«Спецназ сил специальных операций вооруженных сил Украины (ВСУ) через завербованных граждан провел акцию, в результате которой был захвачен в плен один из военнослужащих вооруженных сил нашей республики», — сказал Басурин.
По озвученной им версии, для захвата ополченца «силовики использовали психотропные вещества и женщину-агента». «Захваченный обманным путем солдат используется для распространения через подконтрольные украинские СМИ подготовленной для этого дезинформации и лживых обвинений ВС ДНР и руководства республики», — заявил он.
Полковник не назвал фамилии пленного. Ее назвали украинские СМИ. Как и место пленения бойца — поселок Зайцево, который официально считается одним из районов города Горловка.
Достаточно внимательно посмотреть на украинский ролик, где пленный Игорь Солоид рассказывает, что «большинство мужчин идут в ряды незаконных вооруженных формирований зарабатывать деньги, хоть воевать и не хотят», как становится понятным, что, по крайней мере, на камеру говорит вполне вменяемый человек, не одурманенный никакими психотропными веществами.
По словам Солоида, 95 процентов бойцов в армии ДНР готовы хоть завтра уйти из армии, если появится хоть какая-то достойная работа в их родных городах и поселках.
Казалось бы, понятно: пленный, быстро сломавшись психологически, говорит то, что от него требуют, в надежде смягчить свою участь. И нет смысла повторять за ним «заранее заготовленные лживые обвинения».
Однако все не так просто. Получилось так, что буквально за несколько дней до пленения Солоида автор этих строк оказался в ДНР. Побывал в том числе и в пресловутом поселке Зайцево.
Последний раз я был здесь летом. И вот возникло стойкое ощущение, что за прошедшие полгода что-то неуловимо изменилось в настроении жителей ДНР — как военных, так и гражданских. К этому давно шло.
Сразу оговорюсь: начиная с мая 2014 года, я написал десятки статей и репортажей о событиях на Донбассе. Как человек, горячо сочувствующий делу Новороссии, всегда старался умалчивать о той подноготной, которая неизбежна на гражданской войне даже для самой справедливой из воюющих сторон. Но сейчас есть ощущение, что молчать дальше — это значит потворствовать окончательному разложению и уничтожению того здорового, что остается в непризнанных республиках Донбасса.
Итак, гражданские люди в ДНР все меньше верят «и тем, и этим». Разуверились во всем. Особенно те, кто живет в прифронтовой зоне. Простой пример: с жителем поселка Зайцево Сергеем мы идем по улице в зоне работы украинских снайперов. Он рассказывает о том, как издеваются от скуки над ним «укурки». Стреляют под ноги — сигнал «падай в грязь». Если проявил характер, не упал, — стреляют еще раз, уже сзади. «Третий выстрел, если не бросишься на землю, будет твой», — говорит Сергей.
Нечто подобное я слышал и год, и два назад от жителей прифронтовых территорий. Возникает вопрос: почему украинские снайперы столь нагло ведут себя годами? Даже мало-мальски знакомому с военными реалиями человеку известно, что вообще-то снайперы должны до последнего не выдавать своей позиции, таиться до момента, когда можно сделать несколько результативных выстрелов по настоящему противнику.
Вот уже второй год именно потери от снайперской войны — самые ощутимые для армейских бригад ДНР и ЛНР. Так почему же за все это время не было подготовлено необходимое количество стрелков со стороны вооруженных сил республик, чтобы украинские вояки хотя бы соблюдали осторожность и перестали терроризировать мирное население?
Разговоры о том, что у военных ДНР и ЛНР не хватает снайперских винтовок, как-то странно слышать на фоне того, что, в общем-то, неплохо отработана система артиллерийского прикрытия фронта. Средств на винтовки, как понятно даже гражданским, надо гораздо меньше, чем на артиллерию, и пуля стоит значительно дешевле снаряда. Притом что вражеские снайперы «развлекаются» именно днем, когда для того, чтобы угомонить особенно неугомонных, не нужны дорогостоящие прицелы с тепловизорами.
В последнее время участились и случаи мародерства среди бойцов ДНР и ЛНР. Оно носит в основном «продуктовый характер». Из оставленных жителями домов в прифронтовых территориях бойцы выносят консервированные заготовки: дескать, все равно украинские снаряды все разнесут.
