Педагог Татьяна Иванова из Санкт-Петербурга прославилась пять лет назад. После декабрьских выборов 2011 года. Тогда тоже избирали депутатов Государственной Думы и городской парламент.
Татьяна на тот момент работала завучем в питерской школе №575. Перед выборами женщину поставили перед фактом: необходимо обеспечить победу одной из партии. Иванова пошла в отказ. Неповиновение стоило ей работы. После увольнения Татьяна поведала журналистам, как сотрудники РОНО и горизбирком склоняли ее к вбросу бюллетеней. Позже власти пытались обвинить ее в клевете через суд, но иск проиграли.
Читайте материал «Петербургский суд вступился за сторонницу честных выборов»
Мы связались с Татьяной. Удивительно, но для бывшей учительницы время будто остановилось. Она до сих пор в мельчайших подробностях помнит события давно минувших дней, не забыла имена обидчиков и не может сдержать слезы, когда говорит о некогда любимой работе.
- Татьяна, пять лет назад вам пришлось уволиться из родной школы. Сейчас чем занимаетесь?
- Ничем. Сижу дома.
- В другую школу не устроились?
- Вариантов не было. Предложений не поступало. Меня приглашали лишь в частную школу, но мне это не интересно. Я отказалась.
- На выборы в качестве члена избирательной комиссии вас тоже больше не приглашали?
- Весной 2014 года я еще была членом территориальной комиссии. В Санкт-Петербурге тогда проходили выборы губернатора и муниципальные. Но эти выборы стали моей «лебединой песней». Полномочия мои закончились в мае 2015, с тех пор я к выборам имею такое же отношение, как вы.
- Наверняка, у вас остались коллеги, которые до сих пор работают на выборах. Как прошли эти думские выборы по сравнению с 2011 годом?
- Все говорят, что в этот раз все прошло более-менее чисто. Я склонна верить людям.
Но я могу сказать, что, по сравнению с 2011 годом, ситуация на местных выборах в 2014 году была еще более катастрофичной. Я могла наблюдать это изнутри как член территориальной избирательной комиссии. Хотя меня старательно убирали со всех собраний, предпринимали все меры, чтобы я находилась подальше от председателей избирательных комиссий и не увидела нарушений.
В день выборов меня посадили в подвал – так распределили обязанности. Я и председатель ТИКа должны были принимать документы, но не протоколы, в подвальном помещении.
«Нам предлагали вбросить 400 бюллетеней»
- Вы хорошо помните то время, когда оказались чужой среди своих?
- Конечно. Такое разве забудешь? В 2011 году меня назначили председателем комиссии. Настало время первого предвыборного совещания, где раздавали ценные указания. Замечу, на выборах я работала 14 лет. Стаж приличный. Знаю технологию «от» и «до». До 2011 года председателями комиссий не являлись директора школ, у них и без того дел полно. А вот в том году ввели новшество. Помню, мы с коллегой явились на совещание и обалдели – председателями участковых избирательных комиссий были сплошь директора школ.
- С чем были связаны изменения?
- Видимо, до кого-то дошло, что на директоров школ проще надавить. Самое уязвимое звено в цепочке образования.
- Но не все продавливаются?
- Надеюсь. Но когда я отказалась участвовать в фальсификации, ни один из педагогов, кто был на том собрании, не встал на мою защиту. Позже никто даже не подтвердил правоту моих слов на суде. Хотя на улице я часто встречала коллег, все они в лицо говорили: «Мы все за вас, у нас утро начинается с обсуждения вашей ситуации и день заканчивается тем же. Мы все следим за процессом». Но в открытую меня никто не поддерживал. Их можно понять. Никто не хотел лишиться своего места.
- Давайте вернемся к тому собранию. Что именно говорили вам?
- Обычно председателей избирательных комиссий собирали в здании горадминистрации. А на этот раз нас пригласили в социальный центр. Зашла я в комнату и была просто поражена. Из присутствующих - всего 5 председателей, тогда как обычно не менее сотни человек собирали, район-то у нас большой. Беседа велась за закрытой дверью.
