— Когда в январе прошлого года меня выпустили из ИВС, Дмитрий Марков — мой старший партнер и фактический работодатель — сказал: «Вот видишь, я же обещал, что все порешаю». Однако еще почти полгода обвинение в мошенничестве с меня не снимали. Естественно, я был на нервах, постоянно теребил Маркова. Хорошо помню, как однажды он мне ответил: сейчас в апреле пройдет праздник ГСУ, и наши проблемы окончательно разрешатся.
— Вас это не удивило? Какая тут связь?
— Деталей Марков поначалу не объяснял. Сказал только, что помогает Следственному управлению провести юбилей, а за это нам тоже окажут услугу…
— Фамилия начальника ГСУ генерала Морозова при этом не звучала?
— Я впервые ее услышал в апреле 2013-го, когда Марков с торжествующим видом сообщил: все отлично, праздник для ГСУ мы провели, все наши вопросы теперь решатся. Из разговора стало ясно, что ему помогает президент группы «ВИЮР» Игорь Волокитин, а тот будто бы на короткой ноге с генералом Морозовым. «С «ВИЮРом» все решим, все решим и с Морозовым», — вот его дословная фраза.
— Вы знали к тому времени, что такое «ВИЮР»?
— Конечно. Во-первых, адвокат коллегии «ВИЮР» Мартынюк защищал меня по уголовному делу, даже приезжал за мной в ИВС на Петровку. Во-вторых, юристы «ВИЮР» представляли интересы наших, а точнее марковских фирм в многочисленных арбитражных судах.
— И именно «ВИЮР» официально оплачивал торжественный вечер к 50-летию ГСУ ГУМВД?
— Как потом выяснилось, да…
* * *
Директор компании «ШвейПром» Станислав Лебедев, интервью с которым вы начали сейчас читать, — один из обвиняемых по уголовному делу №28836. Впрочем, он фигура отнюдь не ключевая, а лишь исполнитель: орудие в руках его бывшего работодателя Дмитрия Маркова, владельца обанкротившегося швейного комбината «Октябрь» и негласного короля бюджетных тендеров.
Это многострадальное дело, стоившее карьеры генералу Морозову, появилось на свет в сентябре 2012 года: его возбудили в следственной части ГСУ ГУМВД Москвы по статье «Мошенничество». В прицеле правосудия оказалась коррупционная афера с сухими пайками для внутренних войск МВД, принесшая ее организаторам 180 млн рублей чистой прибыли.
Именно подчиненные Владимира Морозова должны были довести расследование до суда; тем более что дело №28836 рождалось при непосредственном участии министра внутренних дел Владимира Колокольцева (о причинах — чуть позже). Этого, однако, не произошло. Напротив, активное поначалу расследование неожиданно оказалось спущено на тормоза.
В своих показаниях и объяснениях Владимир Морозов до сих пор настаивает, что дело не имело судебной перспективы, а в ходе следствия «не было добыто доказательств причастности Лебедева». (Он заявил об этом даже в кабинете министра внутренних дел, когда ему предложили написать рапорт об увольнении.)
Однако дальнейший ход событий полностью опровергает его слова. После того как летом прошлого года дело №28836 было изъято руководством МВД из рук генерала Морозова и передано в вышестоящий орган, оно благополучно добралось до законного финала: там, где Морозов в упор не видел криминала, его старшие товарищи (сначала — в главке МВД по ЦФО, потом — в Следственном департаменте МВД) без особого труда сумели доказать наличие состава преступления.
Как раз в тот момент, когда в СКР прекращали уголовное преследование Морозова, дело №28836 поступило из МВД на утверждение в Генпрокуратуру. Правда, обвиняемый здесь всего лишь один — «стрелочник» Станислав Лебедев, герой нашего сегодняшнего материала. Найти главного фигуранта, 42-летнего Дмитрия Маркова, полицейские пока не в состоянии: уже больше года он прячется на Украине. Материалы в отношении него выделены в отдельное производство
3 октября Марков был заочно арестован Тверским райсудом Москвы. С лета — находится в международном розыске…
Дело против Лебедева будет рассматриваться в особом порядке: еще на следствии он заключил сделку с правосудием, полностью признав свою вину и дав показания на Маркова. По закону — суд обязан выносить в таких случаях обвинительный приговор.
