— На днях, находясь в Ереване, советник президента США по нацбезопасности Болтон «рекомендовал» Армении отказаться от «исторических клише» в пользу более тесного сотрудничества с Соединенными Штатами. Намеки, на наш взгляд, тут довольно прозрачные. Как бы вы прокомментировали эту тему — не столько даже как дипломат, сколько как историк по образованию?
— Тема «исторических клише» — очень интересная. Правда, я не знаю, что имел в виду советник президента США. О каких направлениях идет речь — Запад, Восток, Север, наши соседи? Любой народ, любая цивилизация живет в некоем восприятии исторических клише — историческом восприятии действительности — и строит будущее, исходя из исторической ретроспективы. На мой взгляд, к истории относиться нужно с уважением, но строить при этом будущее. В данном случае, так как господин Болтон в своем большом интервью говорил о возможности открытия армяно-турецкой границы, может быть, он имел в виду исторические клише, связанные с армяно-турецкими отношениями. Трудно предположить. Во всяком случае, почитая историческую память, мы строим новую Армению. И в нашей внешней политике нет намеков на превращение нашей страны в арену геополитических сражений или геополитического соперничества. Если речь идет о наших отношениях с Россией, то они имеют, с одной стороны, конечно, многовековую историю духовных и культурных связей, которые закреплены общим прошлым. А с другой — наши отношения сегодня находятся на уровне стратегического партнерства и нацелены на развитие во всех отраслях — торгово-экономической, военно-политической, духовно-культурной. Поэтому могу твердо сказать, что мы намерены строить собственную повестку внешней политики.
— Некоторое время назад премьер-министр Никол Пашинян сказал, что Армении нужно больше внимания уделять отношениям с США. Опыт показывает, что как только какая-либо страна начинает концентрироваться на отношениях с Соединенными Штатами, отношения с другими историческими партнерами немножечко теряются. Как в связи с этим будут развиваться отношения вашей страны с ЕАЭС?
— Если не выдергивать слова премьер-министра из контекста, то он имел в виду, что надо обратить внимание и сконцентрироваться на некоторых аспектах развития наших отношений с США. В принципе эти отношения все годы после обретения независимости развивались, но речь не шла и не идет об их форсировании или развитии за счет другого пласта наших отношений. Армения не меняла и не собирается менять место России в своих внешнеполитических ориентирах. Наш уровень стратегических взаимоотношений с Россией незыблем. Более того, новое правительство работает над некоторыми проектами в экономической, гуманитарной областях — дабы развивать эти отношения. Что касается наших обязательств в рамках Евразийского экономического союза и других интеграционных объединений (например, ОДКБ), то ничто этим отношениям не грозит. Мы действительно довольны уровнем этого многостороннего взаимодействия и вырабатываем механизмы более тесного и глубокого сотрудничества. В рамках ЕАЭС есть много очень интересных проектов. И мы наглядно на примере экономики видим, как развиваются наши торговые связи: 2017 год был рекордным по товарообороту с Россией за последние три десятилетия. Если говорить про ЕАЭС, то по итогам января–августа 2018 года виден рост по сравнению с прошлым годом на 22%. Мы и дальше будем развивать эти отношения. И наши обязательства, взятые при вступлении в Евразийский экономический союз, незыблемы. То же самое относится к ОДКБ.
— Вы говорите о товарообороте. А какие товары из Армении идут в Россию?
— Около 70% нашего товарооборота составляет готовая продукция сельхозпереработки. Это и коньяки, и вина, и консервированные товары. Есть и товары легкой промышленности, драгоценные и полудрагоценные камни. Вторым эшелоном мы сейчас наблюдаем увеличение доли продукции легкой промышленности. Из России в Армению идут энергоносители (в частности, газ), оборудование, автомобильный транспорт, конечно, зерно. Кстати, Евразийский союз дает возможность для малых и средних производителей — особенно юга России — наращивать импорт в Армению. Доля продуктов пищевой промышленности из России растет.
— Где же найти армянские продукты в России?
