Закон, вступивший в силу в июне 2017 года, регулирует проведение встреч с избирателями депутатов всех уровней — от федерального до муниципального. Коллективно общаться с гражданами без уведомления властей им разрешили лишь в специально выделанных помещениях и местах, а также на внутридворовых территориях. Все остальное требует согласования по той же схеме, что и проведение митингов. 104 депутата Госдумы сочли новые правила нарушающими сразу 26 статей Конституции РФ.
Депутат Госдумы Юрий Синельщиков (КПРФ), выступая от имени истцов, рассказал, как депутат Госсовета Татарстана в соответствии с новыми требованиями подал уведомление о намерении поговорить с избирателями на одном из специально отведенных для массовых акций мест, но чиновники отказали в согласовании, а после того, как в дело вмешался суд, разрешили проведение митинга-встречи около мусороперерабатывающего завода на глухой окраине, где добравшихся ждали «колючая проволока и стойкая вонь».
Вместо того чтобы упорядочить общение депутатов с избирателями, закон упорядочил произвол, заявил коммунист. К тому же, по его словам, для депутатов Госдумы, например, встречи с избирателями — обязанность, закрепленная в законе об их статусе, ее неисполнение грозит досрочным лишением полномочий, как это было с депутатом прошлого созыва Ильей Пономаревым, а теперь «выполнение этой обязанности ставится в зависимость от исполнительной власти». (На этот скользкий момент обратил внимание в своем заключении и Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ.)
От истцов выступал и депутат Госдумы Олег Шеин («СР»). Он напомнил: и Госдума, и Минюст в своих отзывах указали, что новые правила не распространяются на стихийные встречи с избирателями, «но это частное мнение представителей сторон не является императивом для власти на местах, потому что записи на сей счет в законе нет». Да и специальные места для проведения публичных мероприятий и встреч с избирателями определены далеко не везде: например, в Ленинградской области их лишь 22 на почти 3 тысячи населенных пунктов, и любой муниципальный депутат, чьи избиратели проживают там, где такого места нет, автоматически становится нарушителем закона.
Да, можно без согласования встречаться с избирателями на «внутридворовых территориях», продолжил г-н Шеин, но только если это не создает «помех движению пешеходов и(или) транспортных средств». Причем понятия «внутридворовая территория» нет в российском законодательстве, и трактовать его, как и определять наличие «помех», будет сам чиновник.
Судья Сергей Князев напомнил, что статья 31 Конституции не делает различий между гражданами по должностному положению, и спросил, «почему для депутатов должен существовать особый вариант реализации права на свободу собраний». Г-н Шеин ответил, что единообразие применения норм Конституции было бы соблюдено, если бы требования закона распространялась на всех представителей власти без исключения — депутатов, сенаторов, губернаторов, министров. Сейчас же, по его мнению, «депутаты поставлены в дискриминационное положение».
Полномочные представители Госдумы и Совета Федерации Татьяна Касаева и Андрей Клишас нарушения Конституции в законе не усмотрели. «Правовая неопределенность не всегда влечет негативные последствия, зачастую она обеспечивает гибкость правового регулирования», — сказала г-жа Касаева. А г-н Клишас объяснил «возмутительные» случаи вроде татарстанского «дефектами правоприменительной практики».
И представитель президента в КС Михаил Кротов никаких значимых изъянов в законе, принятом при активной поддержке Кремля, не увидел. Рассуждения о том, что такое «внутридворовая территория», он назвал «чисто гипотетическими», потому что «практика еще ни разу не давала оснований усомниться в неправильности этого определения».
Судья Бондарь спросил, чего все же истцы хотят: признания закона неконституционным в целом, «отрихтовки» его отдельных положений или просто «толкования, которое бы обеспечило единообразное применение». Из слов г-на Шеина следовало, что истцы — реалисты и готовы довольствоваться малым…