Своей победной речью Трамп поставил РФ: а) перед зеркалом, б) в неловкое положение. У нас только бредят «идеей нации», а там уже все сформулировали — и как раз для России. Будто перепутали государства — не по названию, но по набору проблем и решений.
Лозунг «Сделаем Америку снова великой!» — чистый плагиат. Это мы в кровь бьемся во все стены ради былого величия. Америка и без того великая — куда еще? Если и есть вопросы, то лишь к цене этого величия, которую средний американец может счесть избыточной. И что значит это «снова»? Какое именно величие, какого образца и периода Трамп призывает восстановить?
Нет ответа.
Но есть рецепт: Америке надо... отказаться от лишнего вмешательства в глобальные (то есть в чужие) дела и сосредоточиться на решении внутренних проблем.
Жесточайший удар по нашему бытовому (не имперскому) самолюбию. Если американцы так не удовлетворены обустройством своей страны, что согласны с сокращением внешней активности, то что делать нам — с нашими дорогами, жильем, состоянием природы и живности, экономики и технологий, защиты детства и старости, образования, культуры, не говоря о качестве управления и отвратительных таинствах внутренней политики!
Для Америки тут есть противоречие. «Американская мечта» (American Dream) — это идея свободы и личной самореализации: каждый получает заслуженное. Иногда эту мечту приземляют, сводя к консервативному идеалу своей семьи, своего дома, своего дела. И даже эти простые ценности американцы смогли поднять до высот подлинной идеологии — «духа нации».
Но Штаты одержимы еще и манией «исключительности» (American exceptionalism). Америка — особенная, уникальная страна, в этом ее сила и слава. В простоте это та же возможность для каждого здесь и сейчас реализовать «американскую мечту» — как никогда и нигде в мире. Но магнит для переселенцев питает и дух экспансии. Идеология «Явного предначертания», или Судьбы (Manifest Destiny), когда-то оправдывала раскачку северной Мексики (Калифорния, Аризона, Техас и пр.), потом испанских территорий — Кубы, Пуэрто-Рико и Филиппин, но в итоге возвысилась до миссионерской идеи продвижения во всем мире идеалов свободы и демократии (Вудро Вильсон периода его ректорства в Принстоне: «без оружия и насилия»).
Странную идею восстановить величие, сократив миссионерство, понять непросто, но можно, даже у нас.
Для начала надо усвоить, что здесь вообще не работают установки модерна (нового времени): логика порядка, исключения противоречий, честности и серьезности высказываний, отражающих не фейки, но саму правду и жизнь. Устав от господства нормы, люди уходят в балаган постмодерна, свободного от лишней строгости и правильности, в том числе в языке и речи. Трамп это знает, поэтому он прежде всего — постмодернист-эклектик. Он работает не пазлами, собираемыми только в одном порядке, но модулями, которые можно монтировать как угодно. Если не хватает логики, тем хуже для логики. Клиповое сознание это усвоит не поперхнувшись. Сам же Трамп (если досидит в овальном кресле до импичмента) покажет, что обозначил лишь общий идеологический вектор, а на самом деле понимает «Предначертание» Америки как вполне явное. И нарастит военные расходы.
Нашим людям, чтобы решить этот ребус, надо сломать голову. Но это урок: чтобы «встать с колен», надо для начала усвоить, что величие страны начинается дома, а не с глобальной миссии. Нелепо и безнравственно спасать человечество, одновременно выбивая в собственной стране науку и культуру, технологии и производства, инакомыслие и творчество (что одно и то же), самоуважение и достоинство — а значит, и лучших представителей живой силы. Не лучших тоже.
«Работая вместе, — говорит смешной Трамп, — мы начнем неотложное дело восстановления нашей страны и возрождения американской мечты». Для нас это абракадабра. Наша мечта сбылась: аэропланы бороздят пески, самолетоносцы заволокли дымом проливы. Нам не надо восстанавливаться после десятилетий сверхэффективного менеджмента. И все же есть что-то неуловимо притягательное в самой этой странноватой идее — восстанавливать страну не предначертаниями и понтами власти, а воплощением мечты о свободе и самореализации, снизу.
Этот либерализм в чистом, беспримесном виде и неловкая попытка бросить России идеологический вызов не проходят.
«Каждый американец получит возможность полностью реализовать свой потенциал. Забытые страной люди больше не будут забыты». У нас люди уже давно и свободно самореализуются — там, где государство забыло о них, об их доходах, бизнесе и творчестве.