Ораторствовали заведующая РOНО и мужчина, который представился Сергеем Пономаревым. Нам стали объяснять, что необходимо обеспечить победу одной партии, предлагали варианты, каким образом это лучше провернуть. Звучали совершенно немыслимые варианты. Поскольку я в этой теме была уже 14 лет, то сказала им: «Я сама могу любые варианты предложить». И тут же спросила: «Как вы это себе представляете?».
- Какие же варианты вам предлагали?
- Нам сказали, что мы должны иметь два списка. И за полчаса до окончания выборов нужно вписать во второй список тех избирателей, кто не придет. Затем вбросить такое же количество бюллетеней в урну.
- И сколько бюллетеней вы должны были вбросить в урну?
- Предполагалось, что их будет 200 штук. А у нас тогда проходили двойные выборы - думские и законодательные (в ЗакС города - «МК»), соответственно, нужно было вбросить 400 бюллетеней. Тогда я поинтересовалась, как мы проведем подставных голосовавших по документам? Это ведь надо 200 человек внести в списки. Нужны паспортные данные. Нам в открытую пояснили: «Вам дадут диски, где будут все списки, сведения на ваших избирателей. Вам что, вы же в школе находитесь, считайте, у себя дома. Посадите этажом выше своего человека, и он будет заполнять документы, чтобы наблюдатели ничего не заметили».
- Это все оплачивалось?
- Нам обещали заплатить по 70 тысяч рублей.
- Как я понимаю, вы отказались от солидной прибавки к зарплате?
- Я отметала любые предложения. Это учитывая, что я на тот момент состояла в той партии, за которую предлагали делать вбросы. После первого собрания мы с коллегой ушли ошарашенные.
Потом нас собрали второй раз. Помню, на том собрании присутствовала директор одной школы, мы с ней были хорошо знакомы, но спустя время, когда меня обвинили в клевете, именно она свидетельствовала против меня на суде. Несмотря на то, что я сразу озвучила свою позицию, руководители предвыборного собрания были неумолимы, мои слова пропустили мимо ушей.
Последний раз нас собрали за два дня до выборов. Мы уже приступили к работе на избирательных участках. И в тот день мне привезли «левые» списки. Передал мне их член избирательной комиссии. Правда, позже на суде, он уверял, что вообще не присутствовал на участке. Кстати, сейчас этим человеком занимается прокуратура, насколько я знаю. К выборам 2016 году его повысили, сделали председателем ТИКа.
- Несмотря на ваш отказ делать вбросы, вам все равно привезли списки? Зачем?
- Возможно, надеялись до последнего, что я передумаю, испугаюсь потерять работу.
- И что вы сделали с этими списками?
- Сказала: «Не возьму, везите назад». Их и увезли.
Непосредственно накануне выборов меня и еще одну мою коллегу вызвали в ТИК. Пригласил лично председатель ТИКа: «Девчонки, приходите, нужно поговорить». Замечу, с этим человеком мы сотрудничали много лет, и, кроме хорошего, ничего не могу про него сказать. Мы никогда его не подводили. Он знал, что на наших участках выборы всегда проходили чисто.
Короче, пришли мы с коллегой в ТИК. Нас завели в комнату отдыха. Беседовал с нами в тот день не сам председатель, а женщина, которая работала по-моему в СОБЕСе. Дама сразу задала повышенный тон. Она кричала в наш адрес, мол, что вы из себя строите, хотите быть «белыми воронами». Под конец успокоилась: «Чего вы боитесь? У нас целая комиссия юристов работает».
- То есть вам дали понять: в случае нештатной ситуации вас прикроют?
- Именно так. Я ей тогда намекнула: «Вы не боитесь, что я всем расскажу об этой истории?». И услышала в ответ: «Вы ничего не докажете». В итоге разошлись мы нехорошо. Но в тот момент я для себя четко решила, что просто так этого не оставлю. Я вернулись в школу, и каково же было мое удивление, когда у себя на столе я увидела те самые «левые» списки. Пока меня не было, списки все-таки привезли, там и оставили. Комиссия ведь уже работала в школе. И моим подчиненным дали указание: «Списки передать председателю».
