В задачи новых ВКС входит централизованное управление дежурными силами авиации, противовоздушной и противоракетной обороной, запуском и управлением космическими аппаратами российской орбитальной группировки, в их компетенции так же система предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства.
По мнению министра обороны Сергея Шойгу, создание ВКС позволяет «сосредоточить в одних руках всю ответственность за формирование военно-технической политики по развитию войск, решающих задачи в воздушно-космической сфере».
Читайте материал «Воздушно-космические силы нужно было создавать еще пять лет назад»
Принятое решение, по мнению экспертов «МК», вполне логично, так как отныне не только позволяет рассматривать воздушное и космическое пространство как единое целое, но и создает единую структуру, отвечающую за его безопасность. В последние 20 лет во время бесконечных реформ, проводившихся в армии, этого сделать не удавалось.
Напомню, что впервые такая попытка была сделана еще в 90-х годах прошлого века. В 1993 году появился Указ президента РФ «Об организации противовоздушной обороны в Российской Федерации». Тогда в состав войск ПВО еще входила армия РКО (ракетно-космической обороны). Она состояла из 4 дивизий: системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН), противоракетной (ПРО) и противокосмической обороны (ПКО), а также контроля космического пространства (ККП). То есть все силы были под единым командованием главкома ПВО страны и управлялись с общего командного пункта.
Казалось бы: все в одних руках, только бери, развивай и совершенствуй... Но в 1997 году министром обороны стал ракетчик Игорь Сергеев. Планы по ВКО ему были чужды. Свято веря исключительно в ядерную мощь, он захотел поднять статус родных Ракетных войск стратегического назначения (РВСН). Для их «усиления» он переподчинил им армию РКО, что сразу добавило ракетчикам должностей, а генералам РВСН — звезд на погонах.
Однако РКО, родившаяся как часть войск ПВО страны, осталась для РВСН инородным телом. Она так и не вписалась ни в их задачи, ни в систему управления, и в 2001 году РКО у ракетчиков снова забрали. Правда, в ПВО тоже не вернули — возвращать было уже некуда. К тому времени войска ПВО страны сами стали частью ВВС, и РКО подчинили Космическим войскам, что тоже было весьма спорным решением, так как общего у этих этих войск было разве что слово «космические» в названии.
При этом планы по созданию единой структуры, отвечающей за воздушное пространство и космос продолжали витать в военных умах. Особенно после громких международных событий типа натовских бомбардировок Югославии, войны в Ираке, где успех победителя определяла воздушно-космическая операция.
В нашем военном ведомстве понимали: надо соответствовать моменту. И в 2006 году президент Путин утвердил Концепцию ВКО, после чего на военных советах и собраниях военачальники опять начали дружно доказывать друг другу: создание такой структуры крайне необходимо. В частности бывший начальник Генштаба Макаров не уставал повторять: все силы и средства, отвечающие за воздушную и космическую среду, должны быть под единым командованием. Но камнем преткновения всегда была фраза — «под единым командованием», и ключевое слово в ней — «под». «Под» никто из военачальников быть не хотел. Все хотели только «над».
Между тем, когда в США проводилась крупномасштабная реформа структур, отвечающих за космос и воздушное пространство, главным агентом Минобороны США по всем операциям в этой среде было определено командование US Air Force (ВВС США), которому были переданы все рычаги управления.
У нас к единому решению прийти никак не получилось. Писались доклады, диссертации, статьи, где одни военачальники говорили: воздушно-космическая оборона — это задача, возникнет — выполним, нет — не будем. Другие считали: это военная операция, руководить которой должен Генштаб. Третьи доказывали: ВКО — это система, которая обязана действовать постоянно.
А в США тем временем, создавались новые неядерные системы дальнего радиуса действия, включая систему нанесения неядерного быстрого глобального удара (CPGS). Это оружие, способное поразить любую цель на Земле в течение часа после получения команды. Оно позволяет нанести «быстрый глобальный удар» при помощи запускаемого с территории США беспилотного летательного аппарата по типу крылатой ракеты. Разогнавшись до гиперзвуковой скорости, тот способен затем выйти на цель, чтобы поразить ее одной или несколькими боеголовками.
Однако, в конце концов, в 2011 году Войска воздушно-космической обороны (ВВКО) как отдельный род войск, объединивший Космические войска, силы ПВО и частично авиацию, все-же были созданы. Их возглавил представитель Космических войск. Но с военной точки зрения эта структура была несовершенна. За воздушную оборону продолжали отвечать как ВВС так и ВВКО, выполняя схожие функции, и используя подчас одни и те же средства и системы управления.
