Сегодня Олланд во время выступления в ПАСЕ заявил, что готов встретиться с Владимиром Путиным «в любой момент» и призвал вести с Россией открытый диалог. Однако еще несколько дней назад президент Франции выражался не столь однозначно — он даже обсуждал тему возможности войны с Россией.
8 октября Франсуа Олланд побеседовал с журналистом французского ТВ. Вот о чем он сказал корреспонденту канала TF1. Сюжет озаглавлен «Франсуа Олланд думает, принимать ли Владимира Путина во время его визита в Париж».
- Господин президент, вы, как и мы все, видите кадры из Алеппо — там гибнут десятки, сотни мирных граждан. Мы говорили с живущими на востоке Алеппо людьми и спросили их, что бы он хотели передать вам, о чем спросить. Чаще всего они говорили: «Почему президент Франции ничего не делает для прекращения бомбардировок?». Вы можете сказать, что действуете, предпринимаете дипломатические усилия — но ведь в Алеппо ничего не меняется. Что вы ответите этим людям?
- Через несколько часов Франция внесет в Совет безопасности ООН резолюцию по Сирии. Сегодня ночью ее поставят на голосование (Россия наложила не нее вето - «МК») . Она подразумевает полное прекращение бомбардировок, огня, перемирие. И если один из постоянных членов Совбеза воспользуется правом вето — а вы прекрасно поняли, о ком я говорю...
- О России.
- … Тогда на эту страну ляжет тяжкая ответственность. Это будет свидетельствовать о поддержке и совершении ею военных преступлений. Речь идет именно об этом.
Кадров (из Сирии - «МК») очень мало. У нас недостаточно свидетельств о творящемся в Алеппо. Но происходящее ужасает: бомбы убивают мирных граждан. Метят не в террористов. Полностью разрушили больницу, страдают дети, семьи, пожилые люди. Нужно остановить эскалацию конфликта.
- Что вы хотели бы сказать мирным жителям восточного Алеппо?
- Прежде всего — мы о них не забываем, не закрываем глаза на происходящее. Франция с ними. Франция не может действовать в одиночку, участвовать в чужой войне. Но Франция приложит все дипломатические и политические усилия для установления перемирия. Гражданское население страдает от военных преступлений, и те, кто их совершает, понесут ответственность, вплоть до Международного уголовного суда.
- Я каждый вечер общаюсь с молодым человеком по имени Измаил. Ему 29 лет, он работает спасателем в «Белых касках» (Сирийская гражданская оборона - «МК»). И каждый вечер он говорит, что не знает, будет ли жив завтра. Я вижу его на экране компьютера, могу с ним говорить, но ничем не могу помочь. Я бессилен. Мы обречены на бессилие? Обречены наблюдать за бойней, будучи не состоянии что-то предпринять?
- Мы не видим, как я уже сказал, всех деталей бойни, оттуда недостаточно кадров. Это цель тех, кто совершает преступления: помешать распространению съемок (из Сирии - «МК»), которые могли бы вызвать международную реакцию, эмоции. Но такие кадры есть. Передайте Измаилу, что мы не забыли о них, мы хотим положить конец резне и бойне.
- Вскоре вы должны встретиться в Париже с президентом России Владимиром Путиным, но создается впечатление, что русские и Башар Асад не поддадутся давлению и, несмотря ни на что, продолжат действовать в Алеппо. Не говорите ли вы в пустоту?
- Действительно ли я встречусь с Владимиром Путиным, спрашиваю себя.
- Это еще не точно?
- Я задаю себе вопрос. Необходимо ли это? Полезно ли? Можем ли мы еще сделать так, чтобы он прекратил делать то, что делает вместе с сирийским режимом — поддерживать их ВВС, бомбящие население Алеппо? Если я приму Владимира Путина, то скажу ему, что это неприемлемо, это серьезная проблема для имиджа России. Россия — дружественная Франции страна. Но как можно принять то, что российские самолеты, российские элементы поддерживают военно-воздушные силы Башара Асада для разрушения Алеппо?
- Вы правда думаете, что Владимир Путин к вам прислушивается?
- Если считать, что рычагов давления не существует, то не стоило бы и разговаривать, не стоило бы вносить резолюцию в Совет безопасности ООН, как мы это делаем. Или надо воевать.
- Воевать с Россией невозможно.
- Думаю, мы еще не дошли до этой точки, и мы этого не хотим. Мы хотим мира. Значит, нужно осуществлять давление. Можно объявить санкции, можно предпринимать новые действия. Никто не должен думать, что он безнаказан. Я упоминал Международный уголовный суд, происходящее в Алеппо — это военные преступления, находящиеся в компетенции суда. Преступники должны будут ответить за содеянное.
Могут сказать, что речь опять идет о дипломатии. Да, но дипломатия нужна для прекращения убийств. Когда мы с Ангелой Меркель способствовали перемирию на Украине, это заняло очень много времени, однако мы преуспели. Даже если сейчас есть какие-то нарушения, ситуация в целом изменилась. Мы хотим добиться такого же результата и в Алеппо.
***
Для понимания ситуации в Алеппо полезен и взгляд с другой «колокольни» - так, на днях СМИ цитировали выступление сенатора от Вирджинии Ричарда Блэка, побывавшего в Сирии. По словам Блэка, впечатление о том, что в Алеппо русско-сирийские войска сражаются с мирными гражданами, совершенно не верно — западная пресса ничего не говорит о боевиках, с которыми на самом деле идет война. В одной из последних атак экстремистов, которые пытались прорваться из котла, по словам Блэка, было задействовано 40 000 человек, танки и тяжелое вооружение: «Но ничего про это не говорили, все что нам показывали - это какой-то контуженный мальчик».
Читайте материал Елены Егоровой "Осада Путина: отмена визита в Париж пероросла в "публичную порку".