Проведём расследование. Каждый год на пенсию уходило около двух миллионов. Теперь они на пенсию не уйдут. А куда денутся?
Вполне возможно, работодатель, стиснув зубы, дожидался, чтобы старый сотрудник ушёл на пенсию и освободил место для молодого, который и по-английски, и на компьютере…
Теперь часть старых сумеет остаться на работе — значит, сотни тысяч молодых не получат работу. Другая часть старых будет уволена — эти сотни тысяч пожилых останутся и без зарплаты, и без пенсии. Ведь министры не обещали немедленно создать миллионы рабочих мест.
Значит, армию безработных пополнят миллионы людей, которые правительству не нужны. Бесполезно спрашивать, нужны ли они родине. «Родина, дай ответ!» — не даёт ответа.
Пожилые, увольняясь, теряли зарплату, но получали пенсию. Она меньше, но она даёт важные льготы. И главная — не надо платить налог на недвижимость: например, налог на квартиру, дом, дачу.
В Москве, в пределах Третьего транспортного кольца средний налог на одну квартиру 27 тысяч рублей в год. За восемь лет ожидания пенсии женщина заплатит 216 тысяч рублей. Кому? Родине? Или правительству?
А ещё жертвы пенсионной реформы (жертвы грабежа) лишатся бесплатного проезда, каких-то лекарств, каких-то путёвок и чем там ещё пользуется нищее старичьё.
По телевизору людям всё время стараются внушить, что наша Родина и наша власть почти одно и то же. Так и говорят: родная власть. Но как-то не хочется считать грабителей своими родственниками.
Теперь у некоторых граждан зарплаты не будет, пенсии не будет, а налог будет. И сколько окажется таких граждан — никто не считал. Потому что такие граждане не в счёт.
Ложный гуманизм побуждает предупредить некоторых неназываемых реформаторов: опомнитесь, начальники, у людей денег нет — так что вы держитесь. Но практика показывает, что такие предупреждения никогда не доходят, гаснут, не долетев до небес.
* * *
Итак, пенсии откладывают на годы, и все эти годы будут брать налог. Но разве министры хоть слово об этом сказали? Нет. Свои доходы (которые они предпочитают называть государственными) они, конечно, подсчитали. Но говорить об этом тому народу, у которого они хотят эти деньги отобрать, министры сочли излишним. Пусть меньше знают и лучше спят.
Но если люди не понимают, за что их наказывают, они начинают верить в самые бредовые версии. У Салтыкова-Щедрина в «Истории одного города» в главе «Органчик» так и написано: «Начали ходить безобразные слухи. Говорили, что новый градоначальник совсем даже не градоначальник, а оборотень, присланный в Глупов по легкомыслию; что он по ночам, в виде ненасытного упыря, парит над городом и сосёт у сонных обывателей кровь». Сейчас Щедрин назвал бы эту главу «Айфончик»…
Люди, конечно, рассчитывали и на своевременную пенсию, и на сопутствующие льготы. Рассчитывали твёрдо, потому что государство (в том числе президент) им твёрдо это обещало.
Но государство не говорит «мы обманули», не признаёт вину, не просит прощения: мол, граждане, извините нас ради Христа и Аллаха. Нет, напёрсточники, нагло делая озабоченный вид, говорят: «Зато теперь у кого-то пенсия насколько-то даже увеличится». Их совсем не интересует: верит ли кто-нибудь их словам хоть насколько-нибудь.
Ограбленных вдобавок пытаются одурачить. Постоянно повторяют (в том числе с телеэкранов): «Государство даёт пенсии!»
Нет. Государство не даёт, а отдаёт деньги, которые годами забирало у нас в долг; пользовалось ими, как хотело; и клятвенно обещало отдать.
Обманули и ограбили. И никакие чиновничьи словесные выкрутасы не отменяют этого факта.
Ещё одна песня: «Государство берёт деньги у полезных молодых работающих граждан и отдаёт ненужным старикам».
Нет. Пенсия — не подарок и не подачка. Это, повторим, те деньги, которые люди заработали. А разговоры про «отнимает у молодых для стариков» — это просто ещё один способ разобщить людей, повысить уровень враждебности между поколениями.