Но приговор Лебедеву — это одновременно и приговор Морозову. Как объяснит он теперь свою странную симпатию к преступникам?
Впрочем, ответ на этот вопрос мне и без того, кажется, известен. Еще недавно знали его и в Следственном комитете: 30 апреля против начальника ГСУ было возбуждено уголовное дело по статье 285 УК РФ: злоупотребление полномочиями.
К тому моменту, правда, он носил уже приставку «экс»: в январе, на фоне разгорающегося скандала, генералу настойчиво порекомендовали подать рапорт об увольнении. «Банкетное дело» было отнюдь не единственной претензией к Морозову — недаром проведенная по его следам проверка МВД констатировала полный развал и паралич московского следствия. За 1,5 года морозовского руководства столичное ГСУ скатилось с 18-го на 72-е место в общероссийском рейтинге.
(Цитата из итогового заключения: «Начальник ГСУ генерал-майор юстиции Морозов В.Д. фактически самоустранился от исполнения должностных обязанностей, не обеспечил требуемого подхода к работе, не уделил должного внимания вопросам исполнительской дисциплины».)
Но справедливость торжествовала недолго. Уже очень скоро стало понятно, что никто не собирается всерьез расследовать дело против Морозова: слишком серьезные силы стоят за его спиной…
* * *
«5 апреля своды Московского дома музыки гудели от песен и здравиц…» — так начинался мой материал, опубликованный чуть больше года назад («МК» от 7 октября 2013 г.).
В этой и последующих публикациях нам удалось документально доказать, что роскошный корпоратив для ГСУ ГУМВД Москвы, организованный генералом Морозовым, оплачивала сомнительная частная структура: некая группа «ВИЮР». Уже само по себе это было грубейшим нарушением закона — о чем, кстати, Генпрокуратура написала потом в представлении на имя министра Колокольцева.
Однако главное заключалось не в этом. Группа «ВИЮР» официально представляла интересы фигурантов того самого уголовного дела №28836, находившегося в производстве 6 отдела следственной части ГСУ ГУМВД; вплоть до того, что к материалам дела был приобщен ордер из адвокатской коллегии «ВИЮР». Кроме того, юристы «ВИЮР» вели процессы в арбитражных судах, защищая марковские фирмы, через которые и были украдены “пайковые” миллионы.
С тем же успехом к проведению Дня чекиста можно было подключать резидентуру ЦРУ…
По странному стечению обстоятельств оплата «ВИЮР» банкета и аренды Дома музыки совпала по времени с резкой переменой в настроении следствия, хотя лично я никакого совпадения здесь не вижу.
Дабы избежать обвинений в голословности, процитирую объяснения, которые в ходе доследственной проверки дал начальник 6-го отдела СЧ ГСУ Геннадий Филиппов:
«Первоначально расследование по делу велось наступательно. Ход и результаты его расследования регулярно заслушивались при начальнике ГСУ ГУ МВД России по г. Москве Морозове В.Д… Следователю и мне руководством ГСУ давались указания активизировать расследование, форсировать проведение неотложных следственных действий».
Лично Морозов, заявил при проверке Филиппов, настаивал на массированных обысках. Это по его команде Станислав Лебедев был задержан и отправлен в камеру, а Дмитрий Марков — объявлен в розыск. Как вдруг…
«Примерно в начале 2013 года отношение к ходу расследования вышеуказанного уголовного дела со стороны Морозова В.Д. изменилось. Даны были указания повременить с задержаниями, а потом и отменить розыск фигурантов по делу».
Начиная с февраля 2013-го, следователи не провели больше ни одного обыска — хотя только в январе их, например, состоялось 11. В июне все обвинения с Лебедева оказались сняты; о том, чтобы предъявить обвинение Маркову, и речи отныне не шло.
Если б не вмешательство Следственного департамента МВД, дело давным-давно пылилось бы где-то в архиве — а то и вовсе бесследно исчезло, как водилось в эпоху Морозова. (Проведенная в начале года проверка МВД обнаружила пропажу из ГСУ более 300 приостановленных уголовных дел.)
Именно в феврале 2013-го — когда корабль ГСУ развернулся на 180 градусов — частный холдинг «ВИЮР» и оплатил юбилейный вечер для ГСУ.
