Из досье «МК»: «Бывшего начальника Главного следственного управления СК Дмитрия Довгия обвинили в получении взятки в 750 тыс. долларов и превышении служебных полномочий. Дело вел Денис Никандров. Довгий получил 9 лет лишения свободы. Дело Довгия называли неоднозначным — об этом Александр Хинштейн писал в материале «Кто смел, тот и сел»
В начале 2015 года Довгий вышел на свободу по УДО».
- Дмитрий Павлович, позлорадствовали, когда задержали Никандрова? Ведь именно он вел уголовное дело против вас.
- Нет, ни в коем случае. Я просто отметил про себя в очередной раз: божественная справедливость существует. Когда человек копает яму другому, он там рано или поздно сам и окажется.
В свое время, когда Никандров меня арестовал, он спрашивал у моих близких знакомых: «Ну и как вам это нравится?». Они мне на днях позвонили: «Вот бы теперь этот вопрос задать ему самому».
Но я никогда не был злопамятным. Если дело дойдет до суда, и он получит реальный срок, готов оказывать ему помощь.
- Интересно, какую?
- Психологическую в первую очередь. Расскажу ему, как правильно вести себя за решеткой. У меня в колонии остались хорошие друзья «по обе стороны», так что помогут ему отбывать наказание в более комфортных условиях.
- А вам он за решеткой их создавал?
- Напротив. Думаю, не без его «помощи» меня посадили в СИЗО в одну камеру с заключенным, обвинявшемся в убийстве 29 человек и возили в одном автозаке с грузинскими «ворами в законе». Он же, насколько мне известно, поспособствовал тому, чтобы меня отправили отбывать наказание в колонию, где сидели четверо осужденных, уголовные дела которых я вел. Слава Богу, что я смог найти со всеми общий язык.
С одним убийцей-сокамерником я до сих пор переписываюсь, с ребятами из колонии тоже поддерживаю связь (помогаю им составлять юридические документы). А вообще подобные проделки Никандрова говорят о том, насколько человек может быть мелким и мстительным.
- И все-таки вы были удивлены, когда узнали об аресте Никандрова?
- Нет. Говорю же, рано или поздно это должно было случиться. Я считаю, что Никандров - не профессионал, крайне слабый следователь. Он не прошел изначально хорошей подготовки, у него не было нужного опыта. Его взяли из глубинки, из Волгограда, и командировали в Москву специально под мое уголовное дело. Для 28 летнего парня (ровно столько ему было тогда) это была большая честь.
- Кстати, разве это нормально, когда дело руководителя крупного подразделения, имеющего государственный чин советника юстиции (присвоенного лично президентом) и госнаграды, поручили расследовать рядовому следователю из Волгограда?
- Конечно, так быть не должно.
В тот момент все мои подчиненные отказались расследовать мое дело. Это было, во-первых, неэтично, во-вторых, у меня со всем коллективном были хорошие отношения. Да и вообще как могут работники СК расследовать уголовные дела по сути в отношении самих себя? Изначально это неправильный подход. Дело нужно было поручить военно-следственному управлению, ФСБ или другому органу. И в случае с Никандровым и Максименко поступили совершенно верно. Их дело ведет ФСБ, так что никто не обвинит следствие в предвзятости.
Про Никандрова скажу так — он расследовал мое дело так, как было указано, и получил за это «вознаграждение»: через 8 месяцев Никандрову дали полковника, еще через полгода сделали его генерал-майором. Ему тогда только исполнилось 30 и он был самым молодым генералом в СК!
- Вы считаете его непрофессионалом. В чем конкретно это проявлялось?
- Он мог так составить и оформить следственные документы, что суд даже потом исключал некоторые из них, потому что они не выдерживали ну никакой критики. Никандров составлял протоколы допроса свидетелей так хитро и витиевато, что получалось: якобы они обвиняли меня. Но на суде потом эти люди говорили, что никогда не давали таких показаний.
Никандров оказался злопамятным: тех свидетелей вскоре арестовали по абсолютно надуманным, на мой взгляд, поводам.