— Хороший вопрос. Над этим мы все думаем вместе с производителями. Раньше все было централизованно, некоторые места (например, специализированные магазины) остались, но, конечно, на таком большом и капиталоемком рынке, где нишу занимают сетевые торговые компании, трудно предпринимателям из Армении иметь свои специализированные точки. Но во всех российских продовольственных сетях армянские товары более или менее представлены. В последние годы развивается очень интересная тенденция: одна из крупных продовольственных сетей начала размещать заказы прямо на предприятиях в Армении, так называемый private label — то есть под своим брендом они производят там соки, консервированные овощи.
— Вернемся к политике. Сейчас все наблюдают за происходящим на политическом поле в Армении. Ситуация отчасти напоминает Молдавию, где есть разногласия между парламентом и президентом. В армянском случае есть шероховатости между премьер-министром и парламентом. Сейчас готовятся новые парламентские выборы в надежде, что у премьер-министра появится своя политическая сила. Но ведь этого может и не произойти: выборы — дело непредсказуемое. Если вдруг получится, что большинство депутатских мест достанется не сторонникам премьер-министра, то как будут развиваться отношения между исполнительной и законодательной властью?
— Как раз чтобы этих шероховатостей не было, а, наоборот, политическое пространство было приведено в соответствие с общественными настроениями, правительство решило уйти в отставку, что создало возможность для роспуска парламента. Если сравнить нашу конституционную систему с упомянутой вами Молдавией, то она отличается. У нас полностью парламентская республика. И у нас нет прямых выборов президента или премьер-министра. Парламент как раз формирует всю власть: избирает президента и назначает премьер-министра. В плане несоответствия общественных настроений и расстановки сил в парламенте, конечно, у нас сегодня проблема существует. Ибо большинство в парламенте составляет не та политическая сила, которую представляет правительство. Фактически после революции и избрания правительства прошли промежуточные, местные выборы — в первую очередь в Ереване. И результаты этих выборов показали популярность партии премьер-министра. В связи с чем возникла идея проведения досрочных выборов. Исходя из социологических опросов и тех настроений, которые мы фиксируем, правительство пользуется доверием у большинства населения. Предполагаем, что партия, которая представляет премьер-министра, получит большинство в парламенте. Конституция предполагает, что ни одна партия не может набрать более 70% (даже если наберут 100%, то 30% уйдут оппозиции), соответственно, две-три, а может, и больше партий будут участвовать в политической жизни, но для правительства важно иметь парламентское большинство. Это позволит перейти к более стабильному политическому устройству.
— Оппозиция бывает разной — конструктивная и не очень. Существует ли на сегодняшний день в Армении угроза гражданскому миру? Есть ли опасность, что ситуация может выйти за рамки политического процесса, выплеснуться на улицы?
— Власть и оппозиция с момента революции несколько видоизменились. Потому что оппозиция, которая имела меньшинство в парламенте после революции, пришла к власти. А фактическое большинство в парламенте стало парламентской оппозицией. Если учесть сегодняшние реалии, то уникальность армянской революции и уличной фронды состоит в том, что этот процесс не разделил наше общество. Весь этот процесс — митинги, шествия, процесс роспуска — происходил в обстановке дискуссий, жарких порой дебатов в стенах парламента. Очень активная борьба в ходе местных выборов обозначила политический дискурс — иногда очень острый, но никогда не выходивший за грань, после которой возникает некий провал в гражданском мире. Мы не наблюдаем каких-то форс-мажорных явлений, идет нормальный политический процесс. И в результате досрочных выборов мы получим точное соотношение правящей партии и оппозиции. Оппозицией сегодня себя считает уже Республиканская партия (ранее правящая), которая заявляет о том, что пойдет на выборы. Оппозицией себя считают другие парламентские фракции, тоже собравшиеся идти на выборы. Неких деструктивных или маргинальных игроков мы на политическом поле не наблюдаем.
— Может ли сыграть какую-то дестабилизирующую роль возвращение экс-президента Роберта Кочаряна на политическую арену, о котором он уже заявил?
