Да, мероприятие в Нижнем Новгороде было проведено по всем правилам политической драматургии. Но в нем не хватало какой-то “перчинки”, того, что заводит, того что ломает через колено привычный ход политического процесса.
В этот понедельник, когда ВВП неожиданно прибыл в Сирию и объявил о выводе наших войск из этой страны, такая “перчинка”, безусловно, появилась. Но говорить об эмоциональном переломе в путинской предвыборной кампании, на мой взгляд, по-прежнему не приходится.
Цитирую официальное сообщение Кремля о разговоре ВВП с президентом Сирии Башаром Асадом 14 марта 2016 года: “Президент России констатировал, что принципиальные задачи, которые ставились перед вооруженными силами России в Сирии решены. Условлено осуществить вывод основной части авиационной группировки ВКС России”.
А теперь цитирирую по ТАСС заявление Путина от 8 декабря 2017 года: “Мной принято решение: значительная часть российского воинского контингента, находящаяся в Сирийской Арабской Республике, возвращаеется домой, в Россию... Родина ждет вас, друзья!”
Я вовсе не хочу принизить значение этого, несомненно, крайне важного путинского заявления. Я не собираюсь зубоскалить на тему разницы между “основной частью авиационной группировки” и “значительной частью воинского контингента”. Я не собираюсь указывать на то, что, “ незначительная часть” нашего контингента остается в Сирии на постоянной дислокации, а его значительная часть, как следует из слов ВВП, может еще в эту страну вернуться: “Если террористы вновь поднимут голову, то мы нанесем по ним такие удары, которых они пока и не видели”. Я не преследую цели поймать Путина на противоречии - тем более, что это у меня не получилось бы даже при всем желании.
В Кремле понимают: заявить на весь свет о выводе войск, а потом их не вывести у России сейчас не получится. Как заверили меня в окружении ВВП, вывод войск будет совершенно реальным и очень быстрым. В Сирии будет оставлен абсолютный минимум сил.
Невозможно отрицать и то, что Россия одержала на Ближнем Востоке полноценную военную победу. Это подтверждается хотя бы длинным списком западных желающих присвоить себе авторство этой победы. Я никогда не думал, что слова бывшего президента США Джона Кеннеди “у победы тысяча отцов, а поражение всегда сирота” стоит воспринимать так буквально. Я никогда даже представить себе не мог, что вроде бы серьезные политики из США и Франции начнут вести себя как школьники, уверяя: “Это не Кремль разгоромил террористов в Сирии! Это мы! Это мы сделали!”
Извините, господа хорошие, но это сделали не вы. Это сделала Россия под руководством Путина и его команды. С террористами на Ближнем Востоке, естественно, не покончено. С ними не будет покончено ни через десять, ни через двадцать, ни, боюсь, даже через 50 лет. Но угроза возникновения в Сирии обладающего всеми привычными атрибутами государства территорального образования террористов на данный момент исчезла. Россия, как говорят эксперты, вмешался в сирийский конфликт в последний возможный момент – за считанные недели до падения Дамаска. Но это вмешательство оказалось эффективным и своевременным. Если смотреть на ситуацию из сегодняшнего дня, то можно смело заявлять: у Путина есть основания испытывать гордость за свои политические достижения на Ближнем Востоке.
Однако российсская политика не исчерпывается одним Ближнем Востоком. Поэтому вернусь к тому, с чего я начал. С моей точки зрения, серьезного, долгого, содержательного, не обязательно приятного разговора со страной у кандидата в президенты РФ Путина пока не было.
Подобный разговор Путину только предстоит. Или не предстоит? Быть может, Путину такой разговор вовсе и не нужен? Многие политологи убеждены: даже если ВВП вообще не будет проводить никакой предвыборной кампании, он все равно выиграет выборы. Выиграет в силу инерции, в силу отсутствия хоть сколько-нибудь привлекательной альтернативы, в силу ненастроенности российского общества на “смену коней на переправе”, в силу политико-административного ресурса российской власти, наконец.
Однако нынешняя путинская ситуация не из тех, где “лучшее – это враг хорошего”. Если ВВП согласится удовольствоваться только “хорошим” - самим фактом своей победы на выборах – то политически он проиграет. Политически выиграть Путин может только в случае, если нацелится на “лучшее” - на перезапуск всей нынешней системы власти в России.
Как можно перезапустить систему, если в ее сердцевине все равно остается прежний “главный элемент”? Задача перед Путиным стоит нелегкая, я это признаю. Эффект новизны – это не то ощущение, кторое может быть растянуто на четверть века. Путин – политик, к которому россияне давно и прочно привыкли. Политик, от которого никто не ждет чего-то радикально нового. С одной стороны, ВВП такая ситуация выгодна. Как уже было сказано выше, инерция – один из самых верных и надежных “политических союзников” нынешнего президента. Но одновременно инерция – это самый страшный и коварный политический враг Путина.
