Вадим КАРАСЕВ, директор Института глобальных стратегий, Украина: «В РОЛИ ДИПЛОМАТА ПОРОШЕНКО ДАЛЕКО ОБОШЕЛ ВСЕХ СВОИХ ПРЕДШЕСТВЕННИКОВ»
Перейдя экватор своего президентства, Петр Порошенко должен критически осмотреть свой багаж и всерьез подумать о будущем.
Три года назад он стал президентом, прямо скажем, в слабоуправляемой расколотой стране. Первой его задачей стало восстановление работы всех структур управления государством. Сегодня можно утверждать, что дееспособность военного и силового блоков — Вооруженных сил Украины, Службы безопасности Украины, Министерства внутренних дел, Национальной гвардии — надежно обеспечена. В беспрецедентно сложных условиях, связанных с потерей Крыма и вооруженными действиями на Донбассе, президент сумел в основном вернуть государству монополию на применение силы и утвердить относительный правопорядок вместо революционной стихии.
Конечно, и после трех лет сбои в работе силовых и правоохранительных структур нередки, но функциональную дееспособность режима, созданного Порошенко, можно считать доказанной. Важно, чтобы этот режим был легитимирован общественной поддержкой, чтобы украинское общество его приняло как свой, а не отторгло как навязанный силой. То есть нужно пройти через полноценный, не вызывающий сомнений ни в стране, ни в мире избирательный цикл.
Напомню, что Петр Порошенко стал единственным из пяти президентов независимой Украины, кому в 2014 г. удалась победа в первом туре с абсолютным большинством голосов (54,7%). Поддержка была в значительной мере авансовой и условной. Долгое время Порошенко маневрировал вокруг центра, слал сигналы разным социальным группам, старался не ссориться с главными олигархическими кланами.
Теперь пришло время провести смотр всей президентской гвардии соратников и возможных союзников, чтобы понять, достаточен ли у Порошенко ресурс для закрепления у власти.
Президенту удалось поставить премьер-министром своего соратника Владимира Гройсмана, а генеральным прокурором — своего выдвиженца Юрия Луценко. При этом Порошенко сохранил союз с Арсением Яценюком, отставленным от премьерства, и с его фракций «Народный фронт» в Верховной раде. Это позволяет до выборов удерживать в парламенте коалицию большинства де-юре, хотя фактически ее давно нет.
Голосования в Раде проходят на основе тактических договоренностей под каждый конкретный законопроект. Зыбкое парламентское большинство оказалось под жестким кураторством со стороны Администрации президента. Другими словами, президенту удалось политически переформатировать парламентско-президентский режим в де-факто президентский. Премьер работает при президенте техническим исполнителем, а Рада в основном реагирует на сигналы главы государства. Периодически в парламенте возникают конфликты, чреватые угрозой досрочных выборов, но президентская команда научилась различными способами подавлять бунты на корабле.
Судя по действиям, предпринимаемым Порошенко, он уже принял решение баллотироваться на второй срок и начал практическую подготовку к этому испытанию. Что он и его партия смогут предъявить украинскому избирателю?
Думается, основной упор будет сделан на внешнеполитических достижениях. Недаром Петр Алексеевич демонстрирует поистине феноменальную дипломатическую активность, проводя сотни визитов и встреч с зарубежными партнерами, не оставляя без внимания даже малые страны. В роли дипломата Порошенко далеко обошел всех своих предшественников на президентском посту. И был в итоге вознагражден: предоставление украинцам права на безвизовые поездки в ЕС и завершение ратификации договора об Ассоциации Украины с ЕС — это, несомненно, самые весомые на сегодня козыри в предвыборной копилке президента.
В составе «нормандской четверки» Порошенко явно руководствуется принципами минимализма и консервации. Переговоры в минском формате он использует исключительно как барьер против разрастания вооруженного конфликта на Донбассе. И как основание сохранять тесные рабочие отношения с президентами Германии и Франции. Ничего более. Как-либо инициативно продвигать минский процесс в сторону урегулирования конфликта Порошенко явно не намерен. Он политически сдвигается от центра вправо, ища поддержки среди сторонников «победы без компромиссов», а это исключает для президента какое-либо активное миротворчество.
Добившись основных достижений на внешнеполитическом поприще и в реконструкции военно-силового блока, Порошенко пытается предстать перед украинцами в образе не партийного, а общенационального лидера, который держится над групповыми схватками, модерирует клановые споры и блюдет общегосударственный интерес. Это дает президенту удобную возможность маневрировать своей повесткой, занимаясь электорально выгодными темами, а прочие перекладывая на правительство и парламент.