Многим моим знакомым он угрожал, что их тоже за что-то привлечет, если они не оговорят меня. Слава богу, что они оказались достойными людьми.
- Вы не путаете подлость с непрофессионализмом?
- В жизни одно вытекает из другого. К тому же вот вам яркий пример: Никандров даже не не удосужился возбудить уголовное дело против меня. Я был осужден по материалам доследственной проверки. Это грубое нарушение закона, в частности УПК.
Я обращался в Конституционный суд по этом поводу. Высшая судебная инстанция признала, что я прав.
Вообще Никандров, на мой взгляд, был незаменимым мастером, когда нужно было инициировать дело без всяких доказательств. Такую задачу он может выполнять хорошо.
- Ну а как же другие громкие дела, которые ему доверили вести? В том же деле крышевания прокурорами подпольных казино он показал себя разве не как крутой профессионал?
- Дело прокуроров не дошло до суда, оно развалилось. Вот показатель работы.
- Но по одной из версий оно развалилось по звонку сверху, а не из-за недостатка доказательств. Кстати, как часто в вашу бытность главы ГСУ поступали такие звонки?
- В деле прокуроров как ни крути — он либо не профессионал, либо нарушил закон. «По звонку» действительно можно развалить уголовное дело, но для этого требуется изъять и уничтожить материалы. Были ли у Никандрова серьезные доказательства по делу прокуроров или их изначально не удалось собрать — в любом случае это его вопрос.
По поводу «звонков» из Генпрокуратуры с указанием развалить дело - мне лично таких не поступало. У нас были очень конструктивные отношения с этим ведомством.
Было много обращений от влиятельных лиц с формулировкой «просим повнимательнее разобраться». Но обычно эти депутаты, члены правительства, Совета федерации приходили-звонили, потому что к ним, в свою очередь, обращались граждане. Я всегда обещал пересмотреть такие дела, чтобы убедиться, что все справедливо. Всякое ведь могло быть. У нас в производстве одномоментно находилось 120 уголовных дел, досконально знать каждое я не мог.
А вот указания от непосредственного руководства по поводу конкретных дел я действительно получал. И я уверен, что мое уголовное дело было в конце концов итогом того, что я отказывался выполнять те их них, которые считал незаконными.
- Вам почти год приходилось тесно общаться с Никандровым, пока шло разбирательство по вашему делу. Как он проводил допросы, очные ставки? Было что-то необычное?
- Никандров себя во время допросов очень неуютно чувствовал. Это видно было по его поведению. Но ему приходилось быть подчеркнуто вежливым: на допросах всегда присутствовал мой адвокат, уважаемый юрист, генерал-майор юстиции.
Помню, как Никандров старательно записывал все мои показания. В отличие от Никандрова и Максименко, которые взяли 51 статью, я давал показания. Я не боялся объясняться. Почему сейчас не хотят это делать они? Не потому ли, что чувствуют свою вину? Может быть хотят для начала понять, что есть на них из доказательной базы?
- Правда, что оба отказываются даже давать образцы голоса для экспертизы?
На сколько мне известно, да. А я сразу дал. Но Никандров назначал проведение экспертизы не в Москве, а в Волгограде. Поручил ее своей знакомой. В итоге и результаты были те, которые нужны следствию.
- Уж простите, но разве и при вашем руководстве в СК такие «штуки» следователи не использовали?
- Каждый следователь отвечает сам за себя. Я не использовал.
- Еще из излюбленных методов — не давать заключенному свидания с близкими, пока он не согласится сотрудничать со следствием. Вот вам Никандров разрешил хоть раз увидеться с женой?
- Нет, и я у него этого даже не просил, потому что знал, что откажет. Мы вообще не просили ни о каких послаблениях.
- Как к Никандрову относились тогда в вашем родном ГУС СК в период расследования дела против вас?
- Он был новичком. Его все сторонились.
Вообще после моего ареста многое поменялось в ГСУ. Часть профессионалов уволились, часть вернулись в Генпрокуратуру.
- А что скажите про Максименко?
