Принято считать, что значение должности посла великой державы в ХХI веке очень серьезно упало. Мол, это раньше “во времена Очакова и покоренья Крыма”, когда обмен корреспонденцией между столицами занимал недели и даже месяцы, обладающий доверием своего начальства посол мог вести самостоятельные политические игры с иностранными королями и министрами. А в наш век мгновенных электронных коммуникаций посол превратился в лишний элемент – чиновника, который должен непременно наличествовать по протоколу, но который совершенно необязательно играет важную роль в развитии отношений между двумя странами.
Частично подобная точка зрения, конечно, оправдана. Когда во времена президента Никсона американской внешней политикой рулил обожающий секретность Генри Киссинджер, о приезде Киссинджера в Москву посол США в СССР иногда узнавал следующим образом. Не получившего никаких объяснений и недоумевающего посла срочно вызывали в один из правительственных особняков на Ленинских горах и там он, к собственному изумлению, встречал своего ухмыляющегося начальника.
Но если гаджеты и самолеты кардинально изменили то, как мы путешествуем и общаемся друг с другом, они ни на йоту не поменяли человеческой природы. И это привело меня к твердому убеждению: в нынешний период личность обладателя должности посла США в Москве важна как никогда раньше в предшествующие десятилетия. И я очень рад, что сейчас эту должность занял Джон Хантсман. Почему я делаю столь щедрый аванс человеку, которого я ни разу в жизни не видел и который на недавних слушаниях в сенате, как и следовало ожидать, высказался по поводу России в крайне жестком и агрессивном духе?
Потому, что обладатель поста посла США в России подобен сейчас доктору, который не обязательно может вылечить больного, но зато может очень сильно его “залечить”. Одна из основных причин нынешнего кризисного состояния отношений между РФ и Америкой – это взаимное недоверие и отсутствие адекватных каналов коммуникаций – не в техническом, а в политическом смысле.
Впервые эта проблема встала во весь рост уже в начале третьего президентского срока Путина. Личные отношения между ВВП и президентом Обамой, как известно, не сложились. Личные отношения между Путиным и Лавровым и госсекретарем Хиллари Клинтон, как это тоже известно, не сложились еще больше. Сменщик Клинтон в Государственном департаменте Джон Кэрри общий язык с Лавровым нашел. Но влияние Кэрри при дворе президента Обамы всегда было ограниченным.
Все это придало совершенно гипертрофированное влияние фигуре посла США в Москве. И тогдашний обладатель этой должности Майкл Макфолл, к огромному сожалению, использовал это влияния не на благо. Если все несколько огрублять, то у посланца Америки в российской столице сейчас две основные функции: очень точно информировать Белый дом о планах и намерениях Кремля и очень точно информировать Кремль о планах, намерениях и настроениях Белого дома. Макфолл должен был добиться того, чтобы Путин и Обама были на “одной волне” - естественно, не в смысле согласия, а в смысле понимания друг друга.
Но сразу после прибытия Макфолла в Москву все пошло наперекосяк. Не будучи профессиональным дипломатом, новый посол США сразу же допустил грубый дипломатический промах: встретился с оппозиционными фигурами, еще до вручения своих верительных грамот. Это вызвало целую цепочку непредвиденных последствий: гневная реакция Кремля – ответная обида Макфолла - холодная война между властями страны пребывания и послом США – постепенное превращение Макфолла в яростного лоббиста ухудшения российско-американских отношений. По моему глубокому убеждению, такая позиция Макфолла очень сильно способствовала расширению пропасти взаимного недопонимания между Москвой и Вашингтона. А это, в свою очередь, послужило одной из главных причин перехода наших отношений в конфронтационную стадию в 2014 году.
Присланный на замену Макфолла Джон Теффт был его полноцй противположностью – профессионалом с большой буквы. Обратите внимание, например, на вот какой пассаж из прощального интервью Теффта “Коммерсанту” на этой неделе: “Я был в Севастополе много раз. Я понимаю российскую позицию. Я знаю историю о том, что Хрущев отдал контроль над Крымом Украине”. И не важно, что за этим словами следует привычная стандартная американская риторика: “Но фундаментальная проблема здесь в том, что Россия использовала силу для того, чтобы забрать Крым”. Важно то, что Теффт реально понимал: речь не идет о конфликте черного и белого, речь идет о очень сложной, запутанной и противоречивой проблеме.
Однако у Теффта как у посла был другое слабое место, от которого он при всем желании не мог избавиться. Теффт был карьерным сотрудником Госдепартамента. А к карьерным сотрудникам Госдепа в современном Вашингтоне относятся примерно так, как Сталин и Ворошилов относились к “военспецам” царского времени: их используют, но им не доверяют и не особо их слушают. Особую значимость эта проблема приобрела в период Трампа – период, когда конгресс и СМИ воюют с собственным президентом, а государственный департамент находится в состоянии глубочайшего внутреннего раздрая.
В Москве сейчас просто не очень понимают: с кем им следует говорить в Вашингтоне? С самим Трампом? Президент – не профессионал в сфере государственного управления, не особо контролирует собственных подчиненных и крайне уязвим для обвинений в “подозрительных связях с русскими”. С госсекретарем Рексом Тиллерсоном? Пытающийся рулить госдепом в ручном режиме Тилллерсон утопает в других делах. Кроме того, никто точно не знает, насколько прочным является его положение. С помощником президента по национальной безопасности Гербертом Макмастером? По слухам, Макмастер является одним из лидеров “антикремлевской партии” в Белом доме.
На таком невразумительном фоне появление в ранге посла США в Москве Джона Хантсмана можно расценивать как подарок для российско-американских отношений. С одной стороны, Хантсман – это очень самостоятельная, влиятельная и мощная политическая фигура, настоящий тяжеловес. В 2012 году Хантсман отказался от мыслей о борьбе за Белый дом в качестве кандидата от Республиканской партии. Но, как позднее признался руководитель предвыборного штаба Обамы, на старте предвыборной борьбы из всех потенциальных республиканских кандидатов самым опасным в окружении действующего президента считали именно Хантсмана. При этом Хантсман пользуется еще и уважением демократов. По утверждению агентства Ассошэйтед Пресс, в том же 2012 году победивший на выборах президента Обама рассматривал Хантсмана как кандидата на должность нового государственного секретаря.
Итак, с “политическим прикрытием” у нового посла США в РФ все в порядке . Но у него все окей и с дипломатическим опытом. Получив в далеком 1992 году в возрасте 32 лет пост представителя США в Сингапуре, Хантсман стал самым молодым американским послом за последние 100 лет. За плечами Хантсмана и опыт работы послом США в Китае – а на этой должности “дипломаты-любители” не выживают. В лице Джона Хантсмана у Москвы появился полноценный американский собеседник – собеседник, от которого не приходится ждать словесных приятностей, но с которым зато можно вести содержательный разговор. В моих глазах один только этот факт уже является огромным достижением. Надеюсь, мои глаза меня не обманывают.