Закрепляя свой желанный общенациональный статус, президент стремится сплотить вокруг себя основные элитные группировки. С этой целью Порошенко, в частности, ввел практику обсуждения важнейших решений в составе неформальной группы, которую СМИ окрестили «стратегической семеркой». Помимо самого Порошенко в нее входят генпрокурор Юрий Луценко, спикер Верховной рады Андрей Парубий, секретарь СНБО Александр Турчинов, премьер-министр Владимир Гройсман, глава МВД Арсен Аваков, экс-премьер-министр Арсений Яценюк.
Пожалуй, самое примечательное в трансформации президента на рубеже его трехлетия — это почти кардинальная смена идеологического позиционирования. Сдвинувшись далеко вправо, Порошенко перехватывает у националистов и активно осваивает «патриотическую» повестку. Ведущим слоганом Порошенко отныне можно считать «антипереяслав» или «геть от Москвы». Отсюда прямое включение государства в экономическую блокаду неподконтрольных районов Донецкой и Луганской областей, запреты российских информационных сайтов и соцсетей, квотирование языкового контента в СМИ, подготовка к введению виз с Россией. Вполне вероятно, что Порошенко в роли анти-Хмельницкого вскоре демонстративно денонсирует «большой договор» о дружбе, сотрудничестве и добрососедстве с РФ.
Планируя будущий электоральный цикл, Порошенко распределяет в своей пьесе роли основных партийных команд. Партии «Самопомич» и «Батькивщина» рассматриваются как конкуренты и в парламенте, и в схватке за президентство, поэтому против них ведется планомерная политическая война с использованием всех доступных президенту ресурсов. Лидера «Самопомичи», львовского мэра Андрея Садового, команде Порошенко удалось основательно потрепать и лишить серьезных президентских шансов. В последнее время главный удар переносится на единственного оставшегося конкурента — главу «Батькивщины» Юлию Тимошенко, которой грозит новое уголовное дело за газовый контракт 2009 года с Россией. А может быть, и обвинение в госизмене.
А вот «Оппозиционному блоку» политический драматург Порошенко, похоже, отводит совсем иную роль — удобного спарринг-партнера. «Оппоблок» должен замыкать на себя социальный и этнокультурный протест, выступая в парламенте в качестве лояльной оппозиции и вечного меньшинства. Но самое главное — именно представитель «Оппоблока» должен выйти вместе с Порошенко во второй тур будущих президентских выборов. И гарантировать Петру Алексеевичу эффектный финал, в котором проевропейский кандидат убедительно победит пророссийского кандидата. Это напоминает по сюжету кампанию второго срока Леонида Кучмы, у которого выгодным спарринг-партнером был лидер коммунистов Петр Симоненко.
Конечно, и рейтинг доверия, и электоральный рейтинг президента имеют тенденцию к снижению. Общественная критика становится все жестче, оценки решений и действия — негативней. Но Порошенко своими маневрами пока что умело создает для себя ситуацию практической безальтернативности в роли лидера страны. Молодые проевропейские активисты за этот период не стали значимой силой, а старая партийная гвардия вовсе сдала свои позиции.
Можно заключить, что для закрепления у власти президенту Порошенко пока недостаточно имеющегося политического багажа, накопленных ресурсов, имиджевой привлекательности и лидерских качеств. Победить на одной искусственной безальтернативности вряд ли получится.
ВЗГЛЯД ИЗ МОСКВЫ. Сергей СТАНКЕВИЧ, эксперт Фонда Анатолия Собчака: «СТАЛО ЯСНО, ЧТО ПОРОШЕНКО, ПОКОЛЕБАВШИСЬ, ВЫБРАЛ ВОЙНУ»
Полувойна и полуреформы — таков текущий тактический выбор Петра Порошенко, который после трех лет своего правления в основных чертах сформировал свой режим.
Первые годы своего президентства Петр Порошенко по понятным причинам предпочитал фирменный гетманский стиль с непрерывными маневрами и ситуативными сделками. Надо было избежать явных капканов и провалов, консолидировать властный ресурс, найти внутренних и внешних союзников.
Порошенко решил задачу политического выживания, подобрал под себя правительство, прокуратуру и отчасти силовой блок, сформировал около себя властную «старшину» из десятка фигур, начал «дисциплинировать» судебную ветвь, занял ключевые высоты в медийном пространстве. Научился добиваться нужных решений от Верховной рады. Вытеснил мятежных олигархов и законтрактовал лояльных. Понятно, что на всех этих направлениях осталось много незавершенного, половинчатого, что может сломаться под ногами и взорваться за спиной, но вот она в кулаке, борода бога удачи, и вперед, только вперед…
Чтобы не стать техническим, переходным президентом, Порошенко на третьем году необходимо было идти дальше, попытаться сформулировать стратегию, не ограниченную одним сроком.