— Когда в середине лета он сообщил о том, что возвращается в политическое пространство, все эксперты гадали, какую конфигурацию это может принять, с какой политической силой он может объединиться. Однако, после того как стало известно, что пройдут досрочные выборы в парламент, он заявил, что не будет участвовать в этом процессе. Поскольку основным событием, которое сформирует политическую карту страны на ближайшие годы, являются как раз планирующиеся на декабрь парламентские выборы, а его сила в них не участвует, можем считать, что в ближайшие годы на политическом поле страны он не появится.
— Как известно, все революции проходят ряд этапов — эйфория, затухание, разочарование... Проводились ли какие-либо социологические опросы о настроениях в армянском обществе: меняется ли его отношение к прошедшим революционным событиям? Какие ожидания связываются с произошедшими изменениями в жизни страны?
— Все ожидания и общественный порыв были связаны с желанием видеть новую, видоизмененную Армению. И за прошедший короткий промежуток времени больших изменений в обществе в отношении тех ценностей, что были заданы, не произошло. Но правительство отчетливо понимает, что необходимы серьезные структурные реформы — и нашей политической конфигурации, и экономические, и в социальной сфере. Сегодня правительство серьезно работает над этим. В парламент внесено множество законопроектов, которые обсуждались и с бизнесом, и с крупными иностранными компаниями, и с общественными организациями. И если мы сможем вместе с обществом эти реформы провести на разных уровнях — от республиканского до местного, — не будет и разочарования. Если в каких-то областях случится торможение и реформы запоздают, то, конечно, во время очередных выборов общество оценит это. Мы понимаем, что для того, чтобы не растерять уровень поддержки, необходимо вести планомерную работу.
— Хотелось поднять еще такую непростую тему, как биологические лаборатории. Несколько недель назад в СМИ разразился скандал с биолабораториями США в Грузии с фактами гибели людей. В Армении в 2016 году тоже появилось три биолаборатории. Чем они занимаются и не представляют ли они опасности для Армении и соседних стран?
— В начале 90-х, когда был провал в медицинских исследованиях, наши американские и европейские коллеги помогли нам в плане технологической помощи, оборудования. Но все эти лаборатории находятся под государственным контролем. Все действия в них контролируются Арменией. С недавних пор, понимая озабоченность России в этом вопросе, мы ведем диалог на уровне ведомств, спецслужб и правоохранительных органов о том, чтобы координировать работу. С тем чтобы российские представители имели возможность посмотреть эти лаборатории. И я думаю, скоро этот вопрос будет решен. Никаких секретов здесь нет и ни о каких действиях, которые могут оказать негативное влияние на соседние страны, не может идти и речи.
— Давайте о приятном... За последние два года заметно вырос туристический поток в Армению. Собирается ли страна развивать свою инфраструктуру, какие-то новые предложения для туристов появляются?
— Действительно, в последние годы туризм стал в каком-то смысле драйвером нашей экономики. Он подтягивает за собой определенные направления бизнеса. Но для нас, дипломатов, важно еще то, что он является элементом народной дипломатии и работает на имидж нашей страны. У нас разработана программа по популяризации Армении и созданию так называемых нишевых продуктов на рынке туристических услуг. Мы понимаем, что туризм в случае Армении состоит из нескольких сегментов. Для россиян — это, конечно, туры выходного дня, потому что это недалеко и недорого. Не нужны визы и даже загранпаспорта: россияне могут приезжать по внутренним документам. И при этом есть возможность попасть в Армению изо всех крупных городов России. В последние годы мы активно занимаемся и так называемым корпоративным туризмом — проведением различных мероприятий, конференций, форумов... Развиваем гастрономический туризм с посещением виноделен. Есть возможности для горнолыжного отдыха: еще с советских времен имеются зимние курорты. С декабря и по конец марта мы предлагаем подобные туры. Развивается и так называемый религиозный туризм — по историческим местам, связанным с принятием христианства и развитием христианской культуры. Мы с российскими туроператорами придумали специальное движение под названием «О’кей, Армения» — это некая группа маркетологов, которая определяет, в каком регионе Армении какое туристическое направление можно развивать. Вообще мы считаем, что туризм — это серьезная экономическая поддержка для страны. Потому что, во-первых, это развитие инфраструктуры, это деньги, которые поступают от туристов. И, конечно, это играет на узнаваемость нашей страны. Проблема в том, что у нас нет прямого железнодорожного сообщения, осуществляются только авиаперевозки. Поэтому мы пытаемся расширить географию полетов, чтобы в Армению могли летать из городов Урала, Сибири. На данное время Ереван связан авиасообщением со всеми крупными российскими городами-миллионниками. Очень интересный тренд, который наметился в последние годы, — комбинированные туры с охватом Грузии и Армении. Люди, скажем, летят в Грузию, где летом есть возможность отдохнуть на море, а затем едут в Армению. Это, на мой взгляд, тоже очень интересно, и мы сейчас с грузинскими коллегами работаем над совместными туристическими программами.
