Очевидно, что на предстоящих выборах борьба развернется между республиканцем Франсуа Фийоном, Марин Ле Пен и... да, в общем-то, неважно кем, считают эксперты. Уже сейчас ясно, что главным соперником правоцентристов в предстоящей борьбе будет «Национальный фронт», а не «Социалистическая партия».
Праймериз социалистов состоятся только в январе, однако Франсуа Олланд уже заявил, что не будет баллотироваться на второй срок. К финишной черте своего правления он подходит с рекордным рейтингом непопулярности: в последние месяцы он колеблется на уровне 7–11%. Поэтому главная борьба в левом лагере развернется между экс-министром экономического подъема Арно Монтебуром, недавно ушедшим в отставку премьером Мануэлем Вальсом и независимым кандидатом Эммануэлем Макроном.
Праворадикальный «Национальный фронт» тем временем покоряет все новые рубежи. Победа в первом туре региональных выборов 2015 года всерьез обеспокоила как мировую общественность, так и французских политиков. Эксперты предсказывают, что Марин Ле Пен имеет все шансы пройти во второй тур президентской гонки.
И что же дальше? Тут на ум, конечно, приходит исторический прецедент. В 2002 году отец Марин, ярый националист Жан-Мари Ле Пен, тоже прорвался во второй тур вместе с не особенно популярным правым президентом Жаком Шираком. Тогда против Ле Пена объединились все политические силы страны. Распространились лозунги «Лучше вор, чем фашист» и «Голосуй с зажатым носом». Это обеспечило победу Жаку Шираку. Но сегодня «Национальный фронт» уже не партия того самого «фашиста» (Ле Пен-отец рассорился с дочкой и исключен из «фронта»), а значит, и Марин Ле Пен не обязательно обречена на поражение. Как показал пример выборов в США, темные лошадки у финиша могут неожиданно вырваться вперед.
«МК» поговорил об этом с ведущим специалистом по Франции, руководителем Центра французских исследований Института Европы РАН Юрием Рубинским.
— Почему на праймериз «Республиканцев» победил Франсуа Фийон?
— Некоторой неожиданностью этого результата было то, что Фийон долгое время находился на третьем-четвертом месте, значительно отставая от своего бывшего президента Саркози и Жюппе. Скачок по опросам произошел буквально в последние две недели. Почему? Прежде всего потому, что перспектива выхода Саркози даже во второй тур первичных выборов, а потом и президентских мало соответствовала предвыборным шансам правой оппозиции. Он уже был у власти и оставил двойственные воспоминания в этом смысле, и по личным качествам он человек конфликтный. За ним шел, безусловно, аппарат его партии, но средний избиратель правых не видел в нем будущего. В этом случае закономерно, что он сделал вполне логичные выводы и сказал, что уходит из политической жизни, в этот раз уже навсегда. Фийон более последовательно старался формулировать свою конкретную программу, тогда как Саркози скорее пытался имитировать крайне правую, занимая у «Национального фронта» его обычные лозунги. Тот факт, что Фийон оперировал голлистской традицией, ему принес определенный успех. Саркози уже поддержал кандидатуру своего бывшего премьера. Да, результаты, с одной стороны, неожиданные, а с другой стороны — закономерные. Фийон более предсказуемый на будущее. То есть он не был предсказуемым вчера, но в будущем его результаты, мне кажется, скорее позитивные. Во всяком случае, фигура Фийона вполне договороспособная. Он человек серьезный, опытный и хорошо настроенный к нашей стране. И у него большие шансы стать президентом.
— Можно ли рассчитывать на улучшение отношений Франции и России, если президентом станет Франсуа Фийон?
— Во внешней политике он как голлист отстаивает позиции диалога с Россией. Он был членом Валдайского клуба, посещал Петербургский экономический форум, общался с Путиным, внес большой вклад в развитие экономических отношений с Москвой, когда был премьер-министром. Фийон выступает за взаимодействие в Сирии против ИГИЛ (организация признана террористической и запрещена в РФ. — «МК»). Но говорить, что он чисто пророссийский кандидат и «кандидат Кремля», в чем его упрекает значительная часть СМИ, я думаю, преувеличение. Он прежде всего профранцузский кандидат. Но это неважно. Я всегда очень скептически отношусь к попыткам рекламировать какого-нибудь одного кандидата, как это было с Трампом, и превращения России в участника предвыборной борьбы. Во Франции это не будет главным вопросом на президентских выборах. Но сам факт, что такие позиции отстаиваются, будет влиять вне зависимости от результатов выборов на будущую политику Франции. Будет Фийон президентом или нет, сказать трудно. Ход кампании и перспективы внушают определенный — ограниченный — оптимизм, хотя внешняя политика там не главное.