Поверить в череду таких случайных совпадений — выше моих сил; тем более что сам Морозов и не скрывает: с владельцем и президентом «ВИЮР» Игорем Волокитиным он «знаком много лет» (из его объяснения на имя министра ВД). Именно потому он и попросил Волокитина оплатить праздник — не зная якобы о связке «ВИЮР» с уголовным делом, расследовавшимся под его же контролем.
Для полноты картины важно понять: юбилейный корпоратив был для Морозова не дежурным мероприятием, а ответственным, первым «выходом в свет». Начальником ГСУ он не проработал тогда и года. Человеку амбициозному и властному, ему не терпелось показать высокий столичный класс. Не случайно, по общепризнанному мнению, московские торжества оказались самыми роскошными из всей череды себе подобных (круглую дату отмечали следственные органы по всей стране).
Помимо многочасового звездного концерта гостей ждало 2 фуршета, а особо избранных — еще и банкет в ресторане. Ни один из 700 приглашенных не ушел с пустыми руками: каждому вручался специальный юбилейный набор, также изготовленный «меценатами» из «ВИЮР». Только по официальным счетам они оплатили почти 1,4 млн рублей.
Ну разве можно таким радушным и отзывчивым людям отказать в какой-то мелочи?
* * *
— Когда вы впервые столкнулись с холдингом «ВИЮР»?
— Осенью 2012-го Марков велел мне и другим директорам своих фирм оформить с «ВИЮР» договора по оказанию юридических услуг: их юристы теперь будут представлять наши интересы в судах.
— Что это были за судебные процессы?
— Преимущественно иски марковских структур к МВД с требованием принять тот или иной забракованный товар или понудить к заключению контракта. Были и споры с поставщиками. В общей сложности юристы «ВИЮР» в интересах Маркова вели 11 арбитражных дел. 7 из них — это суды с МВД.
— С президентом «ВИЮР» Игорем Волокитиным вы встречались?
— Нет, с Волокитиным общался напрямую сам Марков. Мои контакты ограничивались юристами и адвокатом… Марков говорил, что президент «ВИЮР» Игорь Волокитин помогал ему разруливать проблемы с бандитами...
— Это через Волокитина Марков вышел на Морозова?
— Судя по обрывочным рассказам, которые я слышал от Маркова, похоже на то. Об этой связке он упоминал несколько раз… В свою очередь, юрист «ВИЮР» Александр Ошарин, который вел наши суды, рассказал мне, что оказался невольным свидетелем, как Марков упаковывал крупную сумму наличных: что-то около 400 тысяч евро. Он даже дал ему фирменный пакет «ВИЮР», чтоб сложить туда пачки.
— И куда Марков их повез?
— Ошарин понял так, что в ГСУ.
— Откуда в вашем уголовном деле появился адвокат «ВИЮР»?
— Его тоже прислал Марков: после того как у меня дома и в наших офисах начались обыски, а я был вызван на допрос. Уже при первой встрече с адвокатом «ВИЮР» Мартынюком меня поразило, что он полностью владел всеми деталями уголовного дела: чувствовалось, что он давно в него погружен. Позиция Мартынюка сводилась к одному: ни в чем не сознаваться, все отрицать. Вместе мы поехали на допрос в ГСУ.
— Там вас и задержали?
— Да. 17 января мне предъявили обвинение в мошенничестве и после очных ставок увезли в ИВС на Петровку… Слава богу, в ИВС пробыл недолго. Уже на другой день за мной приехал Мартынюк и сообщил, что мера пресечения меняется.
— Вы думаете, ваше освобождение стало результатом усилий Маркова?
— Сам он, по крайней мере, заявлял именно так…
— Вы были в курсе, что оплата юбилея ГСУ проходила через «ВИЮР»?
— Нет, я впервые прочитал об этом в вашей статье. Тогда же у нас состоялся очень жесткий разговор с Марковым. Я прямо объявил, что он всех подставляет: если нужно было загнать деньги, на хрена это делать напрямую от «ВИЮР»? Марков виновато развел руками: «Мы думали, никто не докопается». После чего сообщил, что вынужден покинуть страну, поскольку могут начаться «военные действия». Посоветовал уехать и мне.
— Иными словами, Марков подтвердил, что это он оплачивал юбилей через «ВИЮР»?
— Он и не думал этого скрывать…
* * *
Дмитрию Маркову есть чего бояться — и не только в связи с полицейской тушенкой.
