Прошедшие выборы дали надежду. До них было ощущение, что оттепель невозможна, ситуация зависла, как в «Матрице», несмотря на кризис и явное исчерпание возможностей действующей системы. Но единый день голосования показал, что общество не потеряло духа свободы, а власть не всесильна.
Впервые за много лет нас ждет второй тур на губернаторских выборах. Не ахти какое событие по мерках современной демократии, но для нас — настоящая сенсация. Действующий губернатор, зачем-то пошедший на досрочные выборы, не удержал ситуацию. Общество, прежде всего горожане, сплотилось вокруг кандидата от оппозиции. По столице региона — Иркутску — отрыв получился почти в два раза (30,56% и 55,26%).
И это не в одном регионе. Города действующая власть решительно проиграла. «Победивший» в Амурской области губернатор едва перевалил за 50% по региону, притом что в самом Благовещенске у него всего 30% , тогда как у его ближайшего оппонента — 45,19%, а у третьего кандидата — 18,24% (итого у них в совокупности — 63%). Непосредственно в Йошкар-Оле губернатор (также едва победивший в первом туре после того, как неудачно пошутил) набрал 37,33%, тогда как кандидат от КПРФ — 39,03%. Во многих регионах, где вроде бы успешно победили действующие губернаторы, заметен отрыв городских результатов от общерегиональных — в пользу оппозиции. В Тамбове он около 15%, в Калининграде — 16%, Архангельске — 12%, Калуге — 9% и т.д. Это, очевидно, тенденция. Она же в полной мере проявилась на городских выборах, где единороссы взяли большинство только за счет одномандатников (это большинство выглядит совсем нелепо на фоне результатов по единому округу).
Феномен «рассерженных» горожан вновь возрождается? По сути, он и не исчезал. Было время апатии, потом недолгий крымский период надежд. Но кризис и застой, неспособность власти вести успешную внешнюю политику и провести внутренние реформы сказались. Экономика, находящаяся в куда более глубоком кризисе, чем в 2008 году, уперлась в политическую систему. Ручное управление, непрофессионалы, подобранные по принципу личной близости и лояльности, избыточная бюрократия, привыкшая сибаритствовать на нефтегазовых потоках, — все это блокирует любую возможность перемен. «То, что очерствело — не оживет»: система стала заложником своей собственной железобетонности.
Очевидно, власть теряет очки. А избиратели ищут альтернативу, пока голосуя за ярких кандидатов от оппозиции и за системные партии (несистемные поддержку в регионах не завоевали). Это на данный момент определяет старт думской кампании — как кампании избирательной. И уличной.
Ближайший период дает шансы. Обществу необходимо найти возможность объединиться, выйти на политическое поле как самостоятельному игроку. И это не только выборы и не только массовые акции. Нужно понять, как изменить систему, вся активность должна быть подкреплена программно. Потому что видение устройства страны у нас всегда шло сверху, а теперь пора сформировать его снизу.
Ниже попробуем порассуждать на эту тему, наметить некоторые ориентиры.
Стратегическая проблема нашей страны не в лицах. На данный момент она в ее политическом, конституционном устройстве. Именно оно позволило возродиться пресловутому моноцентризму, новой номенклатуре и почти монархическому — и притом крайне неэффективному, компрадорскому — авторитаризму. А они в свою очередь привели к застою и усугубили нынешний кризис.
Если мы хотим что-то изменить, то нам надо менять систему. Не тяп-ляп, по учебнику конституционного права зарубежных стран, как в 1990–91-м, а путем длительной тонкой настройки. Эту развилку нам не пройти, хотим мы того или нет. Простая смена лиц будет снова и снова возвращать нас к автократии со всеми ее рисками. И первый из них, в условиях нарастающего отставания от развитых стран, — деградация уже не только институтов государства, но и всей страны.
Итак, как должна быть выстроена система, чтобы она могла работать — эффективно и долго?
Первое, что нужно сделать — это разгрузить институт президента. Он и есть основная проблема системы, наши главные политические «грабли».
Нужно разделить президентскую и исполнительную власть. Именно последняя дает президенту силовой, финансовый, административный ресурс, с помощью которого он легко ломает другие ветви власти.
