градоначальника Северной столицы еще целых три года.
Какая система назначения руководящих региональных кадров существует сейчас в России? Я бы назвал нашу нынешнюю систему смешанной или, если использовать крайне модное сейчас словечко, гибридной. В регионах, где существует практика всенародного избрания губернаторов, Кремль может без участия избирателей назначить территориального начальника максимум на двенадцать месяцев — до следующего единого дня голосования. Но с каждым месяцем в нашей гибридной системе все более ярко выраженным становится акцент на практику советской номенклатуры.
Личная инициатива потенциального будущего губернатора сведена к минимуму. Твоя задача — сидеть и ждать важного телефонного звонка от руководства. Звонок прозвучал? Потерпи еще несколько секунд: тебе сообщат, в каком именно регионе родина призывает тебя на службу. Возможно, в прошлом ты к этому региону уже имел некоторое отношение. А возможно, и нет. Выбрав наугад регион, где недавно появился новый и.о. губернатора, я тщетно искал в биографии липецкого главы Игоря Артамонова указания на его предыдущие связи с ныне руководимой им территорией.
Другой признак возрождения в новой форме советской номенклатурной системы — формула «мы своих не бросаем». Избиратели Владимирской области указали губернатору Светлане Орловой на дверь. Но для уважаемой Светланы Юрьевны заботливо приготовлено не менее престижное, но зато менее хлопотное руководящее кресло.
Плохо ли это? Для членов номенклатуры — очень даже хорошо. Приятно осознавать, что тебя подстрахуют, не оставят наедине со своими проблемами. Плохо ли это для страны? Этот вопрос является уже гораздо более сложным и спорным. Я вижу как положительные, так и отрицательные моменты. Как показывает пример Хрущева, не расстрелявшего Молотова, Маленкова и Кагановича и мирно дожившего потом свои дни на пенсии, любое «смягчение нравов» в высших политических кругах благотворно сказывается на жизни простых граждан. Принцип «живи и дай жить другим» может сделать неизбежную будущую борьбу за власть в России менее ожесточенной.
Но, как продемонстрировал пример сменившего Хрущева Брежнева, уход конкурентности из политической сферы может оказаться смертельно опасным для страны. Политика всегда подразумевает немалый элемент борьбы, соревнования и дискомфорта. Попытки «подстелить соломку» уместны не всегда. Чрезмерный комфорт для политиков может ослабить выносливость управленческого механизма и вылиться в немалый вред для государства. И частично в современной России это уже происходит.
Например, новые и.о. губернаторов во многом избавлены от «дискомфорта» борьбы за роль главных претендентов на право управления своими территориями. Но вот является ли это их преимуществом? Политолог Аббас Галлямов убежден, что нет: «Большинству кремлевских (региональных. — «МК») назначенцев мешает не «имидж технократов», а отсутствие политического опыта. Тот административный опыт, который есть у «технократов», к реальной политике имеет самое отдаленное отношение. Поэтому, приходя в регионы, они оказываются в положении человека, который плавать не учился, а в бассейн попал: может, выплывет, а может, и утонет». Согласен с такой оценкой. Творцам новой, возрожденной и усовершенствованной номенклатурной системы в России есть о чем задуматься.