Сейчас тема реформы Следственного комитета опять будируется — ведь, по слухам, председатель СК Александр Бастрыкин ушел в отпуск, там 27 августа отметит свое 65-летие (в принципе предельный возраст нахождения на службе), а значит, в свое кресло может и не вернуться. И вообще якобы может уже осенью начать работу в качестве судьи Конституционного суда РФ.
А тут еще «поклонники» Бастрыкина в Сеть выложили ролик, как председатель СК танцует на праздничном мероприятии, видимо, приуроченном ко Дню следственного работника (25 июля). И, конечно, последовали далеко идущие выводы: последний танец, мол.
Тут же можно было бы припомнить, что в феврале этого года на коллегии Генпрокуратуры президент Владимир Путин просил прокуроров «существенно усилить надзор за следствием, причем на всех его уровнях». А чуть раньше «на самом высоком уровне» вновь якобы обсуждались два варианта реформы: создание на базе СК единого следственного органа, в который войдут следователи других силовых ведомств, или возвращение следственного органа под контроль Генпрокуратуры РФ.
Вообще количество вбросов о реформе Следственного комитета можно было бы считать удивительным. Но с другой стороны, оно почти соответствует числу связанных с СК громких скандалов. Что далеко ходить, вот последний: по делу о получении взятки от «вора в законе» Шакро Молодого за решеткой оказались высокопоставленные офицеры Следственного комитета, в том числе начальник Управления собственной безопасности СК Михаил Максименко, его заместитель Александр Ламонов, бывший руководитель Главного следственного управления СКР по Москве Александр Дрыманов. Плюс к этому очевидно недовольство отечественных пассионариев методами СК: все эти посадки за репосты, «новые величия» и прочее закручивание гаек. Ну и, конечно, основная причина — дележка силовиками поляны.
Но это все — какая-то ненародная история. А есть очень простой народный вопрос: нам, простым гражданам России, будет лучше от реформы СК? Нужна она вообще?
Его-то мы и задали нашим экспертам.
— О реформе СК я бы не стал говорить, но изменения нужны. В первую очередь надо изменить соотношение дел, по которым производится дознание и предварительное следствие. Сегодня очень много составов преступлений отнесены именно к полномочиям предварительного следствия, хотя по ним могло бы проводиться дознание в короткий срок. И поэтому статьи Уголовно-процессуального кодекса, которые определяют, где проводят предварительное следствие, а где дознание, они, безусловно, должны быть пересмотрены в пользу дознания. И соответственно, это за собой должно повлечь и реорганизацию следственного аппарата.
Я однозначно могу сказать, что сегодня неправильно значительно сузили прокурорский надзор за предварительным следствием, когда начальник следственного управления СК стал обладать функцией надзора. Я считаю, что в этом плане законодательство должно быть изменено в пользу увеличения объема прокурорского надзора за предварительным следствием. Нынешнее состояние СК и объясняется как раз отсутствием прокурорского надзора. Изменения, произошедшие в 2007 году, когда СК передали функции, которыми обладала прокуратура, и за предварительным следствием прекратился внешний надзор, повлекли за собой массу отрицательных моментов. Когда прокурор получает доступ к уголовному делу при утверждении обвинительного заключения, многие недостатки уже, к сожалению, невозможно устранить. Поэтому я остаюсь сторонником расширения объема прокурорского надзора. Не может структура сама за собой надзирать — это однозначно. Но расширение должно быть в разумных пределах, не лишая следствие самостоятельности. Я сам работал прокурором и прекрасно понимаю отрицательные последствия отсутствия прокурорского надзора. Тем более что прокурору потом нужно поддерживать обвинение в суде.
Уже были проекты о создании единого следственного аппарата путем объединения следствия МВД и СК; были законопроекты, которые потом были отложены. Но когда и что будет, я затрудняюсь сказать.
— В целом существование самостоятельного Следственного комитета — это нормально. Вопрос у нас носит системный характер. Он не связан с тем, кто у нас глава СК, кто его заместители. У нас в большей степени он связан с отношением власти к следствию. До тех пор пока следствие, суды будут восприниматься властью как собственная дубинка и суды не будут носить независимый характер, у нас ничего хорошего не получится.
Мое мнение такое: те реформы, что происходили — а я их наблюдаю, работая в сфере уголовного преследования с разных сторон с 2002 года, — только ухудшали все, что было. У нас декларировалось, что прокурор арестовывает, потом сказали, что суд будет арестовывать. В итоге стало хуже. Декларировалось, что следователи в прокуратуре, потом их вывели из прокуратуры. Все думали, что будет лучше, стало хуже. Поэтому мне кажется, что реформа не нужна. Лучше наконец-то вообще ничего не трогать и дать уже всем нормально работать.
Что касается Следственного комитета, то там все кадровые изменения и перестановки носят какой-то безумный, хаотичный характер. Постоянно что-то упраздняют. На моей памяти следователей центрального аппарата выводили за штат огромное количество раз. Должности переименовывали, создавали какие-то новые управления, укрупняли, сокращали. Можно создавать отдельный следственный комитет, сливать его с кем-то, создавать единый следственный комитет из следственных органов всех структур — ничего не изменится. Все проблемы идут, как говорится, от головы.