Дело, по которому его ищут, — лишь малый эпизод в масштабной череде других его «подвигов». Еще недавно этот человек считался одним из главных «решал» в коридорах Департамента тыла МВД. Выстроенная им коррупционная система успешно плодоносила на протяжении нескольких лет.
Суть ее крайне проста: с подачи своих партнеров в погонах Марков создал дополнительную прокладку между поставщиками товаров для МВД и самим министерством; этакий таможенный пост, миновать который было почти невозможно. Ключевую роль в этой схеме играл помощник замминистра Сергея Герасимова (куратора тыла и кадров), ставший затем начальником материально-технического управления ДТ МВД, Александр Немчиков.
Тыловики МВД специально проводили тендеры таким иезуитским образом, что выиграть их могли лишь заранее определенные структуры. Ими-то сплошь и рядом и становились фирмы-прокладки, подконтрольные Дмитрию Маркову: как их ласково называли здесь — «октябрята», по названию одной из марковских структур. Все госконтракты заключались с ними по стартовым, то есть максимально высоким ценам. Подряды передавались реальным производителям, а львиная доля прибыли оседала в карманах комбинаторов.
За несколько лет Марков получил от МВД заказов почти на 10 млрд рублей. «Октябрята», например, стали абсолютными монополистами по пошиву форменного обмундирования: это происходило как раз в 2011–2012 годах, в момент переодевания личного состава в новую полицейскую форму.
Новая форма была, пожалуй, единственным осязаемым результатом нургалиевской реформы: но и он на поверку обернулся сплошным конфузом. Поставленная Марковым «вещевка» оказалась изготовленной из китайского материала, не соответствующего российским ГОСТам. Качество ее было отвратным. Ни единой рекламации, однако тыловики МВД не внесли, продолжая отдавать «октябрятам» все новые и новые контракты… Впрочем, не буду повторяться: обо всем этом я тоже подробно писал не раз.
Именно после наших статей все контракты с марковскими «прокладками» были в конце концов расторгнуты, а его симпатизанты, включая Немчикова и зам. начальника Департамента тыла Сулейманова, уволены из МВД.
Тогда же было возбуждено и злополучное дело №28836. Почему одно оно, ведь проверки МВД вскрыли массовые факты коррупции при организации закупок в Департаменте тыла? (В ответах МВД на мои письма прямо указывается, что в действиях Александра Немчикова выявлены признаки состава преступления.)
Увы, все материалы, направленные из МВД в Следственный комитет, оказались бесславно похоронены. А возбуждать дела в отношении полицейских никакое другое ведомство права не имеет: единственное завидное исключение — эпизод с пропавшими сухпайками.
Сомневаюсь, что СКР отрешится ото сна и после сегодняшних откровений Станислава Лебедева. На фоне прекращения дела Морозова это выглядело бы как минимум нелогично…
* * *
— Расскажите, с чего начинался ваш бизнес с Дмитрием Марковым?
— В 2010 году Марков предложил мне заняться совместным проектом: наладить поставки «вещевки» — вещевого довольствия — для силовых структур. Близко мы до этого друг друга не знали. Слышал только, что Марков работал коммерческим директором камвольного комбината «Октябрь», через какие-то схемы его обанкротил и стал собственником.
— А вы чем тогда занимались?
— Я профессиональный швейник, кандидат наук, но весь мой бизнес рухнул в кризис 2008-го. Ничего, кроме головы и знаний, предложить я не мог. Но Марков сказал: не переживай, твоя задача — «швейка», а заказами и материалами я тебя полностью обеспечу…
Уже через несколько месяцев фирма Маркова «Октябрь» получила крупный контракт от МВД на пошив и поставку форменного обмундирования: от шинелей до фуражек. Поскольку своего производства у «Октября» не осталось, размещением заказов занимался я. Пришлось привлечь около 70 фабрик, которые и шили форму. Мы лишь осуществляли контроль за качеством и технологическим процессом, для чего я набрал штат технологов и конструкторов. Ну, еще отгружали готовую продукцию на склады МВД...
— Какую роль в получении Марковым подрядов играл начальник УМТО ДТ МВД Александр Немчиков?