— Николя Саркози заявил об уходе из политики после проигрыша в первом туре праймериз. Может ли он передумать и стать, например, премьер-министром при президенте-республиканце?
— Нет. Когда он проиграл президентские выборы в 2012 году, он уже заявлял, что уходит из политической жизни. Оказалось, это не так. Но ему уже 61 год, во второй раз он уходит, я думаю, уже навсегда. Он не исчезнет с политического горизонта — не тот характер у него, — но на первые роли он уже претендовать не сможет, как это было в свое время с Жискар д’Эстеном: остался в политической жизни, вернулся в нее, но уже на вторых ролях. Стиль правления Саркози в итоге оказался контрпродуктивным для его же собственного лагеря и для него лично. Он человек конфликтный, раскалывал свой лагерь и был склонен решать все проблемы, даже мелкие, сам, единолично. Что обрекало институт президентства на девальвацию. Если нынешний президент Олланд вообще не решал целый ряд проблем, уходил от них, то Саркози, наоборот, пытался подменять правительство, и с определенными результатами.
— Предрешен ли проигрыш левых на президентских выборах?
— Предрешен. Они уйдут в оппозицию, всерьез и надолго. Они расколоты на крайне левое крыло, с Жаном-Люком Меланшоном, и правое, которое недавно возглавил Эммануэль Макрон. Ну а сама основная партия, социалисты, глубоко расколота, потеряла — и организационно, и политически, и идейно — какие-то реальные шансы на то, чтобы остаться у власти в той или иной мере. Она уже проиграла несколько местных выборов на всех уровнях, в том числе и на европейском. Так что ей предстоит очень долгий путь осмысления своего места в политике.
— В чем причины неудач политики Франсуа Олланда, его непопулярности в качестве президента республики?
— Сам Олланд, его манера решать вопросы, конечно, тоже несет за это ответственность. Но в принципе повестка дня, которую предлагали левые, все меньше и меньше отличалась от того, что отстаивают правые. Они потеряли свой потенциал проведения успешной политики, которая бы отличалась от их конкурентов. Они разочаровали своих сторонников и тем самым усилили своих оппонентов, оказались между двух стульев в каком-то смысле. Так что перспективы не только у них, но и у других социал-демократических партий в Европе далеко не блестящие.
— Есть ли шанс на победу в президентских выборах у главы «Национального фронта» Марин Ле Пен?
— После Трампа трудно что-либо предсказывать, но я думаю, что во французском контексте пробить потолок 50% голосов у нее шансов нет. Все может быть, и ничего исключать нельзя. Даже премьер-министр Вальс говорит, что все возможно, в том числе и победа Ле Пен. Но это скорее шантаж левых избирателей. Даже если предположить, что она победит во втором туре президентских выборов — а она туда проходит безусловно, — совершенно точно, что ее «Национальный фронт» не получит большинства на парламентских выборах в июне. И она будет заблокирована, как это было неоднократно и с Миттераном, и с Шираком, будет иметь дело с враждебным большинством, поэтому ее возможности будут ограничены. В любом случае она остается крупным игроком в политической жизни, в качестве реального оппонента тому представителю умеренной правой оппозиции, который будет у власти в следующее пятилетие. Безусловно, против нее играет мажоритарная избирательная система. Но она все-таки отвечает голлистским принципам Пятой республики, и менять ее на пропорциональную систему, как этого добиваются многие мелкие партии, по-моему, ни у кого сейчас большого желания нет.
— С какими вызовами во внешней и внутренней политике столкнется будущий президент Франции?
— Во внутренней политике это стагнация в экономике, очень низкие темпы роста. Кроме того, большая безработица — это главная социальная проблема. Соединенные Штаты при Обаме лучше справились с выходом из кризиса, но, как показали президентские выборы, с определенными издержками. Европа — тем более. И Франция в том числе. Плюс к этому, конечно, очень важную роль будет играть проблема иммиграции, отношения с исламским миром, с исламом вообще, даже внутри Франции, где это сейчас вторая религия после католицизма. Конечно, миноритарная, но тем не менее очень существенная для французской традиции. И эта проблема останется в центре внимания и будет играть большую роль в президентских выборах. То есть — проблема национальной идентичности, смысла, что такое французское гражданство, не только юридическое, но и культурное. Внешняя политика будет играть второстепенную роль.