Берлинская встреча лидеров «нормандской четверки», прошедшая на прошлой неделе, помимо понятного желания минимизировать риски эскалации насилия в Европе преследовала еще несколько целей. Говорить об этом вслух не вполне принято, поскольку сие несколько подрывает и без того шаткие позиции уходящих европейских лидеров, решивших в период американской «пересменки» напомнить о своей (ключевой) роли.
Главный «активист» Минского процесса — канцлер Германии Ангела Меркель — уже не рада тому, что сама инициировала полтора года назад. Ведь от успеха реализации Минского соглашения в определенной степени зависит ее рейтинг в стране, внутри партии, и в итоге — способность занять кресло немецкого канцлера в третий раз. Поэтому на сегодняшний день «фрау канцлерин» более всех заинтересована в эффективности заключенных между Украиной и народными республиками Донецка и Луганска договоров. Правда, на этом пути ее главным оппонентом выступает вовсе не российский лидер, как некоторые пытаются представить, а украинский президент. Практически признавшись в том, что соглашался с Минским протоколом 12 февраля 2015 года под воздействием сложных военно-политических обстоятельств (поражение украинской армии под Дебальцево), Петр Порошенко пытается сделать все для того, чтобы затянуть или сорвать выполнение соглашений. Что категорически не устраивает его гарантов, в первую очередь в лице Меркель.
С нынешним французским лидером и так все понятно — президент с самым низким рейтингом и уровнем доверия за всю историю Пятой республики не может рассчитывать даже на выход во второй тур грядущих весной выборов, безусловно проигрывая двум другим фаворитам — Николя Саркози и Марин Ле Пен. Что делает его «хромой уткой» любых переговоров.
Владимир Путин, справедливо полагая достигнутые после 16-часовых дебатов в Минске договоренности соответствующими интересам России и Донбасса, предпочитает их педантично придерживаться и избегать подмены изначальных тезисов новыми, что всякий раз норовит сделать Украина. Ведь, по большому счету, каждый день простоя в реализации Минска лишь увеличивает пропасть между Донбассом и Киевом, все активнее превращая народные республики в самостоятельные протогосударства. Известно мнение экспертов: для создания нового государства (при условии его эффективности) достаточно пяти лет. Это и есть тот «срок невозврата», по истечении которого процессы реинтеграции запустить уже довольно сложно. Этой зимой будет уже три года. Прав был помощник президента Владислав Сурков, характеризуя Минский процесс как суверенизацию Донбасса.
Порошенко же, в свою очередь, не заинтересован в возвращении восставшего региона с его явно не прокиевски ориентированным населением в состав Украины, тем более на особых условиях. Призрак неотвратимой федерализации преследует Петра Алексеевича везде и всюду. Рассказать же об этом канцлеру Федеративной Республики Германия, правда, затруднительно. Может не понять. Вот и остается одна Ангела Меркель как движитель Минского процесса, его инициатор и заложник.
Меньше года осталось до парламентских выборов в Германии, по итогам которых будет сформирована новая правящая коалиция во главе с новым канцлером. Меркель на данный момент имеет очень узкое пространство для маневра — с одной стороны, она стала олицетворением миграционного коллапса прошлого года под эгидой «новой европейской политики», с другой стороны — антироссийских санкций как главный европейский союзник Вашингтона. Роль продюсера Минского договора плохо укладывается в эти направления, тем более что по факту его (не)реализации давление следует оказывать на Порошенко, а вовсе не на Москву. Выступать же союзником Путина, пусть и невольным, в планы пока что канцлера как-то не входит. Вот и приходится Ангеле балансировать между публичной антироссийской риторикой и в то же время необходимостью «жестких разговоров» с Петром Алексеевичем, который, естественно, при первом удобном случае срывается в антипутинские тирады и при этом не спешит гарантировать ход Минска. Таким образом, судьба договора напрямую зависит от срока полномочий Меркель на ее нынешнем посту. Ведь вряд ли новый немецкий канцлер (в том случае, если у него будет другая фамилия), равно как и французский президент, будет готов добровольно брать на себя столь неподъемную ношу, как принуждение Украины к реализации чего бы то ни было. Исключение может быть только одно — угроза войны в Европе. В любом другом формате Минский договор может закончиться вместе со сменой двух из четырех его гарантов.
Текущие берлинские договоренности «нормандской четверки» об усилении миссии ОБСЕ, увеличении количества зон разведения войск и разработки «дорожной карты» выполнения Минска по принципу министра иностранных дел Германии (особый статус для Донбасса во временном режиме в день проведения местных выборов, в постоянном режиме — после признания их результатов миссией ОБСЕ) — суть декларация намерений и далее пытаться договариваться. Захочет ли Киев согласовывать «дорожную карту» Минска до конца ноября, как об этом было заявлено в Берлине, тем более что согласно пунктам Минских соглашений она предусматривает вожделенный контроль над границей лишь после окончания столь ненавидимых политических и конституционных изменений? И найдет ли Порошенко на это силы? Увы.
Но, может быть, мой скепсис чрезмерен. И в какой-то момент Ангела Меркель, глядя в социологических опросах на неудержимо падающий рейтинг своей силы на фоне растущего как на дрожжах доверия «друзьям Путина» — евроскептикам из «Альтернативы для Германии» или антиглобалистам Левой партии — снимет трубку и скажет своим требовательным, как в школе, голосом: «Петр, прекращайте этот цирк, принимайте конституционные изменения и проводите выборы на Донбассе, иначе…»
Боюсь, не позвонит и не скажет. Потому как что иначе-то? Иначе нужно будет признавать, что поддержанный, в том числе с ее стороны в феврале 2014 года государственный переворот против действующего президента Украины (по фамилии Янукович, помните?) был ошибкой. Но эту ошибку исправлять уже поздно. А это, в свою очередь, не может не сказаться на рейтинге…