Во всяком случае, объяснять заявление главы внешнеполитического ведомства Польши о том, что Освенцим освобождали «украинцы», вопиющим невежеством явно не стоит. Хотя, с точки зрения исторической науки, это именно вопиющее невежество и есть. Если считать, что Первый Украинский фронт был укомплектован исключительно украинцами, то, по логике, надо признать, что Хельсинкская группа, к примеру, состоит целиком из финнов. А как мы знаем, там далеко не финны.
На самом деле, в Советском Союзе еще в 1938-м году был законодательно закреплен отказ от формирования национальных частей в Красной армии. По этому поводу было даже принято специальное постановление ЦК ВКП(б) и Совета народных комиссаров СССР «О национальных частях и формированиях РККА». И фронты получали свое название не по национальному составу, а по направлению, на котором они действовали.
Освенцим был освобождён 27 января 1945 года войсками 59-й и 60-й армий Первого Украинского фронта во взаимодействии с войсками 38-й армии 4-го Украинского фронта. 59-я армия сформирована в Сибирском военном округе 15 ноября 1941 года (по логике польского министра, из сибиряков). 60-я армия была сформирована в Приволжском военном округе (и в ней, видимо, наряду с русскими должны были служить татары и другие народы Поволжья). 38-я армия была формирована 3 августа 1942 года в составе Брянского фронта. Сам 1-й Украинский фронт был создан путем переименования Воронежского фронта… В этом месте у польского министра может начаться когнитивный диссонанс. Чтобы его окончательно добить, открою еще одну страшную тайну: командовал 1-м Украинским фронтом маршал Иван Конев, сын крестьянина из Вологодской губернии. 59-й и 60-й армиями командовали соответственно генералы Иван Коровников (выходец из Саратовской области) и Павел Курочкин (уроженец Смоленщины). И только командующий 38-й армией Кирилл Москаленко был украинцем, да и то, с точки зрения свидомых соотечественников, не совсем «правильным»: из-под Донецка.
Что касается национального состава советских частей, освобождавших Освенцим, то он был, видимо, таким же, как и в целом по вооруженным силам. О нем можно судить на основании исследования Григория Кривошеева о национальном составе погибших в боях с Германией военнослужащих, среди которых украинцы составляли около 16% (русские – 66%). То есть из каждых ста советских солдат, пришедших к воротам Освенцима, только 16 были украинцами. Кстати, ворота лагеря открыл майор Анатолий Шапиро, еврей по национальности. Именно его батальон первым вошел в Освенцим.
Однако рискну предположить, что, говоря об «украинском фронте», сформированном из украинцев, польский министр просто «оговорился по Фрейду». В этот момент в его мыслях была другая армия, с опытом которой он знаком, видимо, лучше. Именно в составе Вермахта на стороне нацистов воевали части, сформированные по национальному признаку из жителей оккупированных стран. В том числе Польши. А в Верхней Силезии, откуда родом сам Схетина, в немецком мундире, по подсчетам историков, вообще успел повоевать каждый четвертый мужчина.
Теперь понятно, откуда у польского министра сведения об «украинских» армиях и фронтах? Сформированные по национальному признаку украинские части во Вторую мировую войну действительно были, только воевали они на стороне Гитлера. И в каком-то смысле украинские коллаборационисты действительно «освобождали» концлагеря, уничтожая их обитателей. Этим занимались, например, так называемые «травники» - прошедшие специальное обучение в польском местечке Травники охранники фашистских концлагерей из числа бывших советских граждан, большинство среди которых были выходцами с Западной Украины. Немцы-эсэсовцы составляли только около ¼ охраны лагерей, остальные ¾ были «травниками».
Так что, вряд ли г-н Схетина такой уж дремучий невежда. Не нужно над ним смеяться, и просвещать его тоже не стоит. Тем более, что он «в тренде»: недавно аналогичное заявление (об освобождении Белграда «3-й Украинской армией») сделал американский посол в Сербии. Просто у кого-то дед освобождал узников Освенцима, а у кого-то – был «травником», бандеровцем, солдатом Вермахта. Вот этим «кому-то» и хочется переделать историю. Чтобы было, чем гордиться.