После прихода в Минобороны команды Сергея Шойгу, стало понятно, что к вопросам обороны воздушно-космического пространства военное ведомство вернется в самое ближайшее время. Так и произошло. Но в Генштабе с решениями не спешили, прорабатывая различные варианты, советуясь со специалистами ПВО и ВКО, чтобы не повторять прежних ошибок. И вот в 2014 году на заседании коллегии Минобороны, где обсуждались перспективы военной политики России, было впервые официально заявлено о создании нового вида — ВКС, который появится благодаря слиянию ВВС и ВВКО. Изначально назывался срок — 2016 год, затем он был перенесен на 2015-й.
Судя по всему, говорят специалисты, в новом виде (уже не роде) вооруженных сил — ВКС наконец-то должен быть решен главный вопрос: упорядочения управления разнородными силами, отвечающими за схожие функции защиты воздушно-космического пространства. По информации источников «МК» в военном ведомстве, первые оценки результатов эффективности нового вида будут даны уже по итогам учений, проводимых в зимнем периоде обучения 2015-2016 года. При этом, по мнению экспертов, процесс формирования вида пока нельзя считать завершенным. Структура будет создаваться и совершенствоваться поэтапно еще несколько лет.
В составе ВКС будет развиваться несколько систем: система разведки и предупреждения о воздушно-космическом нападении; система поражения и подавления сил и средств воздушно-космического нападения противника; единая система управления; система всестороннего обеспечения ВКС. И это процесс не быстрый. В течение этого срока вошедшие в состав ВКС силы и средства должны будут развиваться в направлении унификации и стандартизации систем управления информационными и ударными системами. Какими они станут — пока не очевидно.
А вот, что касается очевидного, так это то, что нынешние ВВС на сегодня, судя по всему, окончательно потеряли свой прежний статус — вида вооруженных сил. Силы противовоздушной обороны и авиация, которые до сегодняшнего дня были их частью, а так же информационные и ударные силы и средства, входящие в войска ВКО теперь переподчинены новым ВКС. В результате чего российская армия теперь имеет структуру, представленную тремя главными командованиями — сухопутных войск, военно-морского флота и воздушно-космических сил.
О ЧЕМ ЕЩЕ ГОВОРИЛ МИНИСТР
На «селекторе» Шойгу рассказал о причинах аварии вертолета Ми-28, которая произошла в воскресенье на полигоне Дубровичи под Рязанью. Тогда в результате падения машины погиб командир экипажа, штурман смог самостоятельно выбраться из вертолета и сейчас находится в лечебном учреждении. Его состояние удовлетворительное.
— По предварительной оценке, причиной трагедии стал отказ гидравлической системы вертолета, — сказал Шойгу. — Эту же версию подтвердил штурман, доложив, что за несколько мгновений до потери управления сработала система оповещения пилотов об аварийной ситуации. До последней секунды летчики пытались спасти машину.
Министр обратился к командованию ВКС с просьбой представить пилотов к награждению.
Также Шойгу коснулся вопроса выполнения Гособоронзаказа. В частности, реализации госконтрактов Таганрогским авиационным научно-техническим комплексом имени Г.М.Бериева и Объединенной судостроительной корпорации.
Таганрогское предприятие является единственным поставщиком самолетов-амфибий Бе-200 и парашютно-безплатформенных систем БПС-915(916) для Воздушно-десантных войск. Кроме того, там осуществляется ремонт самолетов-ракетоносцев Ту-142 морской авиации ВМФ, а также самолетов дальней и специальной авиации ВВС Ту-95 и А-50.
— Все работы, проводимые предприятием, имеют стратегическое значение, — подчеркнул министр, отметив, что в целом предприятие справляется с реализацией госконтрактов. — Однако по ряду позиций есть предпосылки к несоблюдению намеченных сроков.
Шойгу рассказал, что аналогичная ситуация складывается со своевременной сдачей кораблей и судов предприятиями Объединенной судостроительной корпорации. По итогам 2015 года ВМФ должно быть передано 17 боевых кораблей и катеров и 52 вспомогательных судна, в том числе 12 кораблей и судов от ОСК, и нужно принимать меры для того, чтобы не допустить срыва судостроительной корпорацией исполнения гособоронзаказа.