Сегодня многие миллионы россиян уверены, что от их мнения ничего не зависит, а власть все сама за нас решит. Согласно разным опросам, около 40% россиян полагают, что даже их голос на выборах ничего не решает. А между тем 19–20 августа 1991 года всего несколько десятков тысяч человек, вышедших к Белому дому, определили судьбу страны, и 21 августа началась уже новая демократическая эпоха. Впервые в современной истории выбор был сделан не политиками и их верноподданными, а народом.
— 1991 год был не только годом пустых прилавков, но и годом надежд. Люди начинали чувствовать свежий воздух свободы, и это было важнее, чем сытость. И вдруг нам объявляют, что свобода закончилась и все опять будет по-старому. Вот это страшно, это заставляет что-то предпринимать, — вспоминает Михаил Шнейдер, который на тот момент был ответственным секретарем «Демократической России». — Но проблема была в том, что тогда не существовало Интернета и мобильной связи. О том, что произошел переворот, большинство граждан просто не знали, как их организовать на протест — было непонятно. Поэтому нам приходилось печатать листовки, информировать людей на улицах. И мы придумали еще один канал информации — попросили машинистов метро объявлять о том, что нужно прийти на защиту Белого дома. Не все, конечно, согласились, ведь для этого требовалось личное мужество. Но в итоге «кворум», достаточный для того, чтобы защитить демократический путь развития, был собран. Не знаю, удалось бы это сегодня? Потому что тогда было понятно, что мы защищаем, и была вера в то, что наше мирное мнение услышат.
— Я последний раз собирал митинг в память о победе над ГКЧП несколько лет назад и был поражен, когда на него пришли порядка 70 человек, — рассказал бывший руководитель Администрации Президента России, а в 1991 году первый зампред Верховного совета Сергей Филатов. — Что изменилось за эти 26 лет? Постепенно угасли надежды, которые возникли после победы над КГЧП. Тогда были все предпосылки к тому, чтобы сделать другую страну — свободную, растущую. Но постепенно эти предпосылки стали уничтожаться. Многие свободы ликвидированы, экономика стагнирует. Нет надежд, но, с другой стороны, и голода нет. Действует своего рода договор: власть обеспечивает минимальное пропитание, а мы закрываем глаза на ее проделки. Поэтому до голодных бунтов дело не доходит, а на митинги в поддержку авторитарной системы выходит больше, чем за права человека. Но это не означает, что действующую власть бросятся защищать, если она окажется под угрозой. Задачей депутатов Верховного совета на тот момент было не агитировать против ГКЧП, а объехать как можно больше воинских частей, чтобы убедить военных не применять силу против безоружных москвичей, защищающих Белый дом. Нам это удалось.
— Сейчас многие удивляются: все офицеры были коммунистами, как же они не выполнили приказ партии и ГКЧП? — говорит Александр Шаравин, полковник Генштаба в 1991 году. — Но нужно понимать, что армия тоже была расколота. Часть офицеров входили в демократическую платформу КПСС и неформальные демократические движения, например «Военные за демократию». Их было не много — процентов, может быть, 25, но этого оказалось достаточно, чтобы армия не пролила кровь своего народа, а путч переродился в мирную демократическую революцию.
— Предположим, группа лиц нам завтра по телевизору объявит, что Владимир Владимирович заболел и отдыхает в Крыму, а страной пока поправят другие. Как на это отреагирует население, выйдет на его защиту?
— Многое зависит от того, кто об этом объявит, — отвечает бывший министр экономики Андрей Нечаев. — Насколько это будут люди, пользующиеся уважением. При всей невероятности такой ситуации некоторые параллели между 1991 годом и сегодняшним днем все-таки напрашиваются. Ведь и тогда вокруг Горбачева были две силы, которые противостояли друг другу: либералы и силовики, которые концентрировались вокруг руководителя КГБ Крючкова. Михаил Сергеевич маневрировал, пытался искать компромиссы, за что его и ценили. Очень похожую ситуацию мы имеем и сейчас. Многие любят говорить, что башни Кремля между собой конфликтуют, но Путин держит баланс между либералами и силовиками. В чем и заключается его незаменимость. Только он может находить консенсус между этими группами. А вот Горбачев в предпутчевые месяцы не удержал баланс, стал склоняться больше в сторону силовиков. В итоге они решили обойтись без него. И сейчас силовые башни пытаются разрушить баланс: и с точки зрения законов, которые носят исключительно запретительный характер, и возбуждая уголовные дела, которые показывают, кто в лавке хозяин. В общем, тактику ползучей контрреволюции они используют. Надеюсь, что Путин не повторит ошибки Михаила Сергеевича, потому что иначе нам придется на практике проверять: действительно ли рейтинг Владимира Владимировича превышает 86 процентов. А этого бы не хотелось.