Главный выбор, определяющий и характер режима, и его стратегию, и вероятное политическое будущее самого Порошенко, был вполне очевиден: двигаться к миру или к войне.
Движение к миру (то есть мирная реинтеграция Донбасса в Украину на основе пакетного соглашения «Минск‑2») позволило бы президенту осуществить реальные комплексные реформы, настроить страну на экономическое и государственное строительство с максимальной международной поддержкой, осуществить хотя бы частичную нормализацию отношений с Россией, продолжая интенсивный диалог по всем спорным вопросам. Государственное преобладание украиноязычной культуры можно было утверждать путем создания и распространения качественного контента, а не административным принуждением.
Весной 2017 года стало ясно, что Порошенко, поколебавшись, выбрал войну. Не как ближайшую практическую цель, а как политическую основу своего режима и главный инструмент самоутверждения надолго. Это не предполагает немедленного разрыва отношений с Россией, всеобщей мобилизации и перехода к полномасштабным боевым действиям. Но этот выбор требует неизбежного: рвать все экономические связи с Россией, блокировать человеческие контакты, буквально искоренять все, что для Украины так или иначе позитивно связанно с Россией в реальной жизни и даже в Интернете. И поэтапно наращивать военно-административный контроль над страной.
Картина мира для Порошенко упростилась до примитива: мы открыли в украинской хате двери на Запад, в Европу, а теперь должны закрыть и заколотить досками дверь на восток, в сторону «вражеской» России. Вместо похороненного «братства» только вражда и ненависть. Идентичность на отрицании, консолидация на ненависти.
Следуя своему военному выбору, Порошенко полностью изменил трактовку минских договоренностей, убрав из них самое главное: компромисс по принципу «мир и совместное развитие в обмен на автономный статус». «Минск‑2» отныне трактуется как успешно сработавшая казацкая хитрость.
Выглядит это примерно так. Киев-де изначально не собирался исполнять «Минск‑2», а подписал его в феврале 2015‑го только для того, чтобы уйти от угрозы военного поражения и выиграть время. Под прикрытием соглашения Порошенко нарастил и перевооружил армию и теперь готов к силовому решению спора с сепаратистами. Киев продолжает разговоры о «Минске‑2» и дебаты в контактной группе исключительно для того, чтобы сохранять антироссийские санкции и получать внешнюю помощь. А любое практическое продвижение в деле исполнения соглашения надежно блокирует заведомо неисполнимое условие, выдвинутое Порошенко: «сначала контроль Киева над границей, потом выборы на бывших неподконтрольных территориях». Да, это очевидная односторонняя ревизия текста соглашения, принимайте ее, говорит Киев, или хороните весь документ.
В такой обновленной трактовке вся эпопея с «Минском‑2» выглядит, мягко говоря, как не слишком деликатное злоупотребление доверчивостью глав Германии и Франции. Пока трудно предсказать их реакцию. То ли они признают себя обманутыми невольными участниками «полезной уловки», то ли продолжат настаивать, что «все было всерьез» и «Минск‑2» нужно исполнять так, как он написан. В любом случае Евросоюзу будет все сложнее сохранять логическую привязку антироссийских санкций к исполнению «Минска‑2».
Еще никогда Порошенко не был настолько свободен от воздействия внешних попечителей. У новой администрации США пока нет новой политики в отношении Украины, а старая просто закончилась. Финансовая помощь из-за океана сократилась в несколько раз, причем идет уже в виде кредитов, а не субсидий. Практика выдачи американских госгарантий под украинские облигации, похоже, прекращена.
Самое главное, прекращено тесное политическое кураторство Вашингтона над Киевом: ушедшему тандему кураторов Джозеф Байден — Виктория Нуланд (вице-президент и помощник госсекретаря) нет и, вероятно, не будет замены. Трамп делегировал основную ответственность за урегулирование конфликта на Украине Евросоюзу (читай Германии), оставив за Вашингтоном мониторинг и возможность реагирования только на критическое ухудшение ситуации.
Это не значит, что у Америки при Трампе нет собственной позиции по Украине. Судя по комплексу высказываний, доносящихся из Вашингтона, эта позиция сводится к двум тезисам. По Крыму — придерживаться политики «расходящихся мнений»: переход полуострова в Россию не признаем, но по факту взаимодействуем с Россией нормально, оставляя неразрешимое разногласие за скобками на неопределенный срок (эту политику США почти полвека проводили в отношении «оккупированной» Прибалтики, входившей в состав СССР). По Донбассу — урегулирование конфликта между Киевом и сепаратистами по принципу сделки «мир и совместное развитие в обмен на автономию».