— Марков не раз мне говорил про свои отношения с Немчиковым, что решает с ним любые вопросы. Вроде они знали друг друга еще прежде, когда Немчиков работал в ГУВД Подмосковья. Я сам не раз был свидетелем их встреч. Помню, однажды мы поехали к дому Немчикова. Я долго ждал в машине, пока они гуляли по улице. Потом торжествующий Марков вернулся и объявил: все отлично, с Немчиковым договорились, новую полицейскую форму для МВД разрабатывать и шить будем тоже мы.
— Это была та самая знаменитая китайская форма?
— То, что материал китайский, я узнал позднее. Марков привозил ткань на предприятия с уже прикрепленными ярлыками «Октября»: их лепили прямо в Китае, хотя комбинат к тому времени давным-давно не работал… Образцы новой формы, пошитой из этой ткани, Немчиков и носил на утверждение министру внутренних дел. С незначительными замечаниями их одобрили.
Само собой предполагалось, что кто представляет образцы, тот и шьет новую форму. Поэтому осенью 2011-го Марков получил контракт на первую партию ценой в 1,7 млрд рублей. Оформлен он был на другую его компанию, «Барышскую швейную фабрику». Размещал заказы у «субчиков», естественно, я. Причем интересно: контракт заключили в сентябре, а сами образцы формы МВД утвердило только в декабре. Получается: мы шили то, чего еще не существовало в природе.
— Как проходили конкурсы? Благодаря каким хитростям их удавалось выигрывать? Почему марковские фирмы, не имеющие за душой ничего, исправно получали подряды от МВД?
— Поначалу я не погружался в эту кухню. Мое дело — технологический процесс. Но мало-помалу увидел: аукционы изначально готовились под конкретных победителей. Юристы Маркова, например, сами прописывали все техусловия для конкурсной документации: никто другой, кроме посвященных, подойти под эти параметры не мог.
Как правило, аукционы в итоге признавались несостоявшимися, и заказы доставались единственному поставщику, то есть Маркову. Практически по стартовой цене…
— Другие предприятия готовы были снижать цену?
— Разумеется. Но их до этого даже не допускали. Большинство конкурентов снимали еще на этапе отбора заявок… В том-то и заключалась концепция Маркова: за счет связей в МВД получать заказы и распределять их потом среди «субчиков». Для этого использовались подконтрольные ему фирмы, почти все он впоследствии обанкротил.
Никто, кроме Маркова, поставлять в МВД форму возможности не имел. Последний контракт в 4 млрд рублей он получил весной 2012 года, накануне ухода Нургалиева. Его оформили на компанию «ШвейПром», где я был гендиректором.
— Но структуры Маркова занимались ведь не только кителями и брюками?
— Да, его аппетиты росли на глазах. Постепенно Марков начал поставлять для МВД и массу других наименований: плащ-палатки, технику, меховые изделия, криминалистическое оборудование, бронежилеты. Победу в конкурсах, с его слов, по-прежнему обеспечивал Немчиков. Принцип тот же: забираешь контракт, передаешь реальному производителю, разница — в карман.
Потом Марков решил забрать под себя еще и рынок «пищевки». Я пытался его отговорить — везде своя специфика, — но он и слышать ничего не желал: «Ты не понимаешь, какие здесь объемы!» В тот момент (осень 2011-го) в МВД как раз готовился крупный конкурс по закупкам индивидуальных рационов питания: 1,2 млрд рублей. Марков загорелся. На беду, он втянул в эту историю и меня…
— Вы имели прежде касательство к «пищевке»?
— Никогда: ни Марков, ни я. Но так получилось, что я был знаком с руководством «Серпуховского мясоперерабатывающего комплекса», а этот комбинат считался основным претендентом на победу в конкурсе. Марков отправил меня к ним на переговоры. Я должен был передать, что «СМПК» выиграет торги при условии, если 25% от контракта отдаст на субподряд нашей структуре; какой именно — определим позже.
— Передать от имени Маркова?
— Скорее, Немчикова. Перед этим Немчиков специально предупредил директора комбината: приедет человек и озвучит «предложения».
— Вы воспринимали эти 25% как «откат»?
— Скажем так: как условие победы… После поездки к владельцам «СМПК» к этой истории я старался больше не прикасаться. Знаю, что они согласились на поставленный ультиматум. Накануне подачи заявки им даже передали флешку с подготовленной документацией: ее делали люди Маркова и Немчикова.