— Здесь еще важно обеспечить уверенность российских туристов, приезжающих в Армению, что политические пертурбации не скажутся на их пребывании в стране.
— Наши политические перипетии ни в коем случае не отразятся на туристах. Они никак не отражались на них и в разгар апрельских событий, когда сотни тысяч людей находились на улицах. В революционные дни туристам ничто не мешало отдыхать: все работало, они чувствовали себя спокойно. Поэтому я уверен, что все внутриполитические процессы не помешают туристам. Околовыборная ситуация займет несколько дней и фактически останется незаметной для гостей.
— Недавно наш коллега ездил в Ереван, он взахлеб рассказывал, как там здорово, какая замечательная атмосфера. И все вокруг говорят по-русски, даже молодежь. Как обстоят дела в Армении с русским языком?
— Ситуация с русским языком у нас совершенно нормальная. Нет никаких ограничений в языковом плане, никаких бюрократических и правовых преград для изучения русского языка, издания книг... Русский остается самым популярным иностранным языком в стране, который изучают во многих вузах. У нас работает несколько российских теле- и радиокомпаний. Со второго класса русский язык преподается в школах. Есть два вуза (Российско-армянский (славянский) университет и филиал МГУ) с преподаванием на русском языке. В позапрошлом году была принята программа углубленного изучения русского языка нашими специалистами, которые работают с Центром преподавания русского языка иностранцам МГУ по новым методикам. Потому что тот метод преподавания, который был, оставался советским. Сегодня его необходимо интегрировать в новые реалии и работать не с теми, кто учит русский язык, а с теми, кто обучает языку. Очень важна квалификация преподавателей и культура преподавания.
— В России — большая армянская диаспора. Как вы оцениваете ее вклад в развитие отношений между нашими странами?
— Вообще народная дипломатия играет огромную роль. Без общественной поддержки вряд ли можно что-то делать. В нашем случае ситуация вообще уникальная. Потому что общая трехсотлетняя история и присутствие достаточно большой диаспоры в России, которая является драйвером для продвижения наших экономических, гуманитарных и культурных связей, — это очень важно. Наши соотечественники в России достаточно активны, географически они живут практически по всей стране. Благодаря им межрегиональные связи, несмотря на то, что наша страна маленькая, а Россия — очень большая, активно развиваются. Много культурных событий происходит на местном уровне. Мы обычно узнаем лишь о глобальных мероприятиях, выставках, концертах, что проходят на федеральном уровне. Но в регионах это представлено намного шире. И это та большая работа, которую и отдельные члены общины, и общественные объединения делают за свой счет, по собственной инициативе. На этом базис наших отношений и строится. Это можно только поощрять. Мы страна маленькая, но — глобальный народ. И очень важно, чтобы эта глобальность служила двигателем наших связей. Что, на мой взгляд, в случае с Россией получается очень хорошо.
— Недавно ушел из жизни Шарль Азнавур. Будет ли Армения увековечивать память своего великого земляка?
— Да, обязательно. Он и при жизни был достойно представлен в Армении — у нас есть и площадь Азнавура, и его музей. Сейчас на уровне общественности ведутся обсуждения идей увековечивания его памяти. Речь идет о городах, аэропортах и так далее. Решение на официальном уровне пока не принято. Просто не хочется решать это второпях, хотелось бы услышать общественное мнение. Но думаю, память Азнавура будет достойно увековечена.