«Мы собираемся привести в порядок наши города и заново отстроить автомобильные дороги, мосты, тоннели, аэропорты, школы, больницы. Мы восстановим нашу инфраструктуру, и она станет непревзойденной». Мы тоже все заново отстроим, асфальтом по граниту, и у нас тоже «миллионы получат» — те, кто их и так коллекционирует квартирами.
«У нас есть отличный экономический план. Мы удвоим наш экономический рост и сделаем нашу экономику сильнейшей в мире». У нас есть отличный Кудрин, мы уже все удвоили и почти стали мировым финансовым центром.
«Наши мечты снова станут амбициозными и смелыми . Мы снова сможем думать о замечательных и успешных вещах». Россия и это уже прошла. Успешно покончив с модернизацией, инновациями, экономикой знаний и человеческим капиталом, она упёрла свои смелые мечты в скрепы с традициями, в мифы и памятники царям-изуверам и князьям со странностями.
Главное сейчас — не поддаваться на провокации. Теперь Штаты начнут совершенствовать домашнюю инфраструктуру, коварно освобождая для России место мирового полицейского. И мы в эту воронку ринемся — со всей своей неотвязной манией «влияния» и имитации силы, которую «только и уважают». Мы тоже будем ковать величие — урезая гражданские бюджеты ради секретных расходов на войны, призванные заставить иностранное чмо разговаривать с нами хотя бы по телефону, лучше через стол.
Но что-то все же не стыкуется. Президенты перепутали страны или страны — президентов? России скорее подходит проект Трампа, а Штатам — наши экстравертные амбиции, процветающие на почве исчерпанности проблем с пенсиями, дорогами, сортирами, больницами, больными и умирающими. Могут ли вообще государства обмениваться президентами, как резидентами в «Мертвом сезоне»? Пусть с доплатой (с той стороны, естественно).
Лет двадцать тому команда, дислоцированная в пресловутом Волынском-2, разбиралась с национальными идеями и идеологией в целом. Хватило ума не выдвигать сверху конкретных формул, но по возможности нормализовать отношение к идеологическому, которое никуда не делось, а лишь спряталось в теневых и латентных формах. Но между собой мы со Смирнягиным оттягивались по поводу идеи для нации в жанре «Поправь забор!». Я рассказал об этом д-ру Джеймсу Биллингтону, автору книг «Икона и топор» и «Россия в поисках себя», а по совместительству — директору Библиотеки Конгресса США (пожизненный статус на уровне члена Верховного суда). Великий русист заявил, что это совершенно замечательная и чисто американская идея, но заметил, что она вряд ли подъемна для русских, приученных жить в разрухе на стройках великодержавного и большей частью символического «величия». Убедило классика лишь заверение, что русских все-таки можно взять — на «стыдно!» и «слабо?». Мы можем все, но нам во веки веков слабо разобраться с тем, за что самим стыдно — за положение человека и качество власти, за состояние дома, в котором грязь и только окна в Европу, да и те заколачивают. Это и моральная проблема: высоты духа и жертвенный героизм неплохо сочетаются у нас с постыдной политической трусостью и готовностью первым заложить ближнего.
Страна сейчас в этой стыдобе лишь утверждается, хотя с этим надо разбираться в первую очередь. В постсовременном мире в отличие от модерна нельзя победить концентрационной мобилизацией — здесь выигрывает тот, у кого налажен атомарный уровень, микрофизика существования. Поэтому эксцентричный миллиардер так легко соединяет принципы личной свободы, восстановления страны и возвращения ей подлинного величия.
Трамп и Путин — оба технические постмодернисты: все в несочетаемых сборках, на эмоциях и на нерве, в виртуальности и не вполне всерьез. Факты ничто против картинки, симуляция важнее сути. Небрежение «общими правилами» плюс дикая эклектика с системной иронией и этикой всеобщего надувательства. Но Трампа стреножат все еще сохраненные институты модерна: закон и право, уважение к личности, эшелонированная защита от произвола и персонификации власти. Только что все видели, как работает электоральная демократия, которую наши полезные идиоты называли управляемой и фиктивной. Теперь все будут наблюдать, как за океаном работает государственная машина, как «скелет политики» (система) приведет в чувство ее «душу», показавшую норов. Или не приведет.
Даже если обойдется, эти выборы в США — явный сигнал о том, что выход из политического постмодерна пора искать — давно, и не только в теории.