— Я им говорю, мы тут сами разберемся, а вы чужое не трогайте, — говорит жительница Зайцево Наталья. — Нет, не слушают…
Раньше жители сами готовы были кормить своих защитников, делиться последним. Теперь же такое мало кому придет в голову.
Во-первых, вместо идейных, готовых насмерть сражаться в 2014–2015-х годах на военную службу пришло много тех, кто готов получать деньги, но не хотел бы рисковать жизнью. Таких, конечно, не 95%, как на украинские камеры заявил пленный Солид, но не меньше половины. И то сказать: как идейным уживаться с командирами, у которых на уме в основном — незаконное обогащение?
Ведь почему некоторые бойцы готовы на мародерство? Потому что далеко не все положенные продукты и обмундирование доходят до них. Да ладно, когда офицеры воруют продукты. На это, в конце концов, можно, покривившись, махнуть рукой. Все-таки при затяжной, да еще и позиционной войне совсем без воровства почти никогда не обходилось в любую эпоху и в любой части света.
Но известны совсем уж отвратные истории. Это когда военные начальники в ДНР заявляют, скажем, о десяти произведенных по противнику выстрелах из орудия, хотя на самом деле израсходовано только пять снарядов. Зачем им это, куда девать получившиеся «излишки»? Местные жители уверены, что потом формально списанные снаряды прилетают к ним уже обратно с украинской стороны.
А вот история, которая случилась примерно в то время, когда спецподразделение украинской разведки взяло в плен Игоря Солоида.
В одном из пригородов Горловки был назначен новый, скажем так, начальник укрепрайона. Начал свою деятельность он не с того, чтобы усиленно готовить новых снайперов или выбивать у вышестоящего начальства системы «Антиснайпер». Нет, пользуясь влиятельной поддержкой наверху, он обложил подчиненных поборами на неизвестные никому из самих подчиненных нужды. По его тарифу рядовые должны были отстегивать 700 рублей, младшие офицеры — 1200. Однако несколько подразделений, постоянно находящихся на линии огня, платить «на карман» отказались. Не столько из-за денег, сколько из принципа: они за родину жизнями рискуют, а на них еще и наживаться пытаются.
Строптивым бойцам устроили «веселую жизнь». Регулярные проверки личного состава и мест хранения боеприпасов. Пару младших командиров увезли для разговоров «на подвал». В итоге моральный дух в этих подразделениях упал, и некоторые готовы уже уволиться из вооруженных сил.
Из всего вышеперечисленного возникает вопрос: насколько может быть боеспособна армия, из которой выдавливаются самые идейно мотивированные бойцы и, наоборот, вольготно чувствуют себя приспособленцы и подлецы?
Стоит ли удивляться после этого, что, попав в плен, солдаты ДНР готовы рассказывать украинским СМИ о том, как все плохо в республике?
И ведь процессы разложения происходят и в гражданских органах управления. Например, я лично сталкивался с тем, как в последний год оказалась забюрократизирована культурная сфера в ДНР. Иногда складывается ощущение, что идет тихий саботаж всего духоподъемного.
У рядовых жителей республик все чаще возникает вопрос: за что мы голосовали 11 мая 2014 года? Явно не за такую жизнь и не за такую республику.
Нет, ностальгии по Украине и желания вернуться туда, как, ссылаясь на некие источники, написал недавно Игорь Стрелков, у подавляющего большинства жителей Донбасса нет. Люди понимают, что ничего хорошего не ждет их в нищающей стране с полунацистским режимом. Но и то, что они видят вокруг себя, их не устраивает. Не говоря уже о незримо висящем над Донбассом дамокловом мече большой войны.
Конечно, корень происходящего в первую очередь — в двуличной позиции России. С одной стороны, российские политики говорят о том, что наша страна не является стороной конфликта, с другой — нуждаются в ДНР и ЛНР как в рычагах торга с Западом. Это прекрасно понимают и те, кто сейчас оказался у власти в донбасских республиках. Поэтому логика нечистоплотных чиновников проста: мы нужны России, а значит, на многие наши «вольности» в Кремле будут закрывать глаза.
В свое время народное восстание на Донбассе было подобно разлившейся реке. Многие искренне верили в идею Новороссии, которая станет органичной частью русского мира. Все эти годы многое делалось для того, чтобы реку превратить в болото. И если российская власть не повлияет кардинально на ситуацию, не признает донбасские республики, не наведет порядок, то ситуация болотного гниения непризнанных государственных образований может стать необратимой. А уж это не останется без плачевных последствий и для самой России.