— Я родилась в Донецке, здесь окончила школу и прожила большую часть жизни. Но у меня есть опыт работы в центральных органах государственной власти Украины, и он мне, кстати, очень пригодился при участии в построении властных институтов в республике. Думаю, что основной причиной назначения стало мое участие в политической подгруппе Минского процесса. До событий так называемого «АТО» я жила и работала в Киеве. Но в отличие от так называемых «политических элит» после начала военных действий я не уехала в Киев, а вернулась в родной Донецк. В столице была налаженная жизнь, работа, но Донецк важнее, здесь все мои родственники, друзья. Поэтому, когда против них начались гонения со стороны Киева, я сразу вернулась.
— Какая роль отводится МИД ДНР на нынешнем этапе развития республики?
— Нашей главной задачей является сопровождение Минского процесса. Со временем переговоры по мирному урегулированию конфликта обросли огромным количеством деталей, уследить за которыми очень тяжело. Этим направлением сейчас занимается большинство наших сотрудников. Всего в ведомстве на сегодняшний день работает около 50 человек, и, в принципе, это число вполне отвечает задачам, которые стоят перед министерством молодого государства. Конечно, ведется работа по укреплению связей с Россией. Но мы понимаем, что в этом направлении нужно действовать очень аккуратно, так как Запад оказывает на Москву серьезное давление. Сейчас мы сотрудничаем в культурной, образовательной и гуманитарной сфере. 90% гуманитарной помощи поступает к нам именно из России. Одновременно прорабатываются договоры о дружбе и сотрудничестве с Абхазией и Южной Осетией, которые мы планируем заключить в ближайшем будущем, установить полноценные дипломатические отношения и уже на основании этого взаимодействовать, открыть у них наши официальные представительства. Также МИД ДНР работает с национальными общинами внутри нашей республики. Проведенные за последний год мероприятия наглядно демонстрируют, что в ДНР нет гонений по национальному или религиозному признаку. Что касается государств Европы, контакты с их представителями осуществляются в рамках Минского процесса, и в этой сфере мы своими действиями и позицией уже формируем мнение представителей ОБСЕ о том, что являемся более благонадежными партнерами по выполнению своих обязательств, чем Киев.
— В прошлом году МИД ДНР пробовал организовывать «круглые столы» с участием сепаратистов со всей Европы, в том числе речь шла об ИРА, басках и так далее. В будущем вы будете продолжать попытки наладить с ними контакты?
— Это хорошая идея, но действовать следует очень осторожно, потому что до тех пор, пока мы не урегулируем свои взаимоотношения с Киевом, нужно постоянно оглядываться на Минский процесс. На уровне межличностного общения мы поддерживаем связи с представителями и этих движений. Но в то же время 11 мая в ДНР мы планируем пригласить делегации из Германии, Франции, Болгарии и Италии.
— А с курдами будете дружить?
— Такое предложение поступало к нам от Сирийского Курдистана, но нынешняя ситуация в Сирии тормозит этот процесс. ДНР старается не делать резких шагов, чтобы не навредить переговорному процессу на Ближнем Востоке.
— Будете работать над созданием внешнеполитической доктрины ДНР?
— У нас уже есть соответствующий проект, сейчас он дорабатывается. В том числе в концепции будет говориться об Украине как о стороне переговорного процесса. Мы за мир во всем мире и потому стремимся урегулировать конфликт с Киевом на дипломатическом уровне. К сожалению, об украинских властях этого сказать нельзя. Но мы ничего не имеем против простого народа Украины, русские и украинцы всегда были братскими народами, хотелось бы, чтобы так было и дальше.
— Когда ДНР и ЛНР только появились, все говорили о скором создании Новороссии, даже ваш предшественник Александр Кофман входил в парламент этого союзного государства. Сейчас есть какие-то попытки объединения, или эта история окончательно заглохла?
— Мы сотрудничаем с ЛНР, но вопрос объединения на данный момент является не первоочередным. Луганская Народная Республика является независимым государством, и строить наши взаимоотношения мы можем только на договорной основе. Пока мы приводим наши законодательные базы в соответствии друг с другом. Но мы надеемся на большее, то есть если это будет федерация, то с гораздо большим перечнем субъектов. Идея Новороссии хорошая, но…
— Но вам еще кусок Ростовской области нужен?
— Нет, мы не в ту сторону идем.
— То есть вы рассчитываете, что к вам Харьков подтянется и другие восточные области Украины?
— Было бы неплохо.
— А с кем объединиться лучше — с Харьковом или с Ростовом?
— Все будет зависеть от того, чем закончится Минский процесс. Если Киев выполнит свои обязательства, в чем я сильно сомневаюсь, то это будет совершенно другая Украина.
— Не боитесь, что, когда вы скажете, что отныне и навсегда ДНР останется частью Украины, ополченцы вас не поймут?
