То, что слух был подхвачен, никакого удивления не вызывает. Политики и эксперты совершенно разных взглядов сходятся во мнении, что к турбулентности внешней, вызванной государственным переворотом на Украине, событиями вокруг Крыма и Донбасса, добавляется турбулентность внутренняя. И если внешняя повестка была сформирована не нами, а мы вынуждены были лишь отвечать, так как дело с наступлением на наши интересы зашло слишком далеко и стало приближаться к критической отметке, то первые признаки внутренней нестабильности и начала эпохи перемен стали результатом деятельности именно наших политиков.
Настроение «надо что-то делать» стремительно охватывает разные слои общества, хотя и еще далеко от критического «так жить нельзя». На этом фоне вполне понятно желание стабилизировать ситуацию и продлить полномочия Владимира Владимировича Путина, который, нравится кому-то это или нет, является стержнем, скрепляющим нашу государственную политическую конструкцию.
В Кремле довольно быстро и решительно опровергли планы о готовящейся конституционной реформе, но мысли о том, что Конституция, при всем к ней уважении, не является чем-то незыблемым, а жизнь не стоит на месте, явно никуда не делись.
Здесь нужен небольшой экскурс в историю. Скоро мы будем отмечать 25-летний юбилей Конституции. Как бы кто ни относился к тексту и положениям нынешней Конституции, которыми кто-то доволен, а кто-то нет, но для государства такое событие по определению большой праздник. К слову, в СССР и в Российской Федерации до 2005 года День Конституции был праздником и выходным днем, что явно повышало вес основного закона в глазах граждан.
Как точно было подмечено нашим президентом, выборы закрепляют сложившийся в обществе баланс сил. Не волеизъявление народа, а именно баланс сил. Конституция — это фактически общественный договор, закрепляющий этот баланс и соотношение сил на длительную перспективу. К сожалению, в 1993 году переговоры, если можно так выразиться, между ветвями власти прошли в обстановке, вызывающей сожаление. К осени 1993 года экономическая и политическая ситуация настолько накалилась, что в общем-то даже далеко не радикальный Верховный Совет был вынужден начать принимать какие-то меры. То, что тогда происходило, было бы обычным парламентским кризисом, которых в мировой истории происходило, думаю, сотни. И в абсолютном большинстве такие кризисы разрешаются бескровно просто через выборы. Но здесь речь шла о России — стране с еще на то время огромным влиянием и огромными возможностями. С юридической точки зрения все было понятно — изданный Борисом Ельциным 21 сентября 1993 года Указ №1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», которым он распустил парламент и упразднил действующую Конституцию, прямо нарушил ее статью 121-6. Заключением Конституционного суда РФ под председательством нынешнего главы КС Валерия Зорькина Указ №1400 был признан неконституционным.
Уверен, при желании стороны могли бы договориться, но произошло то, что произошло, и эти события были не лучшим фоном для заключения нового общественного договора. Если говорить проще, то до октября 1993 года Россия была фактически парламентской республикой, а после, в соответствии с новой Конституцией, стала даже не президентской республикой, а чем-то большим — институт президентства не помещался в принцип разделения властей, а стал самостоятельной ветвью власти над тремя прочими.
Можно сказать, что Конституция тогда была принята под одного человека, которому нужно было жесткой рукой провести действительно непопулярные (если не сказать больше) экономические реформы, невзирая на сопротивление оппозиции. И он их провел. Кому-то результаты нравятся, кому-то нет, но они явно налицо. Отсюда в Конституции «отсутствие должного баланса в системе сдержек и противовесов, крен в пользу исполнительной ветви власти», как очень дипломатично выразился в знаковой статье «Буква и дух Конституции» Валерий Дмитриевич Зорькин. По большому счету, после 1993 года представительные органы власти были почти полностью лишены возможности на что-либо серьезно влиять. Тогда это было необходимо (с точки зрения реформаторов), потом стало просто удобно.