Бывают времена, когда обществу искренне не хочется ничего в себе менять. Мол, зачем пытаться что-то улучшить, если все и так замечательно? Однако нынешнюю российскую реальность невозможно описать, используя слово “замечательно”. Главная характеристика текущего момента в нашей стране – отсутствие нужного темпа развития. Запад не смог поставить Россию на колени, даже задействуя все доступные ему механизмы санкционного давления. Мы держимся, и это очень хорошо. Но вот что плохо: в обществе появилось ощущение непросматриваемости будущего. До 2014 года все чувствовали, что, несмотря на многочисленные невзгоды и препятствия, Россия развивается, Россия идет вперед. Сейчас это ощущение движение исчезло. На смену ему пришло подозрение: даже напрягая все свои силы и ресурсы, стране удается лишь удерживать завоеванные позиции.
Но ведь весь остальной мир в это время не стоит на месте! Мировая экономическая и технологическая конкуренция сейчас настолько интенсивна, что отсуствие движение вперед автоматически означает движение назад. Ясно, что Путин не способен одномоментно изменить такое положение дел в период предвыборной кампании. Но в этот период ВВП может и должен сделать другое – совершить поступок, который кажется очень простым, даже элементарным, но на деле является крайне сложным. Путин, с моей точки зрения, обязан дать гражданам России убедительный ответ на вопрос: почему они должны избрать его своим президентом в четвертый раз?
При всем богатстве вариантов политики по своему отношению к власти четко делятся на две категории. Одним власть нужна ради самой власти, ради того, чтобы пользоваться ее благами. Другим – ради того, чтобы что-то делать, что-то менять к лучшему в своей стране. У меня есть опыт многолетних бесед с ближайшими соратниками ВВП. И поэтому я не испытываю и тени сомнения: Путин искренне считает себя политиком из этой второй категории, политиком, выталкивающим Россию на правильную траекторию развития. На при этом у меня нет сейчас четкого понимания: как именно ВВП намерен добиваться решения этой задачи в период своего финального презилентского срока? Какие конкретные цели он перед собой ставит на эти шесть лет? И что он намерен предпринимать для их достижения?
Разумеется, Путин не может и не должен раскрывать все свои политические карты. Но равным образом президент не имеет морального права держать публику в состоянии неведения. И лучший момент для подобного “рассеивания тумана” - это как раз период предвыборной кампании. В эти декабрьские дни уместно вспомнить народную примету: как ты встретишь Новый год, так ты его и проведешь. ВВП, с моей точки зрения, стоит относиться к предвыборной кампании как к растянутому во времени “празднованию Нового года”. Если это “празднование” будет блеклым и внутреннне бессодержательным, то таким же будет и сам “Новый год” - следующий президентский срок Путина.
И когда я употребляю слово “блеклый”, я не имею в виду, что стране нужен “блеск“ политических технологий. Стране нужна не “красивая обертка”, а качественный и свежий “продукт” внутри этой обертки. Стране нужно, чтобы “основной кандидат” в президенты раскрылся и выложился в ходе предвыборной кампании на все сто. Стране нужно, чтобы ее нынешний и будущий лидер поделился с ней своими планами, “заразил” ее своим “чувством цели”. Разумеется, как уже было сказано в начале этого материала, Путин вполне может и не делать ничего из вышеописанного. Он может позволить себе такую политическую роскошь – относиться к предвыборной кампании как к досадной помехе, как к чему-то, что отвлекает его от реально важных государственных дел.
Но политическая цена, которую ВВП придется заплатить, если он займет такую позицию, будет огромной. Я уже писал, что в Кремле считают: сразу после президентских выборов в Россия начнется политическая борьба за интерпретацию их результатов. И победит в этой борьбе тот, чье объяснение реального смысла неизбежной путинской официальной победы будет воспринято обществом как наиболее убедительное.
Хочу внести поправку в эту политическую теорию: из-за неотвратимости превращения Владимира Владимировича в четырежды президента России политическая схватка за интерпретацию результатов грядущих президентских выборов вовсю идет уже сейчас. И пока, на мой взгляд, Путин в этой схватке как минимум не выигрывает. Пока самый опасный коварный “враг Путина” по имени “политическая инерция” чувствует себя очень и очень неплохо. Если бы я был на месте ВВП, то меня бы очень сильно насторожило это обстоятельство.