Обычно о работе этого центра мы узнаем из скупых пресс-релизов, где конкретики не сыщешь днем с огнем…Но корреспонденту «МК» удалось выяснить суть плана по демилитаризации Широкино из «вторых уст» - от волонтеров, с которыми с картой в руках встречался полноправный член Центра, заместитель главы миссии ОБСЕ по Украине Александр Хуг.
«Этот Александр Хуг совершенно особенный обсе-шник! – говорила мне на следующий день лидер проекта «Новый Мариуполь» Маричка Подыбайло – Понимаешь, он лично знает всех гражданских, которые остались в Мариуполе. Он не может возить туда гуманитарку по статусу наблюдателя, но помогает и возит им постоянно что-то сам. Он лично доставал из домов убитых – больше ж некому там!».
Я говорил с Маричкой, чтобы прояснить ее позицию. Она единственная, кто последовательно и настойчиво требует вывезти из-под огня всех оставшихся гражданских в Широкино хоть силой!
А накануне я общался с ее спутниками – руководителями волонтерского направления «Нового Мариуполя» Дмитрием Чечеровым и Тарасом Артеменко. Парни были мрачны и ругались с кем-то по телефону.
«Каждый день одно и то же – в сердцах пояснял мне Дмитрий – Украинская фискальная служба заблокировала автомобиль с гуманитаркой на подъезде к Марьинке. Вдруг, наши ее продавать везут! Еле договорились через командование! Я в Мангуш могу завести машину с памперсами и раздать ее, а в Павлополь или Красногоровку никак!»
Проблема вечная и острая. Павлополь, Марьинка и Красногоровка - населенные пункты, разбросанные в разных местах Донецкой области, но объединенные общей бедой. Они – ничьи! Стоят месяцами на нейтральной полосе. Из Красногоровки уже полгода не вывозят мусор, в город централизованно не доставляются лекарства и продукты, но иногда бывают вооруженные патрули с обеих сторон. В нашей типографии работает сотрудница, которая трудится в «опасном» Донецке, а ребенка держит у мамы под городом в «безопасной» Красногоровке, где нет газа и еще довоенная беда с водой.
«Хуг с нами встречался, чтобы прояснить позицию ОБСЕ – продолжает между тем Дмитрий Чечеров – они ж для всех чужие. Наши их клянут за пассивность и считают «про-ДНРровскими», а те – наоборот. Он пытался с картой объяснить, в чем суть плана демилитаризации Широкино, и понять, какие наши возможности по гуманитарной поддержке оставшихся там мирных жителей. Там их всех знают наперечет. Их около сорока, есть семья с двумя детьми, у которых один ребенок с проблемами сердца. Есть сестры – 75 и 80 лет, которые наотрез отказываются выезжать. Есть старики, которые собак и кошек кормят. У каждого своя уникальная история. И помочь мы им ничем не можем, сам знаешь. За блокпосты в зону боевых действий нас никто не пустит!»
Дима в электронном планшете раскрывает карту Широкино и начинает объяснять : «Понимаешь, это только на карте Широкино поделено пополам. На деле, большая часть жилого сектора под ДНР, а украинцы на высотках с запада. Курортные поселки везде одинаковы: ближе к морю - дома, а школа, административные здания - на неудобных для отдыхающих дальних горках. Вот в этих зданиях и школе и закрепились украинские бойцы на господствующих западных высотках. Хуг объясняет, что по плану украинской армии и отходить особо никуда не нужно. Военные должны покинуть гражданскую застройку и выйти из села. Село разминируют, а на въездах поставят блокпосты нашей милиции и полиции ДНР, которые должны беспрепятственно пускать местных, которые выехали не только в Мариуполь, но и в Новоазовск. В селе ОБСЕ намерено разместить свой стационарный наблюдательный пункт. Не верю я в это все! Наблюдатели ОБСЕ, как всегда, уедут при первом разрыве, и все может начаться по новой, но уже с большим количеством мирных в селе».
Я тоже озадаченно смотрю на карту. Получается, что силы ДНР должны сдать все отвоеванные за последние полтора месяца позиции и отойти за окраины. А украинцы на окраинах и так.
«Ситуация нетерпимая для мирных – продолжает показывать мне карту волонтер – Вот посмотри внизу в Гнутово наши, а в Октябре ДНР.. Павлополь, получается, в буферной зоне, но сбоку, видишь, поселок Пищевик, где с позиций ДНР насквозь простреливается дорога, и в Павлополе даже украинских патрулей не бывает. Из городков и сел, попавших в ничейную зону, мусор месяцами не вывозят, а впереди традиционно жаркое лето! Поставок никаких нет. Да что поставок! Там школа девятилетка, в старшие классы дети традиционно в Талаковку или Сартану ездили. Не думай, колонн школьников нет. Молодежь и кто мог уже уехали, там, думаю, человек двести-триста осталось.»
Я киваю. Села здесь небольшие. В Широкино жило 1100 человек, в соседнем Сопино меньше. Сопино в ближнем тылу украинской армии и страдает не меньше Павлополя. Снаряды вроде не долетают, но света из-за обрыва линии электропередач который день нет, гремит канонада .. И как тут грустно шутят, привычных серфингистов Сопино в этом году не видать.
Я слушаю волонтеров и устало думаю о том, что обстрелы только усиливаются. Вчера на празднике по случаю годовщины батальона «Донбасс» комбат с позывным Гал прямо со сцены объявил, что под Широкино зафиксировали Моторолу и приказал всем быть в боевой готовности на случай выезда на помощь к «Азову». С Моторолой у «Донбасса» счеты еще с Иловайска.
А тут демилитаризация, гуманитарная помощь, мирные жители в пока еще ничейных поселках…
Между тем в Мариуполе второй день на всех столбах, стенах и тумбах красуются новые ярко красные афиши – что делать, если в городе боевые действия, как себя вести при виде вооруженных людей, как правильно прятаться в случае обстрела, как быть, если вас взрывом завалило в подвале…