После того, как в марте этого года Владимир Путин неожиданно объявил о выводе из Сирии большей части «ограниченного российского контингента», война в этой арабской стране в нашем общественном сознании ушла на задний план. Ушли страхи, что мы вляпаемся в новый Афганистан. Появилось ощущение, что мы «сделали дело и теперь можем гулять смело». К сожалению, не можем.
Согласно данным Центральной избирательной комиссии РФ, количество российских избирателей проголосовавших на территории Сирии в ходе недавних думских выборов, превысило 4500 человек. Вряд ли большая часть этих людей является туристами, гражданскими специалистами или дипломатами. Мы получили возможность составить хотя бы приблизительное представление об общем количестве наших военных в Сирии. И это количество впечатляет, не правда ли?
Конечно, до весны этого года наших солдат и офицеров в Сирии было еще больше. И то, что их число сократилось, не может не радовать. Но дело не в количестве наших военных. Дело в том, в каком направлении развиваются события в Сирии. На прошлой неделе официальная Москва стала объектом беспрецедентно жесткого давления со стороны Запада — беспрецедентно жесткого даже фоне присоединения Крыма, войны в Донбассе и гибели малайзийского «Боинга» над территорией Украины.
Представитель госдепартамента пригрозил Кремлю терактами в российских городах. Министр иностранных дел Великобритании заявил, что в случае продолжения поддержки Асада Россия рискует превратиться в « страну-изгоя».
Ни одно из этих заявлений не стоит принимать за чистую монету. Речь идет о попытке психологического устрашения, желании Запада взять Москву на испуг. Заявление одного из подчиненных госсекретаря Керри — это не более, чем спекуляция на чрезвычайно болезненную для нашей страны тему терактов. Угроза британского министра Бориса Джонсона и вовсе относится, скорее, к сфере юмора и шоу-бизнеса, а не к сфере реальной политики.
Если Россия «может превратиться в изгоя», то сейчас она им не является — так ведь получается согласно логике Бориса Джонсона? Но как тогда быть с тем, что британские официальные лица много раз заявляли о том, что Россия уже является «международным изгоем»? Лондон объявлял об этом после начала крымского кризиса, после гибели малайзийского «Боинга», после начала гражданской войны в Донбассе. Похоже, британские министры запутались в собственной риторике.
Не является тайной и то, почему это произошло: почему на Западе вдруг так захотели до дрожжи в коленках испугать Москву. В столицах ключевых стран НАТО боятся, что войска Асада при поддержке российских военных смогут взять под свой полный контроль крупнейший сирийский город Алеппо (даже в столице Дамаске живет меньше народу) и тем самым кардинальным образом переломить ход гражданской войны в стране.
Если подобная возможность у сил Асада действительно есть, то нынешний российский курс в Сирии с очень большой вероятностью является правильным. Успех на поле боя обычно приводит и к успеху за столом переговоров. Но вот есть ли у сил Асада возможность одержать решительную военную победу? Я не испытываю никакой уверенности по этому поводу. Очень может быть, что битва под Алеппо не приведет к безусловной победе сирийских правительственных войск.
И что тогда делать России? Сколько еще мы должны выступать в роли «няньки» президента Асада? Важно понимать, что гражданские войны в странах третьего мира могут длиться сколь угодно долго. Гражданская война в Ливане — стране, которая граничит с Сирией и долгое время находилась под влиянием Дамаска — длилась 15 лет: с 1975 года по 1990 год. Гражданская война в Сомали началась в 1988 году и не закончилась до сих пор. Гражданская война в Судане началась в 1955 году, прекратилась в 1972 году, но в 1983 году вновь вспыхнула и условно сошла на нет лишь в 2005 году.
Россия не может «подписываться» на свое бесконечное участие в конфликте с открытой датой. Но пока дата его «закрытия» не просчитывается даже теоретически. И меня это очень тревожит — это и не только это. На протяжении последнего года активное участие России в разгуливании сирийского кризиса давало нам большую свободу рук на международной арене. Выражаясь языком завсегдатаев казино, благодаря Сирии у нас внезапно появилось больше фишек, больше возможностей для размена, большая свобода маневра.
Но сейчас наметилась новая тенденция: сирийский кризис может превратиться в еще одну «гирю» на ногах России. Только так я могу трактовать намеки на то, что Запад может ввести против нашей страны новые санкции из-за Сирии. Вполне возможно, что это не более, чем блеф. Но если это не блеф, то это, как минимум, очень прискорбно. Крым однозначно стоит «мессы» - стоит того, чтобы терпеть ради него вызванные санкциями лишения. Но вот стоит ли «мессы» Башар Асад? Лично я в этом совсем не уверен.
Но санкции - это еще «цветочки». « Ягодки» - это возможность прямого военного столкновения между РФ и США по типу Карибского ракетного кризиса 1962 года. Государственный секретарь США Джон Керри недавно заявил, что его «перехитрили русские». Мне кажется, что Керри ошибается — никто его не перехитрил кроме, возможно, его самого. Но важно не то, что кажется мне. Важно то, что кажется людям, которые принимают решения в Вашингтоне. Если Америка решит, что ее в Сирии унизили и загнали в угол, то, кто знает, что она сделает?
Допустим, что Америка сделает то, что ей давно хотелось: начнет наносить прямые военные удары по войскам Асада уже «не по ошибке», а нарочно и открыто. Что тогда делать России — защищать своего союзника с помощью ответных ударов по американцам? Но это уж точно путь к Третьей мировой войне. И, кстати, называть Асада нашим «союзником», с моей точки зрения, можно лишь с очень большой долей условности. У Асада точно собственная политическая повестка — повестка, которая совсем не обязательно совпадает с российской.
Мне, например, очень интересен вот такой вопрос: кто сорвал выполнение последней договоренности Лаврова и Керри о перемирии в Сирии? Частично ответ известен: первый удар по договоренности нанесли американские военные, убив «по ошибке» военнослужащих Асада. Но вот кто нанес второй сокрушительный удар по пакту Лаврова-Керри: кто разбомбил гуманитарный конвой ООН? Не имея ровным счетом никаких доказательств, я не хотел бы ни на кого указывать пальцем.
Но «разница во мнениях» относительно дальнейших действий в Сирии явно наличествует не только между госдепартаментом, министерством обороны США и Белым домом. «Разница во мнениях», как мне кажется, наличествует и внутри нашего — или условно «нашего» - лагеря. И борьба здесь тоже ведется по принципу «цель оправдывает средства». Кому-то в Сирии не очень нравилось соглашение Лаврова-Керри. Кому-то хотелось повоевать, развить своей военный успех. Кому-то удалось добиться желаемого — но вот не на свою ли беду?
Все написанное выше ни в коем случае не стоит считать развернутым анализом ситуации в Сирии и вокруг Сирии. Это, скорее, «каталог» моих страхов — страхов, которые могут осуществиться, а могут и не осуществиться. Геополитическая борьба — это не наука. Это своего рода искусство, азартная игра с очень высокими ставками и совершенно не ясным результатом. Россия может в Сирии очень сильно выиграть и очень сильно проиграть. Главное — не забывать о том, что мы по-прежнему ведем в Сирии эту головокружительно рискованную игру. Тот факт, что «на западном фронте без перемен», не означает, что там не происходит ничего опасного.