Ваш покорный слуга как раз в то время, в 1993 году, учился на кафедре конституционного права МГУ, и мы внимательно изучали как происходящие события, так и положения новой Конституции. И, проводя исторические аналогии, мы говорили, что, выражаясь языком советской исторической науки, такие конституции называли «реакционными», а принимали их после подавления народных волнений, поражения в войнах или других подобного рода не слишком приятных событий. Помимо уже указанного перекоса в сторону исполнительной власти и президента в Конституции есть явный перекос от так называемых социальных прав к так называемым правам политическим, по сути своей во многом декларативным. Общаясь с людьми, далекими от вопросов права, или выступая перед молодежными аудиториями, я заметил, что для многих является открытием, что, например, Конституция не гарантирует права на труд. Вместо этого в статье 37 указано «Труд свободен». Так и представляется строгий начальник, который говорит уволенному: «Свободен!». Или статья 43 гарантирует общедоступность и бесплатность только основного общего образования, то есть нынешние 9 классов. И только этот уровень образования является обязательным. Это в двадцать первом-то веке!
И, к сожалению, при нынешнем имущественном расслоении в России, я должен согласиться с Валерием Зорькиным, что «мы еще далеки от реализации положений статьи 7 Конституции РФ, которая гласит: «Российская Федерация — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека». Единственное, в чем бы я взял на себя смелость с ним поспорить, так это в том, что, на мой взгляд, мы не «еще» далеки от социального государства, а «уже» далеки. И, похоже, как-то с каждым днем все дальше.
Есть в Конституции и просто странные моменты, которые сложно понять даже юристу. Они были просто некритично взяты из европейских источников. Например, положения статьи 12 Конституции, в соответствии с которыми «органы местного самоуправление не входят в систему органов государственной власти». Это как? А вертикаль власти? Другой пример — в ходе недавних событий в Чечне и Ингушетии было обращено внимание, что порядок изменения границ между субъектами федерации в Конституции не прописан.
Тем не менее к своему 25-летнему юбилею Конституция подходит практически в неизменном виде. Из существенных, заметных изменений можно выделить разве что продление полномочий органов власти. Госдуму и другие представительные органы теперь мы избираем раз в пять лет, а Президента раз в 6 лет, а в первоначальном варианте избирали на четыре года.
Но, как уже было сказано, жизнь не стоит на месте, особенно в нашей стране, и, думаю, необходимость изменений в Конституцию назрела. И тут я еще раз (как и во многом другом) соглашусь с Зорькиным и его статьей «Буква и дух Конституции». Изменения должны быть продуманными, в хорошем смысле слова консервативными и приниматься в интересах большинства — так, чтобы в обществе действительно сложилось устойчивое мнение, что Конституция — результат общественного договора.
Проиллюстрирую на наглядном примере. В статье 15 Конституции закреплен приоритет международного права над внутренним и если нормы наших законов противоречат правилам международного договора, то применяются правила международного договора. Норма, прямо сказать, довольно спорная и встречается в основном в конституциях государств, проигравших войну, например в послевоенной Конституции Германии. И многие правоведы, и авторитетные юристы, особенно из числа силовых структур, предлагают эту норму изменить и сделать ее либо нейтральной, либо закрепить приоритет внутреннего права над международными договорами. Возможно, это справедливо, особенно в нашу эпоху, когда международное право все больше используется просто как право сильного.
Но проблема в том, что целый ряд экспертов, особенно из силовых ведомств, как мне кажется, считают, что одним из результатов изменения статьи 15 Конституции должен стать отказ от юрисдикции Европейского суда по правам человека или по крайней мере существенное снижение веса его решений. А это уже удар по многим и многим нашим гражданам, которые сегодня таким образом защищают свои права. Статье 15 Конституции в этом случае, как говорят юристы, может быть придано «расширительное толкование», а результат с точки зрения прав и свобод граждан, которые, в соответствии со статьей 2 Конституции являются высшей ценностью, может быть прямо противоположным ожидаемым, тем более что широкие народные массы в настоящее время не имеют никакой возможности влиять на этот процесс.