- С ним никогда не работал. Его путают сейчас с другим Максименко — Владимиром, который был у нас в управлении «М». Но наш был из Москвы, этот из Санкт-Петербурга, и они точно не являются родственниками. Говорят, что арестованный Максименко охранял семью Бастрыкина, но я его лично не помню.
- Ни за вас, ни за Никандрова глава Следственного комитета России Бастрыкин не заступился. Хотя в свое время каждый из вас был его протеже. Как полагаете, почему?
- Сразу замечу, наши с Никандровым случаи все-таки кардинально разные. В моем - Бастрыкин не только не заступился, но, судя по всему, был инициатором привлечения меня в качестве обвиняемого (постановление об этом подписано им), он выступал также свидетелем обвинения в суде. Так случилось, что мы разошлись с руководством СК по некоторым принципиальным вопросам.
Когда мне давали указание заведомо, на мой взгляд, сомнительное и мало законное, я говорил о невозможности его выполнения. Либо просил оформить его письменно (и тогда я просто выполнил бы приказ, сняв себя ответственность). Это очень не нравилось моему начальству.
Хотя в итоге я во многом оказался прав. К примеру, дела против замминистра финансов Сергея Сторчака и генерала ФСКН Александра Бульбова развалились: в них не нашли состава преступления. А именно на этом я изначально и настаивал. Сторчак, к сведению, до сих пор работает в должности заместителя министра.
- А случай с Никандровым чем от вашего отличается?
- Он был пойман не СК, а ФСБ. Если бы само СК выявило преступление, то, наверное, это было бы анонсировано в первый же день. В данном случае Бастрыкина уже поставили перед фактом (Никандров является спецсубъектом. поставление о возбуждении дела против него по закону действительно должен подписывать лично Бастрыкин или его заместитель, но кто вышел с таким ходатайством?) Полагаю, что это был шок для него. Отсюда - молчание СК, которое длилось несколько дней. И только потом забавная версия, что это было изначально чисткой рядов, инициированной самим СК.
Заступаться за Никандрова и Максименко значило бы порочить свое имя. Так что этого никто не стал делать. А знаете, в чем состоит «урок Никандрова?
- И в чем же?
- Никандров выполнял любые пожелания, думая, что это дает ему некий иммунитет. Он посчитал, что ему теперь все разрешено, его всегда будут прикрывать, защищать.
Но руководство СК делать этого не стало и поступило мудро: вступаясь за того, кто подозревается в преступлении, сам оказываешься в неудобном положении. И урок Никандрова в том, чтобы никогда не по чьей указке не нарушать УПК, надеясь за это получить в дальнейшем привилегии. Вместо них можно получить, скорее, тюремный срок.
- Сейчас появилась версия, что Никандров мог быть замешан в деле черных риэлторов. Вы в это верите?
- У меня нет никаких материалов, которые бы это подтверждали или опровергали. А быть гадалкой я не хочу. Скажу просто, что в свое время мы вели дела по бандам «черных» риэлторов, и такие ОПГ не могут существовать без поддержки участковых, нотариусов, судей. Мы, кстати, судей Дорогомиловского суда даже привлекали к уголовной ответственности.
- А вообще чисто гипотетически - возможно ли создать ОПГ в недрах Следственного комитета? Скажем, собрались в одном отделе следовали, которые мечтают заработать побольше денег и разрабатывают план, как это можно сделать с учётом их должностных возможностей...
- ОПГ может появится в любом месте и в любом органе. И следователи СК такие же люди, как все остальные. Но вот знаете, что меня лично больше всего потрясло в деле Никандрова? То, что они обвиняются в получении взятки от представителей криминального мира.
-Что в этом удивительного?
- При мне не было никогда, чтобы высшие чины СК, да еще в службе собственной безопасности, заигрывали с «авторитетами». Это нонсенс. Даже если это была бы оперативная игра, то вести ее могли бы только рядовые оперативники, а не люди, представляющие лицо СК. Следователям нечего делать в банях, за столом (в том числе столом переговоров) с теми, кто по «ту строну». Это вверх нечистоплотности.