Говорят, лучше не видеть, как делают колбасу и как пишут законы. Оба эти процесса одинаково губительны для психики. Но колбасу делают все же быстрее.
История знает немало примеров, когда законодательные акты мучительно долго не переходят в здоровые роды. Сменяются сезоны за окном, сменяется власть, люди рождаются и умирают — и только бумага все терпит и терпит.
Например, лет десять Мосгордума пыталась разрешиться от бремени законом о животных. Но в итоге беременность перешла в разряд замерзших — такие случаи в медицинской литературе описаны. Потом появился проект закона о целителях, который многие годы спустя привел к тому, что магов и экстрасенсов убрали из перечня специальностей Минэкономразвития.
Законотворчество — процесс вдумчивый, и спешка тут неуместна. Ведь задача мудрого законотворца — избежать косяков, не наломать дров. Не наломать валежника, в конце концов!
С валежником ситуация, конечно, сложилась крайне непростая. Последние три года в стране не могут решить: отменить ли статью принятого еще в 2006 году Лесного Кодекса о том, что «сбор валежника» равно «заготовка древесины». С тех пор те, кто выносит сухие веточки из леса, не оформив в лесничестве разрешения сроком на 90-120 дней и не заключив договора с собственником леса, перестали называться санитарами и перешли в разряд правонарушителей.
На трассе Казань–Оренбург полицейский поймал с поличным пожилого дяденьку, который вез вязанку хвороста на старом велосипеде «Урал». Оштрафовал и заработал палку на человеке с ветками. Сообщения о таких случаях стали поступать со всей страны, что привело к социальному напряжению в обществе. Над нами даже начали смеяться.
«Абсурд!» - вдруг проснулись депутаты Госдумы. И закипела работа. Но отменить дурацкую статью — дело очень непростое. Требуется отточить формулировки, облечь слова в красивую форму, такую, чтобы ничто не вызывало двояких толкований.
Формулировок по отмене за несколько лет предлагалось немало. Но почти все они не нравились Государственно-правовому управлению Президента, которое выносило отрицательные заключения, сводя на нет мыслительные усилия слуг народа.
До сих пор идут споры вокруг того, что считать недревесными сухими ресурсами: то ли целые сухие деревья, то ли их части, которые лежат на земле. «С нашей точки зрения, достаточно через запятую в перечне недревесных лесных ресурсов указать валежник как вид недревесного лесного ресурса. Это позволит гражданам обеспечивать заготовку древесины и сбор валежника бесплатно для собственных нужд и в случае необходимости», — предлагают в Россельхозе.
В 2017 году, больше года назад, Правительство и Администрация президента, наконец, одобрили депутатскую писанину. Но — чу! У кабмина вдруг появились замечания по поводу «возможных последствий правоприменения». Опасения, конечно, не надуманные. А ну как граждане начнут делать на валежнике большой теневой бизнес? Ведь куда и зачем вез вязанку хвороста тот дед на старом велосипед — еще большой вопрос! Наверняка хотел продать из-под полы Китаю по спекулятивной цене. «Добираясь до валежника, субъекты малого и среднего бизнеса могут успеть заготовить гораздо более ценный ассортимент», — глава Рослесхоза проявил редкую проницательность в этом вопросе.
Споры все не утихают. С 2016 года Госдума провела десятки заседаний. Энергией, с которой все эти годы работал головной мозг депутатов и членов кабмина, можно было бы снабдить десятки электростанций в стране. Из валежника, который перегнил в лесу за эти годы, можно было бы построить массу вигвамов для болельщиков на ЧМ. Можно было бы разжечь миллионы костров в пионерских лагерях. Отопить тысячи юрт на Чукотке.
Но жизнь распоряжается иначе. Леса превращаются в буреломы. Вспыхивают лесные пожары. А воз с валежником и ныне там: под покровом ночи его вывозят дедушки на стареньких велосипедах, боясь быть пойманными стражами правопорядка.
Читайте материал «Вслед за валежником россиянам позволят собирать ягоды и грибы»