Марков был настолько уверен в победе, что подписал договор субподряда с «СМПК», не дожидаясь проведения самого конкурса. Держателем договора он определил «Барышскую швейную фабрику». Я еще тогда поразился: абсурд какой-то! где швейная фабрика и где тушенка? «Да ладно, — отмахнулся Марков, — кто там будет «БШФ» расшифровывать».
— Госконтракт с «СМПК» был заключен 28 декабря 2011 года: его, единственного из 11 претендентов, МВД допустило тогда до участия в конкурсе. 30 декабря комбинат получил от МВД аванс в 721 млн рублей. Ровно четверть этой суммы — 180 млн — тут же были переведены на счета «БШФ». А что происходило дальше?
— Дальше? Спустя пару месяцев меня начали одолевать «серпуховчане»: вы деньги получили, где обещанный товар? Я — к Маркову. «Да нет, все в порядке, сейчас будем поставлять». — «Ты встреться тогда, объяснись». «Да-да-да…» — но ничего не меняется… Через какое-то время, когда уже скандал начал разгораться, он, правда, привез партию пайков, но принимать этот товар на базах МВД отказались: он не соответствовал условиям контракта, часть продукции вообще оказалась просрочена.
Эти пайки еще долго мертвым грузом лежали у нас на складах. Впоследствии Марков куда-то их сбагрил: вроде на Украину, чуть ли не для защитников Майдана. Думаю, это помогает ему сегодня чувствовать себя там в безопасности.
— А по контракту пайки поставлены так и не были?
— Нет. На мои увещевания Марков, как обычно, отмахивался: «Всё порешаем, ты же знаешь, у меня в МВД есть друзья». Но я-то понимал, что становлюсь заложником. Деньги получены, товара нет. Причем 180 миллионов, перечисленных за пайки, Марков прогнал через свои фирмы, в том числе и через «ШвейПром», где я был директором.
Весь аванс был распылен в первый же день, а потом через «физиков» обналичен. Это означает, что Марков с самого начала не собирался выполнять договор и поставлять товар.
— Почему вы решили заключить сделку со следствием?
— Первые проблемы начались еще летом 2012-го, когда в МВД сменился министр. Пошли проверки, нас всех стали вызывать в ГУЭБиПК… Потом уволили Немчикова, других тыловиков. Все контракты с нашими фирмами были разорваны. Империя Маркова стала рушиться.
Но какое-то время я еще ему верил: он продолжал уверять, что всё «порешает». Все иллюзии рассеялись год назад, когда Марков сбежал из России. И тогда я подумал: почему я должен страдать из-за человека, который меня предал? А еще я понял, что моя откровенность — это моя безопасность.
— Когда вы последний раз общались с Марковым?
— Давно. Правда, периодически получаю от него приветы. Например, летом адвокаты «ВИЮР» пытались убедить меня принять участие в пиар-кампании, которую в Интернете Марков организовал в свою защиту: это когда владельцев «Серпуховского мясоперерабатывающего комплекса» и вас пытались облить грязью и обвинить, что вы, дескать, уничтожаете честный бизнес в угоду конкурентам…
— Как же, читал…
— Но участвовать в этом я отказался. Тогда пошли угрозы. Можно было бы, конечно, не реагировать, но я слишком хорошо знаю, кто такой Марков. Не зря его компании до сих пор продолжают поставлять «вещевку» для федеральных структур.
После того как бывший юрист «ВИЮР» Александр Ошарин рассказал в нескольких местах, как Марков упаковывал 400 тысяч евро наличными, его жестоко избили прямо у дома. Я был даже вынужден просить следствие обеспечить мне госзащиту.
И это интервью — тоже способ самозащиты. Я опасен для Маркова и его покровителей только до тех пор, пока молчу…
* * *
Того, что рассказывает Станислав Лебедев, хватит на несколько уголовных дел. Речь ведь идет не о мешке с картошкой: о миллиардных коррупционных аферах. Все свои слова он готов подтвердить на допросе и даже пройти полиграф, если это, конечно, кому-нибудь нужно. В чем, увы, я искренне сегодня сомневаюсь.
И у Морозова, и у Маркова, и у бывшего тыловика МВД Немчикова — могущественные покровители. Они куда сильнее закона. Не случайно дело в отношении Морозова закрыто, а дела против Немчикова нет до сих пор.
Вот если бы они умыкнули мешок с картошкой…
P.S. Прошу считать эту публикацию официальным депутатским запросом Генеральному прокурору.