- Что вы сделали с этими списками?
- В тот день я отнесла их к себе в кабинет и заперла в сейфе. Я ведь их долго хранила. Как память. Сожгла буквально год назад.
«Ее выгонять надо, а вы ей премию хотите выписать»
- Как прошел сам день выборов?
- В день выборов нас уже никто не трогал. Хотя накануне вечером руководство РOНО предложило снять мою кандидатуру с поста председателя. Слава Богу, у них не было на то полномочий. Мы отработали выборы, отчитались, сдали документацию. Это была середина декабря. А в конце года учителям обычно начисляли премию. Курам на смех, какая это сумма, если зарплата учителей 19 тысяч рублей. И когда директор нашей школы отнесла в РOНO списки на премию, там сделали большие глаза, увидев мою фамилию: «Иванову надо с должности снимать, а вы ей премии выписываете».
Потом под меня стали копать. Придрались к тому, что со мной в школе работает невестка и сын. Причем мой сын работал на неполной ставке, считайте, подрабатывал. Получал зарплату 2 тысячи рублей, являлся рабочим по обслуживанию здания.
Директор школы после того посещения РОНО вернулась сама не своя: «Меня, наверное, снимут». Я сразу поняла в чем дело: «Что мне надо сделать, чтобы нам дали спокойно доработать?». Директор оживилась: «Откажитесь от премии». Я отказалась, написала заявление. А потом поинтересовалась, может, мне все-таки уволиться стоит?
Директор пожала плечами: «Пока не надо, год доработаем, там посмотрим». Меня так резанула эта фраза - «год доработаем». Я понимала, если останусь, то школу замучают проверками, как это всегда бывает. Не случайно есть выражение: «Скажите мне, что надо кого-то утопить, пошлите меня в школу. Я накопаю».
В тот момент мне хотелось кричать на весь мир. И я приняла для себя решение уйти на заслуженную пенсию. На следующий день я положила заявление об увольнении на стол директору. И я заметила, как она выдохнула — слава богу, что уходит. Я ушла, а потом рассказала о своей истории журналистам.
- После чего пришлось судиться с представителями РОНО?
- Да, и это было жутко. Начнем с того, что меня никогда не судили. Я уже в возрасте. И в моем понятии, суд - это плохо. Адвоката у меня не было. Как разговаривать на суде, я не знала. Я даже не понимала, как правильно обращаться к судье. Но когда на заседании увидела обыкновенных людей, которые пришли меня поддержать, мне полегчало.
Представители РОНО в суд не явились ни разу. Процесс длился долго, меня постоянно спрашивали, что я буду делать, если проиграю суд? Я говорила, что подам иск в международную инстанцию.
Все завершилось в мою пользу.
- После последних выборов в отношении учителей, которые делали вбросы, завели уголовное дело. Как думаете, чем дело может кончиться?
- На мой взгляд, наивно предполагать, что кого-то накажут и, тем более, посадят. После моего суда, когда правда вылезла наружу, руководитель РОНО, которая давала мне указания по вбросам, прошла на повышение. Она стала замом главы администрации района. Ее даже на время суда не отстраняли от должности...
- Вам по-человечески жалко тех преподавателей, которых сейчас обвиняют во вбросах? Не по своей воле они это делают.
- Не жалко. У каждого человека есть выбор. Он не легкий. Не буду врать. Перед тем как уволиться, я рыдала всю ночь. Я ведь столько лет отдала образованию. Должна была выпустить в том году мой 11 класс. Я понимала, что предаю их. Мне было тяжело и больно. Но я же сделала это выбор. По жизни мы все проходим испытания любовью, властью и деньгами. Не многие их выдерживают. Поэтому мне не жалко таких учителей. Я считаю, они не должны учить детей.
- Среди директоров школ, которые присутствовали с вами на предвыборных собраниях в 2011 году, кто-то еще отказался делать вбросы?