Выходом является парламентское правительство — и федеральное, и в регионах. Собственно, прошедшие выборы показали востребованность коалиций: на них вторые-третьи кандидаты набрали почти половину голосов избирателей. Это, очевидно, требует диверсифицированного представительства. Проведенное в феврале социологическое исследование показало, что общество этот формат поддерживает (56% высказались за коалиционный кабинет).
Однако очевидно, что такое правительство сможет работать, только если у нас будут а) свободные выборы и б) адекватные партии. И тут мы возвращаемся по кругу назад: пока президенту и его структурам подчинена по вертикали вся власть, у него — административный ресурс, а с его помощью он контролирует и выборы, и партии. Плюс — партии мало кому интересны, пока они просто шумят в Думе.
Значит, нет смысла ждать пока выборы станут свободными, а партии «подрастут». Этого мы, я боюсь, не дождемся никогда. Все должно происходить одновременно: парламентское правительство усиливает партии, оно же разгружает администрацию, ослабляет административный ресурс как политический инструмент на выборах.
При этом, чтобы партия власти не захватила кабинет и не преподнесла его на блюде обратно президенту, предлагается в качестве временной меры ввести квотный принцип формирования правительства — пропорционально мандатам в Думе. После того как партии трансформируются, этот порядок можно будет отменить.
То, что предлагается — едва ли не единственный сценарий, дающий надежду. Страны, у которых не было демократических традиций и сильных партий, смогли уйти от моноцентризма именно путем перераспределения власти, специально выстроенной системы сдержек и противовесов. Германия начала 1940-х была страной, которую называли угрозой свободному миру, а уже через пару десятилетий она стала одним из его лидеров. Япония 1940-х представляла собой авторитарное, монархическое государство, однако конституционные реформы изменили это, и пускай не сразу, но в стране сформировалась оппозиция, способная побеждать. В Восточной Европе реформа власти дала вполне жизнеспособные демократии.
Однако только парламентского кабинета недостаточно. В 1990-е у нас была оппозиционная Дума, но она не сильно связывала Ельцину руки. Значит, нужны следующие шаги: из Конституции исключить все положения (ст. 80 и др.), дающие президенту статус «гаранта» и лица, определяющего основные направления внутренней и внешней политики. А также право издавать указы в обход законов. Пусть политику определяет парламент и сформированное им правительство. У президента должно остаться право вето, право принятия мер в случае парламентских кризисов, а также полномочия верховного главнокомандующего (при этом силовой блок нужно поставить под двойной контроль — и президента, и парламента).
Нужно менять и механизм преемничества на случай досрочной отставки президента. Нужно, чтобы в случае вакансии президентского кресла временного президента до выборов определял парламент — совместным решением обеих палат. Только так мы уйдем от таких явлений, как тандемократия, передача власти «по наследству» и т.п. При этом с уходящего президента нужно снять избыточную неприкосновенность, делающую его неподсудным до конца жизни.
Следующая задача — Совет Федерации. Сейчас, при послушной Думе, он спит, однако немедленно проснется, как только нижняя палата оживет. Чтобы сенат не стал инструментом, блокирующим Думу, его также необходимо реформировать.
Предлагается выбирать Совет Федерации прямыми выборами от регионов, причем разнести сенатскую и думскую кампании по времени. Возможен механизм регулярной частичной ротации сената (например, раз в два года при шестилетнем сроке полномочий), чтобы он отражал актуальный расклад политических сил и этим дополнял Думу.
После реформы Совету Федерации могут быть переданы некоторые полномочия, сейчас сконцентрированные у президента, — например, право назначения референдума. Также пусть сенаторы согласовывают назначение высшего командования силовых структур.
Чтобы защитить думскую оппозицию, надо закрепить положение, препятствующее произвольному лишению депутатских мандатов по решению парламентского большинства.
Очевидно, власть по своей воле не пойдет на подобные реформы. Но это отнюдь не значит, что их не может быть — и в этом я в корне не согласен с теми, кто говорит о невозможности ни эволюции, ни революции — особенно после прошедших выборов. Системное воздействие на власть и готовность обновить политический строй многое могут сделать, главное — не бояться и действовать согласованно, не идя на компромиссы, какими бы заманчивыми они ни казались.