Согласно Марку Твену, существуют, как известно, три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика. Позволю себе нахальство немного подправить классика и добавить еще и четвертую категорию — беспардонно наглую ложь в виде германской выборной статистики. И нет, я не имею в виду, что в стране Ангелы Меркель «творчески» считают голоса избирателей. Я имею в виду нечто принципиально иное: если смотреть на результаты выборов в германский бундестаг через призму интересов России, то можно запросто крупно ошибиться и придти к принципиально неверному выводу.
Результаты немецких парламентских выборов только на первый взгляд выглядят как политический триумф Москвы. В реальности они являются веским поводом серьезно задуматься о необходимости тонкой перекалибровки политической линии Москвы в Европе.
А теперь позвольте мне начать сеанс разоблачения «очень наглой лжи» в виде результата германских парламентских выборов. Помните фразу «партия Меркель показала на нынешних выборах худший результат с 1949 года»? С формальной точки зрения в этой фразе нет ни одного слова неправды. Результат возглавляемого Меркель блока ХДС-ХСС на парламентских выборах 2017 года — 33,2 % голосов избирателей. Результат блока ХДС-ХСС на первых парламентских выборах после создания ФРГ в 1949 году — 31% голосов избирателей. Меньше христианские демократы за всю историю Федеративной Республики не набирали.
Вам не понятно, в чем здесь подвох? А вот в чем: по итогам парламентских выборов 1949 года лидер блока ХДС-ХСС Конрад Аденауэр сформировал правительство, которое находилось у власти 14 лет — вплоть до октября 1963 года. В принципе Аденауэр мог бы руководить ФРГ и дальше: его база политической поддержки к 1963 году никуда не исчезла. Но канцлеру к тому времени исполнилось 87 лет и он счел за лучшее удалиться на покой.
А вот вам еще один пример лукавости официальных результатов германских парламентских выборов. В 1969 году блок ХДС-ХСС во главе с бывшим членом гитлеровской партии Куртом-Георгом Кизингером получил на выборах 46,1% голосов избирателей и стал самой популярной политической силой страны. Но вот угадайте: кто в итоге сформировал новое германское правительство?
Не Кизингер, как это можно было предположить. Канцлером ФРГ стал лидер социал-демократов Вилли Брандт, чья партия получила на выборах всего 42, 7% голосов. В 1976 году эта история повторилась. Формальным победителем выборов стал получивший 48, 6% голосов избирателей блок ХДС-ХСС во главе с хорошо нам знакомым Гельмутом Колем. Но главой правительства все равно стал лидер социал-демократов Гельмут Шмидт, чья партия заручилась поддержкой всего 42,6% избирателей. Россиянам, которые привыкли жить по принципу «победитель получает все» не очень понятно, как такое может быть. Но то, что является загадкой для нас, не представляет таковой для немцев.
За всю историю ФРГ был только один случай, когда какая-либо партия смогла получить абсолютное большинство голосов и сформировать чисто однопартийное правительство. Этого достижения в виде 50,2% голосов избирателей в 1957 году сумел добиться тот самый Конрад Аденауэр. Все остальные правительства ФРГ были коалиционными. Получалось, что если ты не входишь в правящую коалицию, то не столь уж важно, сколько именно у тебя депутатских мест в Бундестаге. Повлиять на стратегический курс страны ты все равно не сможешь.
А сейчас давайте закончим исторический экскурс и перенесемся в наши дни. Еще задолго до выборов 2017 года многие мои немецкие знакомые были абсолютно убеждены: новая партия «Альтернатива для Германии» стремительно набирает политический вес, опираясь в том числе на мощную материальную поддержку России. В Кремле это, естественно, категорически отрицают. И я склонен верить этим отрицаниям. Германия — страна, в политической сфере которой все просвечивается. Если факты материальной поддержки действительно имели бы место, то они давно были бы уже обнародованы.
Но вот то, что в политических кругах в Москвы к «Альтернативе для Германии» относятся с симпатией, особо не скрывается. « Почему мы должны отталкивать от себя тех, кто выступает за нормализацию отношений с Россией?!» - задал мне риторический вопрос видный член путинской свиты. Правильно, отталкивать от себя по возможности никого не надо. Но одновременно не надо иметь излишних иллюзий по поводу возможностей «дружественных зарубежных сил» реально на что-то повлиять.
У «Альтернативы для Германии» будет третья по размеру фракция в Бундестаге. Но изменит ли это к лучшему отношения между Москвой и Берлином? К сожалению, нет. «Альтернатива» в Бундестаге будет надежно блокирована со всех сторон. И этот пример не единичен. Изменились ли к лучшему отношения между РФ и Францией из-за того, что на президентских выборах 2017 года лидер партии «Национальный Фронт» Марин Ле Пен заняла второе место? Нет, не изменились. А между тем Россия инвестировала в Ле Пен немалый объем политического капитала. Когда весной этого года за считаные недели до первого раунда президентских выборов во Франции Путин принял в Кремле лидера «Национального фронта», это заметили не только политики в Париже. Это заметили во всем западном мире.
Разумеется, Путин как очень опытный слуга народа постарался на открытой части встречи заранее отбить все возможные упреки: «Знаю, конечно, что сейчас активно развивается предвыборная кампания во Франции. Мы ни в коем случае не хотим как-то влиять на происходящие события, но оставляем за собой право общаться со всеми представителями политических сил страны, так же, как это делают наши партнеры в Европе, Соединенных Штатах». Слабое место такой позиции в том, что до встречи с Путиным Марин Ле Пен еще не разу не допускали в «вежливое общество» - или, по меньшей мере, в «вежливое общество» на уровне лидеров ведущих стран мира.
Дав аудиенцию Марин Ле Пен, ВВП приподнял ее политический статус. Естественно, французская политическая элита однозначно восприняла это как поддержку. Но ведь победил-то в итоге все равно Макрон. А у партии Ле Пен сейчас 8 мест в нижней палате парламента Франции ( всего там заседает 577 депутатов). Тот ли объект для своих политических инвестиций мы выбрали? И касается, на мой взгляд, такой вопрос не только Франции или Германии. Среди руководителей стран ЕС у Путина сложились теплые отношения, скажем, с премьером Греции Алексом Ципрасом и премьером Венгрии Виктором Орбаном.
Вопрос о продлении санкций ЕС против РФ решается строго на основе консенсуса. Иными словами, теоретически даже один из этих друзей Путина мог бы разрушить весь нынешний европейский санкционный механизм. Мог бы — но не разрушает. Почему? Силенок и влияния маловато. Для поступков такого уровня нужны не «те, кто на флангах». Для поступков такого уровня нужны те, кто в центре - политики ранга канцлера Германии. И не важно, что Меркель нам (и не только нам) смертельно надоела и что с ней не хочется иметь никаких дел. Искусство дипломатии состоит не в том, чтобы договариваться с тем, кто тебе нравится и с кем ты согласен. Искусство дипломатии состоит в прямо противоположном. Если кто-то об этом забыл, то результаты выборов в германский бундестаг можно считать очень громким напоминанием.