- Про остальных я не знаю. Но могу допустить, что, в основном, все пошли на сделку с совестью. Когда я наблюдала за нашими последними губернаторскими выборами, то была в шоке. Если тогда, в 2011 году, нас собирали хотя бы по пять человек, проводили все тайно, тихо, то в 2014 году, директоров школ собрали всех в большом зале, и всем дали установку, как работать с досрочно проголосовавшими. И когда кто-то заметил в зале меня, я услышала шепот: «Здесь Иванова, все пропало». Тогда я тоже, будучи членом избирательной комиссии, пыталась достучаться до властей, но меня не услышали. Если бы хоть один человек после таких выборов, хотя бы слетел с должности, люди в следующий раз бы задумались — а стоит ли мараться? А у нас только увольняют учителей за неподчинение.
- Вы впервые столкнулись с массовыми фальсификациями только в 2011 году. Выходит, до этого выборы проходили более менее гладко?
- Это моя история. До 2011 года нас действительно не трогали. Мы отрабатывали выборы на пять с плюсом. Ныне покойный председатель ТИКа называл нас «птичницы-отличницы». На нас не поступала ни одной жалобы от наблюдателей. Более того, эти наблюдатели отрабатывали с нами одни выборы и просились к нам на следующие. Потому что им приятно работать в спокойной обстановке.
- Что касается наблюдателей - если на участке запланирован вброс, выходит, и наблюдатели должны быть «своими»?
- Получается, так. Потому что вбросить бюллетени незаметно - проблематично. Это надо, чтобы рядом никого не было. Но в любом случае, вбросить 200 штук — нереально. В 2011 году на моем участке стояли урны старого образца. Теоретически незаметно реально можно вбросить пять бюллетеней за раз. Человек заходит в кабинку для тайного голосования, заполняет бюллетени, потом выходит и бросает. Наблюдатели по закону не могут его остановить со словами: «Покажите, сколько вбрасывайте, мы подсчитаем». Но вбросить 3-5 лишних бюллетеней - это не 400. В «электронные» урны голосования не прошли бы и пять лишних листочков. Вероятно, перед теми выборами все заранее обдумывалось, вбросы предлагали делать на участках, где стояли урны старого образца.
- После случившегося коллеги по школам звонили вам, поддерживали?
- Никто не звонил, не поддерживал. На улице меня встречали знакомые, говорили, что волнуются за меня. Слышала, что многие представители РОНО тоже переживали за меня. Но особой поддержки я не услышала.
- В этом году вы не работали на выборах?
- Я закрыла для себя эту тему. Помню, на своих последних выборах в 2014 году я приехала на один участок, как член ТИКа, попросила предъявить списки. Так члены комиссии вызвали полицию. Позже мне донесли, что была дана установка — Иванову не допускать до чужих участков и тем более до списков. Так что теперь я хожу на выборы только в качестве избирателя. И верю, если бы все люди приходили голосовать, то и вбросов бы не было.
Читайте материал «В Сети появилось видео «вброса» в Ростове-на-Дону»
«После увольнения я не хочу иметь никакого отношения к школам»
Для многих людей, кто работал на выборах и отказался от участия в фальсификациях, жизнь перевернулась с ног на голову.
Юлия Капичникова, молодая учительница начальных классов из Тамбова. В 2012 году ее назначили наблюдательницей на одном из избирательных участков. Юля честно выполнила свою работу. Зафиксировала нарушения - вбросы, приписка 600 голосов.
По окончании голосования Капичникова отказалась подписывать протокол результатов президентских выборов. Завуч школы, где работала Юлия,, объявила своей подчиненной выговор и посоветовала уволиться. В результате история Капичниковой получила широкую огласку.
- После шумихи в школе меня оставили, но смотрели на меня косо. В итоге, я доработала до декретного отпуска, а потом ушла в другую школу, - признается Юлия. - Но с тех пор я дала себе слово — никогда не участвовать в выборной кампании. Я знаю, что во многих регионах до сих пор увольняют учителей за неповиновение. Есть такие, кто сам уходит по собственному желанию после выборов.
