Над Думой в России, кажется, смеялись всегда: что над дореволюционной, что над новой, появившейся в современной России. Остается вопрос разве что про боярскую, но и на ее счет есть большие подозрения, не зря же в языке сохранилось выражение про работу «спустя рукава» длинных боярских кафтанов.
Тем не менее нынешней Думе удалось переломить вековую традицию: над ней перестали насмехаться, и многие стали совершенно искренне ненавидеть. Пожалуй, это и есть главный итог почти пяти лет работы парламента. Напомню, кстати, что это первая Дума, с которой Россия не может расстаться на протяжении пяти лет: прежние работали по четыре года. Стоило же, однако, увеличивать ей законом полномочия, чтобы в итоге с нарушением Конституции срезать их на три месяца. Как говорится, «П — последовательность».
Тем не менее дело, конечно, не в разных сроках работы. Просто вспомните, какими были предыдущие Думы, чем запомнились: «Парламент — не место для дискуссий», — отчеканил сразу же вошедший (вернее — попавший) в историю Борис Грызлов. А для нынешней Думы определение родилось без помощи депутатов, легко дополнив предыдущее: «Взбесившийся принтер».
Безусловно, и раньше к депутатам и нижней палате не применяли лестных эпитетов. Только ленивый не добавлял про «палату номер шесть», а классическое «Россия, ты одурела» Юрия Карякина после выборов 1993 года, уверен, еще войдет в учебники.
Было и жалобное от спикера Руслана Хасбулатова: «Товарищи депутаты, не ведите себя как динозавры», и знаменитая карикатура «Головы со свежими опилками требуются?» (вопрос Винни-Пуха, входящего в Кремль): все было. Но такой откровенной злости, которую испытывают граждане к своим собственным избранникам, я не помню.
Впрочем, результат закономерен: то, что начиналось ложью, не могло кончиться ничем другим. Это ведь выборам в эту Думу мы обязаны мемом «146 процентов», за который ушедший в безвременную отставку Владимир Чуров обещал засудить журналистов. Но так что-то и не засудил.
Митинги «За честные выборы», Болотная и Сахарова, «за любую другую партию»: это начало нынешней Думы. В муках рождавшееся гражданское общество было раздавлено, конец митингам пришел 6 мая, а те, кто воспользовался протестом, «думская оппозиция», уловив, куда дует ветер, быстро сменили белые ленточки на георгиевские.
Это предательство избирателей и стало началом конца. Именно с него началось, простите за высокий слог, нравственное падение законодателей. Сначала нужно было изменить самим себе в малом: просто начать говорить совсем другие слова, чем на выборах. А потом шарик совести покатился по наклонной. Я часто повторял это и скажу еще раз: угол этой наклонной стал прямым сразу после «закона подлецов», он же «закон Димы Яковлева» (страшный цинизм, если вдуматься). Тогда Думе был навязан документ, запрещавший усыновление сирот в США в отместку за список Магнитского. Депутаты сопротивлялись, говорили страстные речи на комитетах, а в итоге покорно нажали кнопки. Не остановил их даже скандал, когда из свойств внесенного в думскую базу законопроекта выяснилось, что писали его вовсе не в парламенте, а на Старой площади.
Тот закон был первым в череде не просто бесполезных, лоббистских или глупых: он стал первым откровенно вредным, осознанно ухудшающим жизнь гражданам России, а попросту — убивающим детей.
Все, с тех пор депутаты были сломлены. Почва была подготовлена выборами: когда за тобой вместо избирателей стоят сотрудники избиркомов с ловкими и натруженными руками, трудно ответить «нет» на предложение, от которого невозможно отказаться. А ведь оно еще и выгодное. Как в старой-старой песне Галича, промолчав, оказалось легко попасть и в первачи, и в богачи, и в палачи.
Дальнейшие законы можно и не перечислять: большинство из них так или иначе на слуху, с их последствиями мы сталкиваемся каждый день: то музыканта, играющего на улице, арестуют за организацию митинга, то закроют сайт с миллионами просмотров, то посадят кого-нибудь за репост или изобьют сугубо в рамках правового поля. Доходит до смешного, хотя какой уж тут смех: мне, как в случае с недавним «запретом на ввоз лекарств», приходится объяснять, что нет, депутаты еще не утратили человеческий облик и не запретили, а разрешили, и не все лекарства, а только стероиды. Но общество абсолютно готово поверить в самую звериную жестокость со стороны Думы: та, впрочем, делает для этого все возможное.
Сажать за участие в мирных митингах — конечно. Избивать заключенных — легко. Стрелять по женщинам — нет проблем, проголосуем. Уничтожить связи с международным бизнесом законом о «персональных данных» — только скажите!
Добавьте сюда и свежий «закон Яровой», который предлагает отправлять в тюрьму школьников с 14 лет — вовсе не только за терроризм, но и за, например, «недонесение о преступлении». Витя украл жвачку, похвастался Пете, тот не побежал в полицию — тюрьма. Ничем не лучше и требование хранить всю нашу переписку полгода (уменьшили с трех лет). Чтобы провайдеры разорились, а товарищ майор знал все наши секреты, списки покупок и котиков. Это не безумие, это система. Полицейское государство выглядит именно так.
Перечисленное — лишь верхушка айсберга, каждый из нас сталкивался с плодами этой Думы — и столкнется еще не раз. Собственно, придите в магазин и спросите, отчего так подорожали продукты? Ответ — «антисанкции», которые парламент и не подумал, по моему предложению, отменить.
А уж о том, что в Думе не был поднят ни один общественно значимый вопрос (кроме разве что допингового скандала, да и тот с проклятиями в адрес западного кое-кого), я и не говорю. Парламент намеренно отказался быть парламентом, не провел ни одного парламентского расследования, не защитил интересы своих избирателей (хотя понятно, что истинные избиратели этой Думы вовсе не в регионах, а в самом центре Москвы).
Закончу я, наверно, неожиданно: тем не менее Дума нужна (но не эта). Успешные развитые страны в своем благополучии опираются именно на парламент. Отменить его — и останется лишь абсолютная монархия, которую нам и без того предлагают не первый год. Проблема в том, что сейчас у нас парламента нет. Здание на Охотном Ряду есть, люди в нем есть, а парламента — нет. Парламент — это власть, это самостоятельность, борьба мнений и отстаивание своей позиции. По всем пунктам у нынешней Думы — прочерк. Потому Россия и в таком глубоком кризисе, что Дума в параличе одобряет все, что приходит в нее сверху и сбоку.
До того момента, пока нам самим не станет нужен парламент, пока мы не будем готовы приходить на выборы и отстаивать свои голоса, мы не сможем выйти из кризиса. 86 процентов не существует: есть мы, граждане России, — и точка. Сказки о модернизации железной рукой уже не работают. Страны в двадцать первом веке устроены просто: демократия или смерть. Выбор за нами!