— Если все наши условия будут выполнены, жителям ДНР будет выгодно остаться в составе Украины, и проблем с военнослужащими не возникнет. Возможно, часть из них вернется к своим довоенным профессиям, а часть вольется в народную милицию. Так же должны быть созданы программы по их адаптации к мирной жизни.
— Как изнутри выглядят переговоры в Минске? Представители Киева ведут с вами диалог, или они обращаются только к посланникам России?
— Обычно первое слово предоставляют Украине, а затем выступаем мы. Представители России и ОБСЕ в основном выступают в роли посредников и модераторов встречи. Весь этот конфликт возник из-за того, что Киев не захотел услышать голос Донбасса, и сейчас мы стремимся наладить прямой диалог. До недавнего времени в рамках политической подгруппы это у нас получалось — мы спорили друг с другом, приводили аргументы и так далее. Например, в мае-июне мы уже договорились с Киевом по поводу мажоритарной избирательной системы на местных выборах, но потом их представители от всего отказались. Затем украинская делегация согласилась, а потом отказалась от того, что внутриперемещенные лица должны вернуться домой и принять участие в выборах. С тех пор никаких новых достижений не было. Все свои отказы они аргументируют проблемами с безопасностью в ДНР. При этом сегодня люди возвращаются в Донецк, его население сейчас составляет 90% от довоенного уровня.
— Почему они возвращаются? У вас же очень низкие зарплаты, плохой ассортимент в магазинах…
— Люди прожили здесь всю свою жизнь, их с этим местом многое связывает, это их дом. Начинать все с начала в чужом городе очень сложно. Часто бывает так, что, когда человек уезжал, у него были накопления, которые закончились за полтора-два года, и теперь он вынужден вернуться. ДНР развивается, и ситуация с зарплатами и продуктами постепенно улучшается, предприятия начинают свою работу, появляются новые рабочие места.
— Кстати, очень много слухов ходит по поводу паспортов ДНР, говорят, по ним будут пропускать в Россию. Вы уже получили донецкое удостоверение личности?
— Еще не получила. Как только получу паспорт ДНР и пересеку с ним российскую границу, я вас проинформирую.
— Вообще вы добиваетесь или хотите добиваться, чтобы Россия признала ДНР? Ведь понятно, что после референдума о независимости в 2014 году Донецк надеялся на развитие событий по аналогии с Крымом.
— У Крыма была иная ситуация. Сегодня Россия является гарантом выполнения Минских соглашений, поэтому на данном этапе она не может признать нашу независимость.
— А вы бы чего хотели? Какой, на ваш взгляд, оптимальный выход из ситуации?
— Оптимально будет, когда Украина полностью выполнит Минские соглашения. Но Киев вряд ли с этим справится, потому что для этого страной должны руководить небезразличные к судьбе своего народа политики.
— Вы готовы к тому, что в итоге ДНР может стать новым Приднестровьем, только с российской границей под боком?
— Мы готовы отстаивать свои идеалы до тех пор, пока все они не будут воплощены в жизнь.
— Тогда давайте вернемся к Минским соглашениям. Предположим, вы и Киев согласовали порядок проведения выборов. Кто примет в них участие?
— Мы выступаем за то, чтобы в местных выборах участвовали только самовыдвиженцы, связавшие свою жизнь с Донецком и другими населенными пунктами, где будет голосование. При этом все те, кто в составе Верховной рады или иным образом от имени соответствующих политических сил поддерживал проведение АТО, или выступает за централизацию власти на Украине, к выборам допущены быть не могут.
— В ДНР готовы к тому, что в местные органы власти может пройти много людей олигархов Рината Ахметова и Юрия Бойко, которые, избравшись, будут лоббировать их интересы?
— Наши жители значительно выросли в своем самосознании и никогда не проголосуют за таких людей. Это было бы предательством всех тех жертв, которые мы принесли за время нашей борьбы. Для нас самое главное, чтобы выборы отражали реальное волеизъявление жителей ДНР.
— Просто марксисты считают, что экономика определяет политику. Не секрет, что в ДНР работает очень много предприятий Ахметова, на которых трудятся люди, родившиеся и выросшие в Донецке. И за них будут голосовать, по крайней мере, их коллеги по цеху.
— Если в программе будет написано, что кандидат как-то связан с украинскими олигархами, то шансов на избрание у него не будет. Мы надеемся, что у нас вообще не будет никаких олигархов, эта одна из основных причин создания ДНР.
— Понятно, а почему тогда не национализировали их предприятия? Эта тема все еще актуальна или о ней уже забыли?
— В ДНР принято и действует законодательство, по которому работают все предприниматели, находящиеся в республике. Если бизнесмен выполняет наши законы, то он имеет право работать у нас.
— На ваш взгляд, как долго будет длиться Минский процесс?
— Все зависит от политической воли Киева, потому что выполнить Минские соглашения можно в очень короткий срок. Нам бы хотелось, чтобы украинские власти перестали заниматься политическими играми и перестановками «слагаемых», решились на ответственные действия как можно скорее, чтобы стрельба прекратилась, а люди перестали погибать.