— Вы давно занимаетесь проблемами развития отечественного ВМФ, техническим обликом кораблей, их скрытностью, экспертизой проектов... Какие годы строительства нашего подводного флота, на ваш взгляд, были самыми напряженными?
— Самым напряженным, но и самым интересным, думаю, был период 1971–1991 годов, когда мы много строили и ходили в море. Тогда впервые в мире нами была решена чрезвычайно важная задача — всплытие в арктических льдах для проведения ракетных пусков. Требовалось, чтобы на крышках ракетных шахт не осталось льда и снега и их можно было без помех открыть и выпустить ракеты. Разработка такой методики считалась задачей особой государственной важности.
Что мы в результате сделали? Лодка сначала всплывала, взламывала лед, а затем вновь погружалась. Командир давал небольшой дифферент (морской термин — разница между положением носа и кормы судна. — «МК»), после чего лодка вновь всплывала уже во взломанном льду, он скатывался за борт, и можно было производить ракетный пуск.
Когда мы убедились в полной надежности этой методики, прямо с борта подлодки отправили телеграмму руководству страны: задача выполнена. Весь экипаж за это был отмечен орденами, медалями и государственными премиями.
— Какой из проектов стратегических атомных подлодок (АПЛ), вы считаете, был наиболее успешным?
— Мы по праву можем гордиться проектом стратегической подлодки 667А. Это самая многочисленная серия отечественных АПЛ, имевшая большое количество модификаций (советские АПЛ проект 667А «Навага» (по классификации НАТО — «Янки»). Всего построено 34 атомных подводных крейсера, каждый с 16 баллистическими ракетами. — «МК»). В последнем проекте мы сделали максимум, воплотив в нем все самые последние достижения науки и техники.
У этих кораблей лучшие в мире ракеты. Судите сами: у американцев твердотопливная ракета субмарин «Трайдент Д-5» при весе в 59 тонн имеет полезную нагрузку 2800 кг. Наша ракета при той же полезной нагрузке, весила всего 40 тонн.
Большим достижением также считаю, что нам удалось отстоять ракеты с десятью разделяющимися головными частями, что значительно увеличило боевую эффективность наших подводных ракетоносцев.
— Вам не кажется, что проекты таких огромных подводных ракетоносцев скоро уйдут в прошлое? Появятся более компактные боевые единицы типа того подводного аппарата, который недавно презентовал наш президент?
— Если мы говорим о поддержании стратегической стабильности в мире, то развитие ныне существующего у России подводного флота и особенно стратегических АПЛ просто необходимо. Сейчас на предприятиях судостроительной промышленности развернуто строительство многоцелевых и стратегических АПЛ 4-го поколения «Ясень-М» и «Борей-А», ведется разработка АПЛ 5-го поколения. ВМФ получает улучшенные дизель-электрические подводные лодки типа «Лада» и «Варшавянка».
— Какими боевыми качествами должны обладать ракетоносцы, чтобы отвечать требованиям современной войны?
— Прежде всего я бы назвал скрытность, боекомплект и мощь ракетного оружия, поскольку 80% их боевой эффективности зависит именно от этих факторов. Можно сказать, что для обеспечения стратегической стабильности в мире необходимо выполнение трех основополагающих требований к потенциалу ответного удара.
Во-первых, ответный удар должен быть неотвратимым. Во-вторых, ущерб от него — неприемлемым. И в-третьих, лица, принимающие решения с «той» стороны, должны четко это осознавать. То есть быть твердо убеждены в неотвратимости нашего ответного удара и неприемлемости ущерба от него.
— Сейчас много спорят о том, какой флот нужен стране. Быть или не быть авианосцам, эсминцам, фрегатам? Что вы об этом думаете?
— Россия как страна, имеющая законные интересы в Мировом океане и, соответственно, все права на эффективную военно-морскую деятельность, должна, мне представляется, прежде всего сохранить саму способность проектировать и строить корабли различных классов. А это значит, должна обладать соответствующими технологиями. В военном кораблестроении принципиально важных технологий — три.
Первая — атомное подводное кораблестроение. Кто владеет этой технологией, тот способен создавать все типы подводных лодок, в том числе и дизель-электрические.
Вторая — технология надводного кораблестроения. Ее базовым носителем является фрегат, и если судостроительная промышленность умеет его спроектировать и построить, то она способна создавать эсминцы, крейсеры, авианосцы, десантные корабли.
И наконец, корабли минно-тральных сил. Это особый тип кораблей, имеющих немагнитный корпус и оборудование, где широко применяются композиционные материалы. Сегодня минное вооружение представляет собой сложное техническое устройство, и традиционное траление мин практически невозможно. Обнаружив минно-подобные устройства, тральщик ставит и приводит в действие подрывные патроны, предварительно получив информацию от телеуправляемого или автономного подводного аппарата.
— Развивая эти технологии, как скоро мы сможем догнать США — страну, имеющую самый многочисленный и мощный флот в мире?
— Сейчас нам по понятным причинам сложно сравниться в количественном отношении с ВМФ США. А значит, наша задача — создавать высокоэффективные универсальные корабли с качественно новым оборудованием и вооружением. Надводный корабль должен иметь высокую боевую эффективность, быть малозаметным и обладать способностью ставить для радаров противника ложные цели, имитирующие корабль. В будущем радиолокационный «портрет» корабля можно будет менять, чтобы обмануть разведку противника. И все эти средства сочетаются с мощной системой ПВО.
Роль науки в этом процессе определяющая. Это приобретает особую актуальность в условиях имеющегося финансового дефицита, когда нужна мобилизация интеллектуального потенциала всех участников работ в интересах обороны страны.
— К каким вызовам в развитии военных технологий мы должны быть сейчас готовы?
— К ним я бы прежде всего отнес активизацию работ по созданию роботов самого различного назначения, в том числе и в области военно-морской техники, то есть боевых роботов морского базирования.
— Это как раз то, о чем недавно рассказывал президент?
— Да. За такими аппаратами будущее. В современном бою физиологические возможности человека ограничивают его способность выживать в экстремальных условиях. Решение проблемы — роботы. Не могу говорить обо всем, но пока имеются довольно сложные проблемы создания эффективных боевых роботов. Нужны энергоемкие батареи, различные миниатюрные датчики и эффективные системы управления. Тем не менее мы уже являемся свидетелями появления первых роботов — безэкипажных катеров, подводных аппаратов для сбора гидрологической информации и т.п. Мы развиваем интегрированные системы управления, частичное и полное электродвижение и готовимся к созданию и внедрению принципиально новых видов оружия, которое продемонстрировал президент в своем недавнем Послании к Федеральному собранию.
МЕЖДУ ТЕМ:
Накануне Дня подводника главнокомандующий ВМФ РФ адмирал Владимир Королев сообщил, что в ближайшие три года в состав флота поступят 40 морских роботов, «которые будут без риска для человека осуществлять обследование и оказание помощи подводным лодкам». По словам главкома, в спасательных отрядах ВМФ уже имеется более 150 телеуправляемых необитаемых подводных аппаратов. Кроме того, адмирал Королев заявил, что состав морских группировок Северного и Тихоокеанского флотов вскоре войдут новейшие атомные подводные крейсеры четвертого поколения типа «Борей». Он напомнил, что в состав уже приняты и выполняют боевые задачи подводные крейсеры проекта «Борей»: «Юрий Долгорукий», «Александр Невский», «Владимир Мономах».