— Я считаю, что в целом Следственный комитет со своими задачами справляется, но то, что происходит совсем уж внизу... Руководство идеально реагирует на все жалобы — я скажу из своего опыта, из опыта своих коллег. Абсолютно грамотные ответы приходят, проводят проверки. Почему сейчас многие просят взять расследование именно в центральный аппарат СК? Потому что доверяют квалификации именно этих следователей. Но повторюсь, если дойти до низа, то там существуют и злоупотребления, и работа по заказу. Это совершенно очевидно. Впрочем, о необходимости реформирования СК речи не идет. Мировая практика показала эффективность работы именно такой структуры. Но контроль обязательно нужен. Я за усиление контроля.
Внутриведомственный контроль обязателен, это первый этап, на предмет выявления конфликта интересов. Я стою на той точке зрения, что необходимо создать институт независимых прокуроров, потому что мы все чаще и чаще наблюдаем конфликт между ведомствами. Напоминает это в определенном смысле борьбу. Независимых прокуроров надо вывести из-под контроля Генеральной прокуратуры, чтобы они были абсолютно свободны в принятии своих решений. В наших условиях это означает одно — подчинение этой структуры Президенту Российской Федерации. Это должна быть группа объективных людей, которые имеют неподмоченную, абсолютно безукоризненную репутацию. Я даже разрабатывал по этому поводу законопроект, потом его приостановили. Но идея эта должна сработать.
А организационно все варианты перебрали. Объединять следствие всех структур — МВД, ФСБ и так далее — неэффективно и нецелесообразно. Получается некий монстр с подчинением одному человеку.
— Я вспоминаю Жванецкого. Историю про сантехника, который, посмотрев на кран, сказал: «Да тут всю систему надо менять». Следственный комитет — это отражение тех процессов, которые идут в государстве. Вот и все. Потому что правоохранительная система сейчас стала абсолютно обвинительной, на мой взгляд, абсолютно бесконтрольной, по крайней мере со стороны граждан. Следственный комитет — такая вот вещь в себе, спецслужба — нуждается в постоянном контроле. Я сейчас этого контроля не вижу. Либо параметры этого контроля власть удовлетворяют. Мне один молодой судья — давно, правда, — говорил: я судья начинающий, буду давать построже, чтобы прокуратура была довольна. Понятно, что это не имеет ничего общего с состязательностью процесса.
Как адвокат, как защитник граждан, я плохо представляю, что можно поменять собственно в СК, чтобы изменилось положение с правами граждан. Мне бы хотелось, чтобы изменения были не столько в СК, сколько в надзирающих органах. Потому что любые наши жалобы на действия следователей, они или остаются вообще без ответа, или в 99,9% случаев мы получаем отказ во всем. Мне бы хотелось, чтобы эффективность нашей борьбы со следствием, борьбы в смысле состязательности в процессе, была выше. Чтобы суды к нам внимательнее прислушивались, чтобы внимательнее прислушивались начальники СК. Мы же имеем по закону право обжаловать действия следствия и начальнику Следственного комитета. Но это 100% отказ. А что, могут его сотрудники быть правы в 100% случаев? Суды — почти то же самое, прокуратура — почти то же самое. Не надо забывать, что у нас оправдательных приговоров практически не выносится. Ну, скажем, 99,9% обвинительных. А по тяжким статьям оправдательных вообще нет, кроме как в суде присяжных. При такой ситуации следствие должно быть просто идеальным, безукоризненным. А оно, мягко говоря, далеко от этого. И с каждым годом уровень падает. Конечно, мне бы хотелось, чтобы в Следственном комитете работали более опытные сотрудники. Я когда начинал работать в 1996 году, те следователи, с которыми я имел дело, это были такие дядьки лет за 50. А когда я вел «болотное дело», там было очень много следователей, порядка ста человек; средний их возраст был, наверно, даже до 30. При всем моем уважении к ним — они в таком возрасте не могут быть достаточно опытными просто физически.
Но то, что я говорю, это не пороки собственно СК. Сейчас как ни реформируй, все равно будет получаться как в анекдоте: или пистолет, или пулемет. Я подчеркну — я это вижу: все реформы последних лет — к худшему. И реформы судебные, и реформа следствия. Я не понимаю, зачем нужно было разделять Следственный комитет и прокуратуру. И так все неплохо работало. По крайней мере не хуже, чем сейчас. Я не понимаю, зачем нужно было менять стройную систему обжалования в кассации и надзоре и вводить апелляцию. Вот сейчас делают апелляционные суды. Их будет 5 или 6. У нас огромная страна. Как регионы, где этих судов не будет, будут обжаловать приговоры? Поэтому я, пожив 25 лет при реформах, противник любых реформ. Пусть, наоборот, будут укреплять то, что есть. Потому что во время реформ не до соблюдения прав человека, тут бы разобраться со своими местами и постами.