Молодым внушают: вы плохо живёте из-за того, что старики сидят на вашей шее. Прямо такое почти не говорят. Но ведь люди и намёки хорошо понимают, обучены.
Президент, который (судя по опросам) пользуется наибольшим доверием у населения и который сотни раз публично обещал пожилым людям заботу и поддержку, мог бы сказать: «Ау, молодые люди! Первые 18 лет нашей жизни (а кто-то и 25) мы сидим на шее у стариков-родителей. А на пенсии они живут в среднем лет шесть. Втрое меньше они сидят на вашей шее, чем вы сидели на ихней». Ничего такого президент не говорит, не догадывается.
* * *
Когда преступник, уже не раз пойманный, снова идёт на грабеж, его называют рецидивистом.
Товарищи рецидивисты, это какое по счёту ограбление? Напомнить про обмен сторублёвок, уничтожение сбережений, дефолт, монетизацию и прочие грабежи?
В ответ они скажут: «Это не мы. Это были другие министры». Простите, а как это у вас получается: власть передаётся, а долги не передаются? Власть наследуете, но честные наследники обязаны расплатиться…
…А кто с нами всё это делает? Кто решает: давать — не давать, кому, когда и сколько?
Решают несколько человек, которые никогда не будут жить на пенсию. И не потому что рано умрут (нет, жить они будут долго). Но на пенсию невозможно содержать шофёра, горничную, прачку, садовника, повара, массажистку, педикюршу. А без этих удобств те, кто решает: платить ли нам наши деньги? сколько с нас брать за бензин? каким больным детям давать квоту на операцию, а какие пусть ползают с протянутой рукой? — те, которые всё это решают, без слуг жить не могут, не хотят и не будут.
А что мы о них знаем, кроме их фамилий и должностей? Знаем ли мы их как мудрых, талантливых, добрых, бескорыстных? Нет, бестолковые, циничные; с мучительным трудом и необъяснимыми ошибками они заполняют свои декларации, перечисляя земельные участки, квартиры, кучу машин и машино-мест. А сколько их убежало: сенаторов, министров, депутатов…
Они убегают от нас с нашими деньгами. И не могут остановиться.
P.S. В 2001 году «МК» под заголовком «Молодые людоеды» опубликовал разговор с бакалаврами Высшей школы экономики. Они объясняли, что Россия не может развиваться, потому что на ней тяжким грузом висят 40 миллионов пенсионеров и прочих ненужных людей.
Магнитофон лежал на столе. Вот фрагменты той беседы.
АНТОН (бакалавр ВШЭ). Есть рынок труда, есть фонд заработной платы. Если население сократится, фонд останется таким же. Заработная плата вырастет. То есть сначала мы сожмёмся, а потом постепенно будем накапливать, накапливать...
А.М. Вы сказали, если сократятся люди, зарплата вырастет. У нас 145 миллионов людей. Предположим, половина из них умрет. Вы почему-то считаете, что фонд зарплаты останется прежним. Зарплата возникает из производства. Нефтяные скважины, газ… Если умирают историки, лингвисты, то производство не уменьшается.
АНТОН. Совершенно верно. А умрут в первую очередь именно они. Вот мы и видим вымирание учителей…
А.М. Значит, должны остаться только те, которые бурят скважины…
АНТОН. Естественно, естественно. А потом, когда они смогут накопить себе денег, они купят образование, медицину, и мы не будем делать большие социальные выплаты. Ведь у нас социальные выплаты достаточно большие. Если мы их сократим, что у нас произойдет?
А.М. Если перемрут историки и пенсионеры...
АНТОН. Мы на них не будем деньги тратить.
А.М. Это хорошо или плохо?
АНТОН. Это плохо, но сейчас у общества не хватает денег на развитие.
А.М. И что мешает этому развитию?
АНТОН. Историки. Абсурд, но такова действительность. Мои рассуждения, может быть, наивны, они, может быть, жестоки. Но ничего не поделаешь. Я другого выхода просто не вижу.
...ВШЭ — кузница властных кадров наравне с КГБ. Этим бакалаврам (Антону и его друзьям) было тогда 21. Теперь им 38. Вполне возможно, что Антон (имя настоящее) уже замминистра.
Молодые людоеды повзрослели, но вегетарианцами не стали.