- Во-первых, такой результат связан с тем, что Сталин был верховным главнокомандующим армии, победившей в войне. Как гласит старый принцип, «победителей не судят». В современном мире он очень многими историками поставлен под сомнение. В частности, западные исследователи критикуют не только советских командиров, но и своих. Но если в международном сообществе для ученых остается все меньше авторитетов, то в России они по-прежнему верны традиции не судить своих победителей.
Второй момент связан с тем, что в период гласности люди задумались о цене победы, в том числе ошибках главнокомандующих, репрессиях в Красной Армии и так далее. Но затем в обществе произошло разочарование в перестройке, Михаиле Горбачеве, Борисе Ельцине и других знаковых фигурах того времени. Вместе с этим люди стали пересматривать свое отношение и к другим вопросам. Если Горбачев говорил, что Сталин плохой, то теперь люди стали считать, что на самом деле он был хорошим. Хотя относительно репрессий у людей сохранились очень разные мнения.
В-третьих, в России, особенно с учетом перестройки и 1990-х годов, люди тянутся к сильному руководителю. При этом они исходят из того, что сами не смогут остановить смуту и хаос. Неслучайно, что люди ищут историческую опору своим взглядам. Например, возводят памятники в честь Ивана Грозного, преклоняются перед Петром I…
- Эта тяга к сильному руководителю свойственна россиянам исторически или в контексте событий 1980-90-х годов?
- Наверно, это все-таки историческая тенденция, уходящая далеко за пределы ХХ века. Причем эта тенденция идет как со знаком плюс, так и со знаком минус. Например, в обществе было разное отношение к Александру III, который действительно является очень противоречивой фигурой в истории России, но его силу признавали. Когда же пришел Николай II, то в самых разных слоях общества, от крайне правых до крайне левых, в нем не видели сильного руководителя, что и сыграло свою роль во время революции. Многие аристократы и консерваторы просто отвернулись от императора. У нас всегда были слабые институты власти и сильный царь, который опирался на харизму и сакральность.
Это же верно и в отношении Сталина, который все больше воспринимается как историческая фигура. Если спросить сталиниста, хотел бы он жить при своем кумире, наверно, ответы были бы очень разными, ведь в то время любого могли арестовать и посадить на неопределенный срок или вовсе убить, а все вокруг воспримут это без всякого внешнего протеста, чтобы не навлекать на себя опасность.
В конце 1980-х была попытка пересмотреть такое отношение к власти и управлению страной, но даже в этот период все равно искали человека, который взял бы на себя обязанность реформировать стран и общество. В результате появился Ельцин, в которого сначала поверили, а затем разочаровались.
- В перспективе народная любовь к таким личностям как Сталину, Иван Грозный и Петр I, будет сохраняться или отношение может измениться?
- Если рассматривать историю инерционно, то, наверно, все будет продолжаться. Но история не мостовая Невского проспекта, у нее очень много вариантов развития. Например, франкоязычная католическая провинция Квебек была опорой традиционализма в Канаде, но в результате сексуальной революции в 1960-х годах она превратилась в очень светскую, даже с перехлестами, территорию.
Но сегодня в России никто не предлагает обществу привлекательной альтернативы ставке на харизматичного человека, который придет и все исправит. Вместо этого российская оппозиция все больше концентрируется вокруг Алексея Навального. Но посмотрим, что будет дальше.