У адвоката Рыбина сейчас в СИЗО Украины 18 подзащитных — от генералов СБУ и бывших бойцов «Беркута» до россиян и бразильца Рафаэля Лусванги, воевавших на стороне самопровозглашенных республик. Он основатель благотворительного фонда правовой помощи иностранцам «Одиссей» и один из немногих экспертов, которые понимают, что происходит в правосудии Украины сейчас.
— Что произошло в суде города Черноморска?
— 18 сентября суд огласил совершенно сенсационный приговор, оправдав всех подсудимых, 19 человек. В том числе и пятерых, которые почти 3,5 года провели в СИЗО. В их числе и мой подзащитный Женя Мефедов.
— Мефедов там ведь не единственный россиянин?
— Да. Там есть еще такой Максим Соколов. Но почему-то только к Мефедову применены такие методы удержания на Украине — ему прямо в зале суда предъявили новое обвинение, не составляя протокола о задержании, фактически насильно вывезли в Киевский районный суд Одессы и там избирали меру пресечения. Сейчас он находится в СИЗО Одессы. Он обвинен в посягательстве на территориальную целостность Украины.
— Насколько я слышал, Мефедова и Долженкова «закрыла» СБУ на основании фильма, снятого «Одесской дружиной» о своем автопробеге под российскими флагами в Николаев 28 марта 2014 года. Это правда?
— Да! 15 человек поехали на машинах в автопробег ко дню освобождения Николаева от немецко-фашистских захватчиков, возложили цветы к памятнику героям-ольшанцам. Да, покричали, но призывов к отсоединению или возбуждения национальной вражды там не было.
— В Одессе все предполагали, что будут оправдательные приговоры, но не ожидали, что оправдают всех. Сенсацией это стало и для всей Украины. Почему?
— Послушайте, в этом-то и вся проблема Украины. У меня недавно было решение апелляционного суда по Рафаэлю Лусванги. Это бразилец, который был в ДНР, потом прилетел по своим делам в Киев, был арестован и осужден на 13 лет. Я в апелляции добился отмены этого приговора. И добился я его потому, что приговор был вынесен с грубейшими нарушениями процедуры рассмотрения дела и его прав как человека. Украина же декларирует себя как европейское государство, в котором действует Конституция и соблюдаются права человека, да? Так будьте любезны соблюдайте! Если вы отдали человека под суд, то дайте возможность прокурору поддержать обвинение, а защитнику защитить. И если защитник победил и добился оправдательного приговора, то нужно принимать такие приговоры. Это свидетельствует о демократизации общества.
— Но существуют видеозаписи, на которых Рафаэль Лусванги стреляет из миномета, он очевидно воевал…
— Стрелял он из миномета, это все понятно. Представители радикальных организаций в суде тоже говорили мне, что он убивал, разрушал… Судьи как раз вышли в совещательную комнату, и я им говорю: «Вот сидит прокурор, вот обвинительный акт, который этот прокурор подал в суд. В нем написано: «потерпевших нет, материальный вред никому не причинен». Какие вопросы? Это же не я написал!». Они ответили: «Мы поняли, мы будем собирать доказательства!». Отлично, хотите посадить — соберите доказательства. Чтобы адвокат в последних дебатах мог только попросить милости у суда! А так как сейчас — давить на адвокатов и суд и кричать «террорист, сепаратист, посадить» — бессмысленно.
— А как вы считаете, украинская прокуратура такая непрофессиональная или сознательно саботирует политические процессы?
