«Асаду нет места в будущем Сирии. На его руках кровь 400 тысяч человек», — цитирует The Telegraph одного из своих собеседников из Форин-офиса.
Между тем, как известно, Трамп не только признавался, что его взгляд на сирийский кризис отличается от позиции многих людей, но и допускал возможность усиления сотрудничества с Москвой в борьбе с ИГ.
«Позиция британских дипломатов понятна, она была выстроена, как мы понимаем, под уходящую администрацию США, — отметил в беседе с «МК» заместитель директора Института стратегических исследований и прогнозов РУДН Дмитрий ЕГОРЧЕНКОВ. — Что же касается Трампа и Сирии, еще рано делать какие-то серьезные выводы. Пока слова Трампа свидетельствуют о том, что позиция США относительно сирийского кризиса будет более взвешенной, чем ранее. Думаю, что заявление об Асаде и борьбе с ИГ в некотором смысле программное для Трампа. Но остается вопрос его реализации — мешать новому президенту США, как мы понимаем, тоже будут, в том числе представители американской военной, разведывательной элиты и т.д. Не стоит забывать, что система принятия и выполнения решений в США очень сложная и запутанная».
«Я, конечно, далек от оптимистических прогнозов относительно того, что американцы резко сдадут назад в вопросе их ставки на умеренную оппозицию и будут поддерживать Асада в борьбе с ИГ, — считает, в свою очередь, начальник отдела исследований ближневосточных конфликтов и вооруженных сил региона Института инновационного развития Антон МАРДАСОВ. — Трамп говорит, что не будет бороться против Башара Асада, заявляя в то же время, что намерен давить на Иран. Эти заявления в принципе противоречат друг другу. За годы войны армия Асада ощутимо ослабла, и сейчас проводить операции, удерживать многие территории удается силами проиранских шиитских иностранных формирований. Их усиление, в свою очередь, неприемлемо ни для монархий Залива, ни для США. Поэтому здесь возможны комбинации, например, упор на то, чтобы умеренная оппозиция воевала против ИГ — возможно, в тактическом союзе с силами Асада. Но не думаю, что США прекратят лоббировать сирийскую оппозицию, поскольку в противном случае это приведет к росту влияния Ирана в регионе».
«Трамп может заявлять пока что угодно, демонстрируя верность предвыборным обещаниям. Но если рассматривать его заявления, скажем, по Большому Ближнему Востоку, то они опять же зачастую взаимоисключающие. И к моменту инаугурации курс, означенный Трампом, может быть скорректирован, — подчеркивает эксперт. — Какое-то взаимодействие с Россией возможно. Любопытно, что после того, как Обама заявил о намерении ликвидировать главаря «Фронта ан-Нусра» (запрещенная в России террористическая группировка, с июля 2016-го сменила название на «Джабхат Фатах аш-Шам». — «МК»), беспилотники США стали чуть ли не каждый день появляться над Идлибом: возможно, пока они просто ведут разведку. Наверняка эти полеты были скоординированы с российской стороной, хотя об этом открыто не говорится. Поэтому вот этот наметившийся курс на сотрудничество может развиться при Трампе. Но в любом случае взаимодействие Москвы и Вашингтона не будет касаться группировок вроде «Ахрар аш-Шам», «Джейш аль-Ислам», «Новой сирийской армии». И, скорее всего, Асаду не позволят возвращать под контроль территории в так называемой буферной зоне Турции, что, в свою очередь, не дает возможности говорить о целостности Сирии».
Пока Вашингтон и Москва так и не достигли единства и относительно того, какие группировки, воюющие в Сирии, считать террористическими, а какие — умеренными. «И в США, и в России понимают, что размежевание оппозиции необходимо, — отмечает в этой связи Дмитрий Егорченков. — Другой вопрос, что у американцев не получается фактически осуществить это размежевание, и здесь, полагаю, необходима политическая воля, установление определенных временных и качественных рамок: все, кто в определенный момент подчиняется международным требованиям, — оппозиция, кто не подчиняется — террористы».