Кроме того, Вашингтон, похоже, готов отказаться от самого главного наследия украинской политики Байдена–Нуланд — догмата о непогрешимости Киева — в пользу принципа обоюдной ответственности сторон конфликта за его продолжение или прекращение. Германия и Франция тоже дрейфуют к такому пониманию, и отсюда еще возможно миротворческое давление.
Петр Порошенко не может выиграть войну и боится проиграть мир, поскольку придется предъявлять реальные реформаторские и социально-экономические результаты. Поэтому он надеется протянуть как можно дольше в состоянии полувойны, к которой сумел вполне приспособиться. Даже извлекает из нее немало выгод. На войну можно списать любые беды населения, любые отложенные реформы, войной можно объяснять реквизиции, наезды на оппонентов (как на прислужников врага), цензуру и прочую административную чрезвычайщину.
Проблема, однако, в том, что полувойна развязывает руки не только Порошенко, но и «альтернативному государству», в которое постепенно превращается коалиция вооруженных национал-радикалов.
Между режимом Порошенко и коалицией радикалов идет, по сути, скрытое смертельное соревнование: кто кого «сначала использует, а потом похоронит». Радикалы находятся в предпочтительном положении: они надзирают за продвижением режима Порошенко в «правильном» для них военном направлении и всегда готовы силой скорректировать любые «отклонения».
Милитаризация украинского общества в соответствии с военным выбором Порошенко создаст для радикалов в перспективе дополнительные возможности для параллельного силового контроля над официальными государственными структурами.
На финише третьего года для Порошенко обозначился главный вызов: размывание социальной базы его режима, в том числе неуклонное падение уровня поддержки со стороны избирателей. И сам Порошенко как кандидат на переизбрание, и его партийный блок балансируют на уровне 11%‑ной поддержки, практически наравне с оппонентами в лице Юлии Тимошенко и «Оппозиционного блока».
Предстоящие болезненные меры — увеличение пенсионного возраста (плюс отмена многочисленных льгот), либерализация рынка земли, реформы здравоохранения, энергетики и коммунальной сферы и т.д. — способны обрушить даже более популярную власть, а уж нынешний режим и подавно. С чем выходить на выборы парламента в 2018 году и президента в 2019 году?
Скорее всего, главной темой обеих выборных кампаний и главным запросом украинских избирателей станет мир, от которого президент Порошенко все дальше отодвигает страну. Оппоненты неизбежно будут утверждать, что Порошенко — это война, а все его усилия направлены только на продолжение и укоренение войны на десятилетия. В ближайшие два года можно ожидать массовых общенациональных требований мира, к которым Европа точно не останется равнодушной.
Рекламой безвизового доступа в ЕС антивоенные настроения не перебьешь. Ежедневные вливания в медиапространство наркотика ненависти к внешнему «врагу» также не смогут компенсировать серьезный и растущий дефицит доверия к власти. Попадающие в СМИ разговоры в окружении Порошенко о введении в стране диктатуры вряд ли можно считать случайностью, сценарий перехода «в крайнем случае» к силовому удержанию власти, видимо, тоже прорабатывается.
Следуя неистребимой гетманской традиции, Петр Порошенко никогда не сделает окончательного выбора. Он сохранит возможность отказаться от своего нынешнего военного выбора, если к этому будут достаточно сильные стимулы — внутренние и особенно внешние.
Вполне очевидно, что Европа, только что открывшая Украине ворота для свободной торговли и безвизового въезда, будет вынуждена внятно заявить, что ей категорически не нужна интеграция с войной, на которую настраивается президент Порошенко. Ни одному европейскому лидеру избиратели просто не позволят втянуться в войну или раздуть ее пожар по соседству.
Если Германия и Франция, пройдя весь цикл собственных выборов, в конце 2017 года всерьез потребуют реанимации минского миротворческого процесса, подкрепив это весомыми для Киева аргументами (в том числе угрозой отмены санкций в отношении России), а Вашингтон примкнет к атлантическим союзникам, ситуация в Киеве, вероятнее всего, изменится.
Тогда новоиспеченному «президенту войны», отмечающему в эти дни трехлетие пребывания у власти, придется снять нелепо сидящий камуфляж и освоить амплуа миротворца. Иначе украинцы, уже вкусившие Европы без иллюзий и зверски уставшие от войны у себя дома, найдут себе другого лидера, способного перевести страну через майдан — от бойни к стройке.