— У меня есть подзащитный — генерал СБУ Щеголев, начальник управления СБУ в Киеве и Киевской области как раз во время событий на Майдане. Ему инкриминируется, что якобы 18 февраля он руководил антитеррористической операцией в центре Киева и руководил захватом Дома профсоюзов. Мне следователь сказал, что генералу нужен хороший адвокат. Я поначалу счел это комплиментом, а потом начал разбираться и обнаружил, что обвинение банально подделано! Написали в обвинении, что генерал превысил служебные полномочия и, соответственно, обвиняется по части 3 статьи 365 УК в редакции, которая действовала до внесения изменений в кодекс. А изменения в эту статью внесли как раз 21 февраля 2014 года, чтобы выпустить из тюрьмы Юлию Тимошенко. А мой генерал — военнослужащий, который не может быть обвинен по статье 365 в старой редакции. И вот они оставляют название статьи в старой редакции, а саму статью применяют в новой, которая начала действовать с 21 февраля! И эти формулировки они «втюхали» в обвинительное заключение. Когда я об этом заявил в суде, судьи только переглянулись. Они здесь, в Киеве, находятся в определенной зависимости, и все мои попытки развернуть обвинение и добиться возбуждения уголовного дела против прокурора пока не увенчались успехом. Но в этом деле я вижу и определенную долю саботажа со стороны следователей.
А обвинения в отношении Лусванги — это просто «троечники» в прокуратуре. В отношении обвинения 19 человек в суде Черноморска — тоже «троечники»! Это люди, которые не то чтобы не умеют, они и не хотят учиться, слушают команды и просто их исполняют.
Прокуратура дважды просто срывала судебные дебаты в суде. Первый раз прокурор перед началом заседания написала бумажку, что у нее голова болит, и уехала. Второй раз на заседание просто не пришел ни один прокурор, прислали бумагу, что у них некому представлять обвинение, все разболелись. Я вам больше скажу, мы работали очень серьезно, чтобы развалить это обвинение, и я просматривал много видео, представил суду четкие доказательства, что четверо из шести смертельно раненных получили ранения не на Соборной площади, а на Греческой, находились со стороны митингующих «антимайдановцев» и были с георгиевскими лентами. По версии прокуратуры, это были шесть случайных прохожих, которые получили ранения возле Соборной площади, где собирался марш сторонников единой Украины.
— Но есть же исчерпывающее общественное расследование «Группы 2 мая», где четко изучены обстоятельства гибели всех шестерых: двух из числа сторонников единой Украины, четверых — сторонников Антимайдана…
— Но это же расследование «Группы 2 мая», а у прокуратуры все по-другому. Дикость! Когда мы только занялись делом, уже стало понятно, что приговор будет оправдательным. Я, естественно, не ожидал, что судьи наберутся смелости и оправдают всех, но суд проявил принципиальность и признал, что, раз доказательства не допустимы, то они не допустимы абсолютно ко всем подсудимым независимо от обстоятельств. Это очень хороший и позитивный прецедент для Украины!
— А что дальше будет с Евгением Мефедовым и Александром Долженковым?
— Я могу отвечать как юрист. Судебное расследование по новому делу не имеет никакой перспективы, и оно будет всячески тормозиться. Раз за разом прокуратура будет обращаться в суд с просьбой продлить срок следствия и оставить подсудимых под стражей.
Дальше прокуратура подаст апелляцию на решение суда в Черноморске, а апелляция Одессы ее рассмотреть не сможет по одной простой причине — все судьи уже были задействованы в этом деле. Поэтому будет внесено представление в Высший специализированный суд Украины, который назначит для этого дела одну из областных апелляций. Вы можете себе представить, если это будет львовская, или ровенская, или тернопольская, или винницкая апелляция? Они просто разорвут этот приговор и напишут его так, как им скажут в администрации президента!
— А что будет лично с вами?
— Я не могу сказать, что мои действия доставляют удовольствие власти. Поэтому на меня была подана жалоба в дисциплинарную комиссию адвокатуры города Киева, которая отказалась по мне открыть производство. И прокуратура обжаловала этот отказ в Высшей дисциплинарной комиссии адвокатуры.
Доверенность от генеральной прокуратуры на начальника управления специальных расследований Горбатюка и еще одного прокурора на представительство интересов генпрокуратуры в этом разбирательстве подписана лично Юрием Луценко. Ну, может, это и неплохо. Ему есть чему у меня поучиться, для него это будет интересный процесс. Меня обвиняют в том, что, присутствуя на допросе своего подопечного, я отказался подписать протокол и то же самое посоветовал своему подзащитному.
— Чем он вам грозит по максимуму?
— По максимуму? Лишением права заниматься адвокатской деятельностью.