Сбор подписей — задача не из легких. Глава новосибирского штаба Демкоалиции Леонид Волков в почти ежедневных отчетах на своем сайте доказывает, что в среднем сборщик приносит 10 подписей в день. Для проведения референдума или выдвижения списка кандидатов на выборы закон требует представить, как правило, несколько тысяч автографов. Счет может идти и на десятки, и на сотни тысяч, в зависимости от численности населения в регионе, в котором проходит кампания.
Поэтому «рисовка» подписей — это скорее правило, чем исключение. Вспомнить хотя бы картинку, прошедшую по телеканалам два года назад: несколько молодых людей конвейером заполняют подписные листы за эсеровский референдум о платных парковках. Или 146 тысяч подписей, собранных КПРФ за возвращение памятника Дзержинскому на Лубянку всего в течение месяца. Или как студенты Московского государственного института путей сообщения в 2012 году рисовали подписи за выдвижение в президенты тогдашнего губернатора Иркутской области Дмитрия Мезенцева.
Для таких случаев в середине 2000-х в Уголовном кодексе появилась статья 142, которая звучит как «Подделка подписей избирателей или заверение заведомо подделанных подписей (подписных листов), совершенные группой лиц по предварительному сговору, либо связанные с подкупом, принуждением, либо повлекшие нарушение прав избирателей».
«Самое крупное дело по этой статье — по подписям за Касьянова, когда он выдвигался на выборах президента в 2008 году, там было заведено несколько уголовных дел, но, по-моему, их спустили на тормозах, — вспоминает руководитель Межрегионального объединения избирателей Андрей Бузин. — Подобные дела, как правило, заканчивались на стадии прокурорской проверки. Ни одного приговора по ним я не знаю».
Ни коммунисты, ни эсеры, ни студенты МИИТА, особенно не утруждавшие себя публичным доказательством подлинности подписей, под действие 142-й статьи не попадали. Если для кого-то из новосибирского штаба потребуют максимального наказания — 3 года лишения свободы — лишь на том основании, что новосибирский избирком признал 1487 подписей недействительными, в глазах общества это будет выглядеть как минимум странно. Люди наблюдали и за тем, как данные в подписных листах проверяли по устаревшей базе УФМС, в которой Дарья Тимуровна П. почему-то значилась как «Дарья Тимурович», и за тем, как рабочая группа Центризбиркома признавала часть ранее отвергнутых подписей за Демкоалицию, но все равно отказывала новосибирскому ПАРНАСу в регистрации в тот же день, когда президент Путин срочно вызывал к себе губернатора Городецкого.
Тогда зачем эта цепочка уголовных дел? Гипотеза первая — помешать ведению избирательной кампании. Нельзя не отметить, что пресс-релиз, из которого новосибирский штаб узнал о возбуждении уголовного дела, появился на сайте Следственного комитета через пару часов после того, как ЦИК принял решение вернуть ПАРНАС на выборы в Кострому. «Так или иначе, мы связываем эти события», — рассказал «МК» Леонид Волков. «Какая-то часть новосибирской команды теперь может заниматься делами в Костроме», — дополнил его юрист ФБК Иван Жданов. Уголовное дело против новосибирского штаба может задержать пассионарных оппозиционеров в Новосибирске: ведь нужно появляться на допросах, давать показания... Для того же Волкова, который должен возглавить костромской штаб вместо арестованного Пивоварова, это может стать проблемой.
Вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин с такой аргументацией не согласен. «Это слишком сложная гипотеза. Здесь нужно не столько задерживать новосибирских штабистов, здесь важно доказать, что избирком был прав, — говорит политолог. — ПАРНАС публично доказывает, что у них хорошие адекватные подписи, подчеркивает ангажированность избиркома: женщина с отчеством «Тимурович» уже вошла в историю. ПАРНАС, вполне вероятно, будет судиться дальше и, может, даже дойдет до Страсбурга. Если они пойдут по этому пути, то люди, принимающие решения в регионах, смогут сказать: они не правы, вот у них у самих тут уголовные дела».