Учитель сельской школы в Рязанской области Райво Штулберг был уволен, когда отказался агитировать народ перед выборами в 2015 году (В Рязанской области выбирали областную Думу - «МК») за определенную партию. Мужчина опубликовал в сети разоблачительный видеоролик, где выложил правду-матку о принуждении учителей к голосованию. Он поведал, что за «достойные голоса» селу обещали дотации. Однако в прошлые годы результатов подобных вливаний денег жители села не видели.
После этого директор школы, где работал Штулберг, посоветовал учителю уволиться по хорошему. Райво написали заявление об уходе по собственному желанию.
- Насчет последних выборов я ничего не могу сказать, - говорит Райво Штулберг. - Я уже год как не имею никакого отношения к школе и надеюсь, что никогда не буду иметь. Бывшие коллеги тоже ничего не рассказывали. Боятся за свои места.
В мое время, начальство придерживалось такой формулировки, что учителей не принуждают, а просят агитировать. То есть человек, вроде бы, и может отказаться, ему ничего за это не будет. Директор школы тогда прямо сказала мне: «Меня люди попросили раздать листочки, я что, буду людям отказывать?». Заведующего РОНО тоже попросили - другие люди сверху. Подозреваю, что и тех - тоже «просят».
В школах сидят пешки, и каждый из них выслуживается, как может, чтобы начальство заметило и отметило. Концов не найти, слишком уж длинная цепочка складывается. Ну а «уголовку» заводить за вбросы и прочее будут на «стрелочника», то есть на учителя. Насколько я знаю, нашумевшее уголовное дело, заведенное сейчас в отношении завуча Нижегородской школы, чуть ли не первое за всю историю выборных вбросов. Может, штрафом отделается или условное ей впаяют. Но нервы человеку потреплют. И все-таки «находился под следствием» - это для учителя серьезное клеймо.
Читайте материал «Сколько выдали, столько кинула»: обвиненная во вбросе бюллетеней учительница знала про камеры»
Антон Попов, учитель из города Путеец тоже пытался бороться за правду. Правда, его история не связана с выборами. Но по поводу участия учителей в выборах ему тоже есть, что сказать.
- Я в свое время жаловался на одного ученика, у которого не было тормозов. Тогда я даже отправил в приемную Путина видео с уроков. Просил в письме обеспечить школу хоть какими-то дешёвыми видеокамерами, чтобы можно было доказать, насколько отвратительно ведет себя этот подросток. В итоге директор вынудила меня написать заявление об увольнении. Я ушел из школы. Полгода работал в больнице программистом. Но с сентября вернулся обратно в школу. Моё место никто не хотел занимать - не было толпы желающих учить таких детей, да ещё и за гроши ездить в сельскую школу.
Поймите, неугодных учителей убирают везде. В этой системе главное - уметь прогибаться и повиноваться..
Что касается выборов, я сам в этом году сидел в комиссии. Мой отец был председателем на участке. У нас никаких нарушений не было. Мне кажется, подобные вещи происходят в многолюдных городах, где если уволят, то человек все равно работу найдет. В деревнях никто не рискует проводить махинации на выборах, как потом односельчанам в глаза смотреть?
В городе проще - ты не знаешь никого, тебя никто не знает. Еще многое зависит от главы участка и от того, насколько независимые люди сидят с ним в комиссии. Например, у нас членами комиссии были пенсионерки и люди, не имеющие отношения к школе. Если что не так, они не станут молчать...
Напоследок мы связались с работниками учительского профсоюзного движения. Предполагая, что там уж о подобных историях должны знать. Обратились к сопредседателю Межрегионального профсоюза работников образования «Учитель» Андрею Демидову. Мужчина честно признался: «Учителя про такие вещи даже анонимно рассказывать не станут. Зачем им проблемы?».
Читайте материал «Памфилова отменила результаты выборов на 9 участках: «Мистические совпадения».